Общество  ->  Религия  | Автор: | Добавлено: 2015-03-23

Взаимоотношения Русской Православной Церкви и Советского Государства в 20-30-е годы

История Русской Православной Церкви в послереволюционной России практически не рассматривалась. Считалось, что утверждение коммунистической идеологии ведёт к преодолению религиозного сознания. Государство проводило политические ограничения церкви и утверждение атеизма. В конце 80-х гг. впервые стали обращать внимание, во-первых, на то, что политика государства в отношении церкви менялась на разных этапах советской истории, от попыток к сотрудничеству, в первые месяцы после революции, к вытеснению и ограничению деятельности церкви.

История РПЦ в 20-е годы XX века - это история её противостояния с советской властью, которая с самых первых дней своего существования повела активное наступление на церковь и с каждым годом всё более ужесточала свою церковную политику. А в конце 20-х годов советское государство взяло курс на полное уничтожение религии вообще, а РПЦ в частности, что имело для неё весьма негативные последствия. Тема работы: «Взаимоотношения советского государства и РПЦ в 20-е годы» позволяет раскрыть подоплёку отношений между церковью и государством, рассмотреть процессы, происходившие в самой РПЦ в изучаемый период её истории.

Чтобы понять трагедию Православной церкви в России в XX веке, недостаточно ограничиться только послереволюционной историей. Необходимо взглянуть и на кризис православия исторически, имея в виду основы взаимоотношений между Церковью и Государством, заложенные в эпоху императора Константина и его непосредственных преемников. Конец этой затянувшейся Константиновской эпохе положил «декрет СНК РСФСР от 23 января 1918 года «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» . Однако в свете последовавших за этим декретом гонений, продолжавшихся семь десятилетий, многим дореволюционная эпоха и церковный «константизм» видятся, чуть ли не как некий «золотой век», и нередки мечты о возвращении к нему.

Внешне, если подходить формально и руководствоваться только цифрами, церковь вступала в революционную эпоху как мощная организация. Официально «к 1914 году в Российской империи было 117 млн. православных христиан, которые проживали в 57 епархиях, управляемых 130 епископами, и 50 с лишним тысяч священников и дьяконов служили в 48 тыс. приходских храмов. В ведении церкви находилось 35 тыс. начальных школ и 58 семинарий, а также больше тысячи действующих монастырей с почти 95 тыс. монашествующих. Более того, в последнее предреволюционное столетие открылось в стране больше монастырей, чем за какое-либо другое столетие в истории России. Уровень богословской науки никогда не стоял так высоко» .

Были значительные достижения и в области православного миссионерства особенно на территории Аляски, Японии, Сибири и Дальнего Востока. Хотя интеллигенция в основном оставалась чуждой или даже активно враждебной

Церкви, возвращение в Церковь цвета русской философской мысли, «повлекшее за собой так называемый русский религиозно-философский ренессанс, не только имело немалое духовное значение само по себе, но и положило начало притоку в церковь представителей русской интеллектуальной элиты, хотя они и оставались меньшинством в своей среде».

Но все эти сдвиги оказались совершенно недостаточными в момент крушения империи. Не имея канонического главы (патриарха) и традиционной соборной структуры, которая обеспечивала бы двустороннюю связь центра с периферией, церковь вступила в революцию разъединённой, а с отречением царя – формально земного главы церкви – и обезглавленной. В условиях общего распада государственности церковь осталась без инфраструктуры, и каждому было ясно, что виной тому монархический абсолютизм. «Официально сторонясь политики и насилия, согласно принципу «отдавайте кесарево кесарю, а Божее Богу», Русская православная церковь старалась, однако сохранить свою автономию и былые права» .

Церковь нуждалась в деятелях иного плана - не запятнавших себя прямой связью с контрреволюционными силами и политиканством антисоветского толка. И они нашлись. Разрешением кризиса традиционного Русского православия занялись сторонники либерально-обновленческого движения, настроенные оппозиционно по отношению к Тихону и осуждавшие «тиховщину» за подмену религии политикой. Они считали, что Русскую православную церковь следует незамедлительно перевести на позицию лояльности по отношению к Советской власти и начать этот процесс необходимо с устранения от руководства церковью патриарха Тихона, реорганизации церковного управления и модернизации всего религиозно-церковного комплекса. Нахождение патриарха под следствием было воспринято ими как благоприятное условие для начала реформаторской деятельности.

К тому времени церковные оппозиционеры объединились в «группу прогрессивного духовенства и мирян». Члены этой группы- священники Введенский, Калиновский, Красницкий и Белков, а также псаломщик Стадник - посетили 12 мая 1922 г. в Донском монастыре находившегося под следствием патриарха Тихона и попытались уговорить его снять с себя, хотя бы временно, полномочия главы церкви. Уговоры не дали желаемых результатов. 18 мая 1922г. Введенский, Калиновский и Белков вновь побывали у патриарха и наконец-то добились своего: приняли у него церковные дела якобы для передачи их митрополиту Агафангелу, назначенному Тихоном своим преемником. Однако никому эти дела они передавать не собирались, так как знали, что Агафангел, возглавлявший в то время ярославскую епархию, в Москву прибыть не мог, поскольку тоже находился под следствием. Действия Тихона были истолкованы как самоустранение от руководства церковью и предоставление права епископату и духовенству без него решать вопрос о церковном управлении. Такое решение входит в компетенцию Поместного собора, и противники Тихона высказались за его скорейший созыв. «Мы считаем необходимым, - заявили они, обращаясь к духовенству и мирянам,- немедленный созыв Поместного собора до суда над виновниками церковной разрухи, для решения вопроса об управлении церковью и об установлении нормальных отношений между ней и Советской властью. Руководимая высшими иерархами Гражданская война церкви против государства должна быть прекращена» . Однако созыв Собора оказался непростым делом, так как противники «тиховщины» были организационно разобщены; они составляли несколько конкурировавших церковных групп.

Средства, собиравшиеся в церквах на поддержание в порядке церковных зданий и усадеб, ещё отчасти возвращались в оборот трудящихся в форме заработной платы, а средства, собиравшиеся в пользу причтов, были, в сущности, совершенно непроизводительным налогом на содержание паразитического общественного слоя. В приходском быту размеры этого налога определялись, с одной стороны, местными обычаями, с другой стороны, индивидуальным настроением каждого из прихожанина; «нажимать» на прихожан решались, впрочем, лишь немногие, особенно наглые, клирики. Но в монастырях картина была уже совсем непристойная и отвратительная. Лишённые земель и других крупных оброчных статей и далеко не обеспеченные штатным казённым содержанием «из 934 монастырей казённое содержание в 1916 г. получали только 275, всего в сумме 423 582 руб. , или в среднем 150 руб. на монастырь» ,монастыри жили главным образом на свои средства, получавшиеся от торговли «благодатью». Торговали

5 местами на монастырских кладбищах, крестиками, иконами, освящёнными маслом, разными специальным молитвами, все по дорогой цене, с наживой 100% и более. Так и обогащались. Кроме того, всякий монастырь имел какую-нибудь святыню, мощи или икону, около которых всегда ставилась кружка для денег и с которыми монахи время от времени совершали поездки по окрестным городам и сёлам, загребая деньги за молебны и другие предметы «благодати».

В 20-х годах небывалая засуха в Поволжье и ряде других регионов страны создала угрозу голодной смерти для миллионов людей. В условиях голода правящая партия искала неординарные пути выхода из кризисной ситуации. Одним из них стало намерение учесть, а затем изъять и сократить в Москве золото, серебро, драгоценные камни, валюту, художественные и иные ценности, где бы они до этого не хранились.

Политбюро ЦК РКП (б) на своём заседании 11 ноября 1921 г. назначило Л. Троцкого «ответственным за объединение и ускорение работ» по реализации этого решения. Под его началом сформирована была секретная комиссия, получившая название «комиссия по драгоценностям» .

Жесткость позиции Троцкого объяснялась, с одной стороны, его представлениями о твердой политике при проведении изъятия церковных ценностей.

А с другой, тем, что он увязывал эту кампанию с активизацией борьбы с православной - «тихоновской»- церковью и поддержкой нарождающегося «обновленческого» движения в православной церкви. Для Троцкого последняя задача осталась определяющей. Не случайно 12 марта в письме членам Политбюро он указывал: «Вся стратегия наша в данный период должна быть рассчитана на раскол среди духовенства на конкретном вопросе: изъятие ценностей из церквей. Так как вопрос острый, то и раскол на этой почве может и должен принять острый характер, и той части духовенства, которая выскажется за изъятие и поможет изъятию, уже возврата назад к клике патриарха Тихона не будет» 8. Обладая реальной политической властью, Троцкий методично и настойчиво проводил в жизнь избранный им план. События в Шуе, где 15 марта имели место волнения при изъятии церковных ценностей из церквей, подавались им, как пример «контрреволюционности церкви», хотя он был осведомлён о реальных причинах

6 недовольства верующих и о характере инцидента . Извещённый о событиях в Шуе, определил свою позицию и Ленин. Из секретного письма В. И. Ленина членам Политбюро от 19. 03. 1922 г. уже ясно, что этот процесс, принёсший «кровавые плоды» (жертвы г. Шуи) носит не только экономический характер, а, скорее всего, политический, направленный против черносотенного духовенства. В письме сообщалось: « для нас именно данный момент представляет и себя единственный момент, когда мы можем с 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением, какого указано сопротивления. Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей. мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий. В Шую послать одного из самых энергичных. членов ВЦИК. причем дать ему словесную инструкцию. чтобы он в Шуе арестовал как можно больше, не меньше, чем несколько десятков представителей местного духовенства, местного мещанства и местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Самого Патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать, хотя он, несомненно, стоит во главе всего этого мятежа» . А 21 марта 1922г. в дополнение к телеграмме № 234, была послана телеграмма Ленину, Троцкому, Зиновьеву, Сталину, Каменеву и Молотову о событиях в Шуе, где сообщались итоги Шуйского «инцидента». В дополнении к телеграмме №234 сообщалось, что «в Шуе 14-го марта красноармейцев избито и ранено 4, из них тяжело комотделения, граждан избито трое, ранено 8 по сведениям Здравотдела, убитых красноармейцев нет. 16-го марта делегатское собрание рабочих высказалось за изъятие, постановив разъяснить смысл случившегося. 17-го на митинге рабочих выступали участники в толпе от Убсполкома и Укома с докладами о событиях, собрание признало действия власти правильным и протестом против действия попов» . Ряд других рабочих конференции относятся также, требуя быстрого изъятия в Иванове, собрания в гарнизоне, фабриках, Тейкове, Кинешме, собрания красноармейцев, рабочих выносят постановления об изъятии. В Лежневе было выступление, которое ликвидировано скоро и благополучно, ценности еще не взяты. Сегодня губернская беспартийная конференция крестьян осудила попов погромщиков и одобрила акт изъятия.

Несмотря на то, что конфискация проходила повсеместно, Троцкий был недоволен: во-первых, бессодержательным призывом о помощи голодающим в противовес декрету советской власти об изъятии ценностей, со стороны газет, а во-вторых, фиктивностью проведения этого мероприятия.

Поэтому он издал следующее распоряжение от 17 марта 1922 г. , в котором отмечалось:

1. Предлагаю т. Муралова ввести в Московскую и Центральную комиссии по изъятию ценностей, так как он приобрел в этом необходимый опыт по своей работе в

Шуе. Его участие обеспечит необходимый контакт военного аппарата с комиссией по изъятию.

2. Попы выпускают общие бессодержательные призывы о помощи голодающим в противовес декрету советской власти об изъятии ценностей.

Необходимо предписать, местным органам не допускать в этом вопросе никакой двусмысленности. Попы должны отвечать не на вопрос о том, нужно ли помогать голодающим, а должно прямо и точно призывать к исполнению декрета от такого то числа.

3. По телеграммам, печатающимся в газетах, совершенно ясно, что во многих местах изъятие ценностей происходит фиктивно, т. е. изымают ничтожную часть ценностей, не покушаясь на главное, и таким образом достигают «мирного» изъятия.

Необходимо послать инструкцию на места о том, что за неполное, т. е. не согласующееся с декретом изъятие, отвечают местные органы, как за преступное нерадение. Бюро Комиссии необходимо разработать по этому поводу совершенно точную инструкцию, которая должна быть распространена за подписью т. Калинина

В связи с этим распоряжением был разработан план изъятия церковных ценностей по Петрограду (28. 03. 1922г. ). Он включал следующие мероприятия:

1. Начальник группы перед отправкой на операцию должен иметь соответствующий мандат, копию описи ценностей данного храма и металлическую печать.

2. Никто из посторонних оперативной группе граждан не может быть освобожден из храма во время изъятия ценностей без разрешения начальника группы.

3. Всякие иконы, хотя и серебряные, по случаю малоценности, не должны подлежать изъятию.

4. Серебряные ризы с икон и другие предметы должны сниматься с наибольшей тщательностью.

5. Все участники операции обязываются с момента прихода в храм к самой строгой тактичности. Слова или действия, могущие оскорбить чувства верующих, недопустимы.

6. Перед началом изъятия начальник предлагает представителям Приходского Совета совершить изъятие священных сосудов и других предметов собственноручно.

7. Об отказе Представителей Приходского Совета от изъятия сосудов ценностей заносится в акт об изъятии.

8. Всем изъятым предметам производится самая подробная опись.

9. Предметы церковной утвари, оставленные для замены, особо заносятся в акт изъятия .

Изъятие церковных ценностей началось в середине марта 1922г. Исходя из планов проведения этой кампании в Петрограде 29 апреля 1922г. была дана сводка изъятых ценностей из церквей Петроградской Губернии. В ней сообщалось, что «начало работ по, изъятию было задержано тактическими соображениями: недостаточностью подготовки общественного мнения, с одной стороны, и наступившей последней недели Великого поста и пасхальными праздниками - с другой» .

В сводку не включены сведения о количестве изъятых, но не обезличенных ценностей из 62 приходских церквей Петрограда. Медлительность обезличивания: апробирование, взвешивание и сортировка объяснялись небольшим штатом комиссии по принятию ценностей и недостатком необходимых технических средств, а невозможность увеличения их - незначительностью денежных ресурсов, которыми располагает комиссия по изъятию церковных ценностей.

Работа Комиссии в первое время проходила в весьма трудных условиях, как то: агитация некоторых личностей против изъятия, нередко наблюдались случаи скрытия духовенством более ценных предметов, для обнаружения которых подкомиссиям на местах приходилось работать более усиленно. Кроме того, при изъятии были случаи столкновения и эксцессы. Так, в городе Иваново - Вознесенске, Комиссия при попытке произвести изъятие из Крестовоздвиженского женского храма, была вытеснена толпой старух и фанатиков. Члены комиссии подверглись различным оскорблениям, забрасывались кусками снега и некоторым членам со стороны толпы были нанесены удары палками. Другой инцидент произошел в городе Шуе 15 марта 1922г. Комиссия, прибывшая в церковь, подверглась нападению толпы, подстрекаемая служителями, культа; вызванный отряд красноармейцев толпой был обезоружен, в результате завязалась перестрелка. В последствии оказалось «пострадавших 11 человек, из них 5 красноармейцев и убитых со стороны толпы 3 человека».

В целом же, отношение слоев городского населения и рабочих масс, за исключением незначительного числа отдельных лиц (фанатиков) к изъятию церковных ценностей было вполне сочувственно и лояльно. Изъятие ценностей из церквей производилось по церковным описям, составленным еще до 1917г. При изъятии присутствовали кроме членов комиссии, также представители духовенства, члены церковных советов и уполномоченные от прихожан. На ценности составлялись акты с подробным описанием количества и веса изъятого. Кроме изъятого, для совершения церковных обрядов в каждой общине оставлялось не менее 2-х комплектов нужных принадлежностей. Предметы исторической древности и художественной ценности, подлежащие изъятию, предварительно осматривались специально приглашенными экспертами и специалистами. На некоторые ценности и предметы, представляющие собой для общин верующих по их религиозным убеждениям, особую ценность, возбуждались общинами ходатайства об оставлении или замене их другими, равными по стоимости предметами. Ходатайства эти удовлетворялись частью комиссий на местах и частью комиссий помогла при ВЦИК. Все ценности, изъятые в уезде, упаковывались на местах в присутствии представителя Рабоче-крестьянской Инспекции, в опечатанном виде с описью отправлялись через Губернскую Комиссию в Москву в ГОХРАН.

При проверке, по описям церковного имущества выяснялось, что должно быть изъято, и что остаться, как необходимое для отправления религиозных, обрядов. Учитывалось количество прихожан, для того, чтобы определить, какую чашу оставить - малую или большую, устанавливалось число диаконов, число священников. Данные Губисполкома свидетельствуют, что работа по изъятию прошла «чрезвычайно напряженно, в нервной обстановке, т. к. достаточно было получить огласку, что в таком-то месте производится изъятие, чтобы нашлись провокаторы, которые бы собрали толпу». Удалось избежать такой огласки только потому, что даже рабочие Комиссии накануне не знали, куда их повезут. Но все же сама работа была очень «нервная, т. к. надо было провести изъятие быстро, чтобы не натягивать повышенное настроение у верующих, с одной стороны, а с другой - церкви были не топлены, без шапок холодно, а потому работа велась быстро без разговоров и сосредоточено» . Таким образом, на данном этапе были проведены кардинальные меры в области изъятия церковных ценностей. Из церквей были изъяты не только предметы, имеющие особую материальную ценность, но и ритуальные предметы, которые использовались в повседневном отправлении культа. Это вызывало недовольство верующих и еще более обостряло взаимоотношения церкви с советской властью. Наиболее активные организаторы и участники антисоветских церковных акций предстали перед народным судом и были сурово наказаны за противозаконные действия подрывного характера.

В конце 1924 года здоровье Святейшего Патриарха Тихона, потрясенное выпавшими на его долю многими тяжкими испытаниями резко пошатнулось. Тихон страдал хроническим воспалением почек, общим склерозом и грудной жабой. А 2 апреля после зубоврачебной операции у больного начался бред, и он впал в забытье. Святейший Патриарх отошел к Господу в Благовещенье 1925 года в 23 часа 45 минут.

Через неделю после представления Патриарха Тихона, 15 марта в «Известиях» напечатан был текст «Воззвания», подписанный им в день кончины. Он получил наименование «Завещание Патриарха».

На неофициальном Соборе архиереев 12 апреля 1925 г. съехавшихся на погребение Патриарха Тихона, митрополит Петр вскрыл завещание покойного. В нем оказались имена митрополитов, предназначенных Тихоном для местоблюстительства в случае невозможности избрания патриарха каноническим путем. Патриарх назвал имена Кирилла Казанского, Агафангела Ярославского и Петра Крутицкого, из которых только последний не был в тот момент в заключении и стал местоблюстителем. Но к концу года сослали и его по подложному обвинению в участии в эмигрантском монархическом заговоре, выдвинутому обновленцами. На самом деле, это была месть за то, что митрополит Петр запретил своему духовенству участвовать во втором обновленческом Соборе, намеченном на осень 1925 г. и задуманном как объединительный. Возможно, что в стремлении к объединению обновленческие лидеры были искренни, поскольку их Церковь как самостоятельная не состоялась и могла рассчитывать на существование только в качестве некой самоуправляющейся ветви единой православной Церкви. Это было бы возможно, если бы патриаршая церковь согласилась их терпеть в своем составе, скажем, на правах, аналогичным правам единоверцев. Но митрополит Петр «своим ярким и решительным посланием от 28. 07. 1925 г. категорически запрещавшим духовенству и мирянам какое-либо участие в этом «Соборе», поломал планы не только обновленцам, но и ГПУ в лице Тучкова, который рассчитывал на этом Соборе столкнуть и перессорить фракции между собой»19. В злобе за провал этой затеи власти приняли решение убрать митрополита и, как говорится в тайном постановлении Комиссии по религиозным культам от 11. 11. 1925 г. «поручить Тучкову ускорить проведение раскола среди тихоновцев».

Митрополит Петр, двенадцать лет, мучившийся в жутких климатических условиях, даже без доступа к дневному свету («прогулки» ему разрешали ночью в смрадном дворике у отхожих мест) 10 октября 1937 года был расстрелян по приговору тройки НКВД. «Преступление» митрополита заключалось в том, что он отказался отречься от местоблюстительства, так как без Собора его отречение означало бы и лишение митрополита Сергия полномочий заместителя местоблюстителя и оставило бы Церковь без руководства. Другим «преступлением» был отказ стать стукачом, третьим было предание гласности его письма митрополиту Сергию в декабре 1929 г. , в котором митрополит Петр выражал беспокойство по поводу растущих расколов «из-за превышения митрополитом доверенной ему церковной власти». В письме он рекомендовал «церковным деятелям полностью устраниться от политики, ни порицая, ни хваля советскую власть» . Четвертым «преступлением» был отказ просить советскую власть о прощении за участие в антисоветских организациях, ибо в таковых, как говорится в одном из его заявлений, он никогда не состоял. Судьба митрополита Петра властям была заранее очевидна, и потому уже в 1936 г. митрополиту Сергию сообщили о смерти местоблюстителя. После этого группа архиереев, съехавшихся в Москву, торжественно присвоила последнему титул патриаршего местоблюстителя.

Убедившись в неприемлемости для верующих, а, следовательно, бесперспективности обновленчества, ОПТУ сделало ставку на вполне, «староцерковную» группировку из 9 епископов, собравшихся в Москве 22 декабря 1925 г. под председательством архиепископа Екатеринбургского Григория (Янковского). Под предлогом, того, что митрополит Петр, якобы занимался контрреволюционной деятельностью, и с его арестом Церковь лишилась руководства, группа объявила себя Временным высшим церковным советом (ВВЦС). Этот совет немедленно получил от советской власти ту самую регистрацию, которой тщетно добивались с 1919 г. и Патриарх Тихон, и митрополит Петр, однако митрополит Петр тоже оставил конверт с именами кандидатов в заместители местоблюстителя, где первым значился митрополит Сергий. Став заместителем местоблюстителя, Сергий не признал григорианский ВВЦС. Тогда Тучков устроил встречу Григория с заключенным Петром, которому был представлен доклад утверждавший, что Сергий руководить церковью не может, так как находится в Нижнем Новгороде, ограниченный властями подпиской о невыезде. Остальных двух кандидатов, намеченных Петром - экзарха Украины митрополита Киевского Михаила и Иосифа (Петровых) - Григорий отводил, утверждая, что первый якобы отказался, а второй-дё никому не известен. Петр, будучи не в курсе дел, поставил свою подпись, но вместо трех епископов для ВВЦС, предложенных Григорием, вставил имена трех иных

13 архиереев. Чтобы вызвать смуту и неразбериху в Церкви, Тучков встретился с возвратившимся из ссылки митрополитом Агафангелом и уговорил его, как второго кандидата, названного в завещании Тихона, объявить себя местоблюстителем: т. к. это прекратит борьбу за власть между Григорием и Сергием. Агафангел поверил Тучкову и 11апреля 1926 г. разослал из Перми послание духовенству и мирянам о принятии на себя местоблюстительства. Обосновал он это тем, что, во-первых, в мае 1922 г. патриарх Тихон назначил его местоблюстителем на время своего заключения и, во-вторых, он назван вторым после митрополита Кирилла кандидатом в местоблюстители в завещании покойного патриарха. Поскольку Кирилл и Петр в заключении, местоблюстителем должен стать он - Агафангел. Послание митрополита Агафангела положило начало расколу внутри «тихоновской» Церкви, и таким образом Тучков добился того, чего не смог достичь при помощи обновленческого Собора. Выступление Агафангела с воззванием к верующим о принятии на себя обязанностей местоблюстителя признать своевременным. Митрополит Петр, несмотря на письменные возражения со стороны митрополита Сергия, согласился отдать свое местоблюстительство Агафангелу. Тем временем Сергий убедил наивного старца отказаться от местоблюстительства, доказав ему, что поскольку местоблюстительство перешло от патриарха Тихона Петру, а Петр назначил своим заместителем Сергия, чреда Агафангела отпала. Примирение между Агафангелом и Сергием не входило в планы ОГПУ, тем более что Петр, разобравшись, в чем дело, «1 января 1927 г. составил воззвание, в котором упразднил григорианскую коллегию, подтвердил запрещение в священнослужение наложенное на Григория митрополитом Сергием, и сообщил об отречении Агафангела от местоблюстительства. Тучков пытался рассорить митрополита Петра с Сергием, уговорить Петра перевести Сергия в Красноярск» .

Епископов канонического православного рукоположения и приверженцев

Григория было около десяти; некоторые колебались, уходили от Григория и с покаянием возвращались к митрополиту Сергию, а затем снова возвращались в раскол. Щедрый на рукоположения, раскол достиг своего апогея в 1952 г. когда у раскольников насчитывалось 27 епископов, из коих только 12 были канонической хиротонии, многочисленность епископов была непропорциональна малочисленности

14 прихожан и храмов. Чтобы как-то поднять престиж своего дела, Григорий пытался привлечь знаменитого Соловецкого узника епископа Иллариона (Троицкого), для чего ГПУ в начале июля 1927 г. пароходом переправило Иллариона в Москву. Но епископ Илларион ответил категорическим отказом и был отправлен обратно в Соловки. Неудача с Илларионом, очевидно, убедила Григория в бесперспективности всего дела, и на своем архиерейском съезде в ноябре 1927 г. он ушел в отставку простым епархиальным свердловским архиереем.

Таким образом, полная неудача григорианского раскола, по-видимому, объясняется следующими причинами: во-первых, отсутствием духовных авторитетов среди его епископата или, по крайней мере, архипастырей, любимых паствой; во-вторых, отвержением, осуждением или запрещением раскольников такими авторитетами, как митрополиты Петр, Сергий и Агафангел и епископ Илларион; в-третьих, отсутствием церковно-богословских причин, оправдывающих его существование. Если у обновленцев была своя экклесиология, которая могла привлекать реформистско-настроенных людей, то у григорианцев ее не было. После смерти Тихона в лоне РПЦ происходили постоянные конфликты между претендентами на патриарший престол и методы в этой борьбе были выбраны очень жестокие.

Пожалуй, нет в мире страны, такой как Россия, где богатство духовного мира общепризнанно. Однако сложны взаимоотношения русской духовной культуры со своим прошлым. Не раз живая духовная традиция прерывалась, но всякий раз восстанавливалась. А потому даже сквозь пелену времени, возможно, обретение сопричастности прошлому.

В стране, где славной старины

Не все следы истреблены,

Где сердцу русскому доныне

Красноречиво говорят:

То стен полуразбитый ряд,

И вал на каменной вершине,

То одинокий древний храм

( Н. М. Языков)

Мне бы хотелось поведать о Церкви Казанской Божьей Матери, которая находится в нашем городе в селе Ближнее Константиново. Особый интерес вызывают архивные материалы, использованные для описания церкви Казанской Божьей Матери в разные периоды истории. Большинство информации было выявлено и записано из уст отца Игоря Дудина, который с 25 декабря 2002 года является настоятелем храма. История этой церкви и история Приокского района, малой Отчины, неразрывно связаны.

Из клировой ведомости:

«Построена церковь тщанием Надворного Советника Василия Федоровича и жены его Марии Андреевны Набережновых. Церковь каменная, с такой же колокольней, крепка для молящихся; ввиду переустройства холодного храма в теплый, поместительна». Особый интерес представляет краткая Историческая справка об основании и становлении церкви, а так же об ее основателях и приходе, которые помогают понять положение церкви Казанской Божьей Матери пред революцией.

Отец Игорь – человек неравнодушный, болеющий душой за своё дело. За 4 года его неустанной работы по возрождению и самой церкви, и той роли, какую она играла в районе проделано многое.

Церковь находилась в весьма плачевном состоянии, внутри самого здания росли берёзы, заезжали трактора, крыша отсутствовала, штукатурка осыпалась, на паникадилах катались дети, как на качелях, а иконы шли в качестве досок на сараи. До 30-х годов в церкви шла служба. Но политика, проводимая советской властью в 20-30 – е годы коснулась и Ближнеконстантиновской церкви. Особенно карались настоятели, которые проводили антисоветские агитации. Именно в этом и обвинили священника Николая Ивановича Виноградова (1888 – 1937), вследствие чего он был выслан в ссылку сроком на 3 года и объявлен врагом народа. Его жизнь подробнейшим образом изложена в приложении, где ярко видны отрывки из его жизни, а так же причины, побудившие УНКВД приговорить Н. И. Виноградова к высшей мере наказания.

С 30-х по 60-е годы храм использовался под склад, зернохранилище. После ликвидации склада, церковь просто стояла без надобности. Старосты села пытались следить за её состоянием, но, тем не менее, церковная утварь была растаскана,

16 кровля содрана, известковые плиты, которыми был устлан пол, были взяты на то, чтобы вымостить дорожки у памятника. Из старой церкви осталось немногое: запрестольный крест, запрестольный образ Божьей Матери, вернули икону Воскресения.

Церковное облачение заплесневело, сгнило. Многие иконы принесены в храм местными жителями, например, Владимирская икона хранилась 50 лет в Ляхове.

С 1991 года церковь официально зарегистрирована в отделе юстиции, но служба началась только с 1996 года, целый год, проходя на дому у сельчан. С 1996 года настоятелем церкви числился иерей Виктор Носков, а с 1997г. по 2002г. – Григорий Комбаратов.

Центральной частью любого храма является иконостас. От него не осталось практически ничего, лишь икона евангелиста Матфея с царских врат и образ Божьей Матери. Судя по старому расположению на стене, крест иконостаса был достаточно высоким. Вообще церковь была красивая, нарядная, украшена лепниной, по воспоминаниям старожилов, четыре больших изображения ангелов располагались по четырём сторонам, символизируя четыре стороны света. Церковь имеет проект нового иконостаса. Он составлен, утверждён, но суммы в 1,5 млн. рублей, необходимых для его создания, нет.

19 декабря 2002 года звон колоколов на малой звоннице возвестил о себе мелодичным, чистым звоном, по выражению московского протоирея А. Меня это

«музыкальная проповедь, вынесенная за порог церкви». Были взвешены 6 колоколов, отлитых на Воронежском заводе специально для церкви Казанской Божьей Матери. Все колокола именные, вылиты на деньги меценатов.

В 2003 году отреставрирована колокольня, по лестнице которой было опасно подниматься до третьего яруса, а с мая позапрошлого года начались наружные работы по реставрации колокольни.

До 90-х годов в центральной части храма ещё были видны старые фрески, но штукатурка осыпалась, и во избежание несчастных случаев её пооббивали. Таким образом, фрески навсегда оказались утеряны, их даже не сфотографировали, чтобы восстановить впоследствии.

С 2002 года начинаются реставрационные работы главного алтаря. Пол на

17 месте алтаря сгнил, образовался огромный котлован в рост человека. Сегодня в алтаре новый пол, облицованный плиткой, использован синий цвет- цвет Богородицы. Интересна идея росписи стен алтаря: иконы написаны на огромных листах- плитах, а не на стенах, что удобно и органично вписывалось в интерьер.

Укреплены церковные арки. В земляных работах помогали студенты ПТУ № 15.

В 2003 году возведены новый шатёр, главный крест, остатки от которого сохранились. Для покрытия купола использована нержавеющая сталь из нитрид- титана с напылением, которое блестит на солнце. Барабана на старом куполе не было, он появился после реставрации.

С 2004 года в храме наладилось богослужение, регулярно проводятся церковные праздники. Церковь проводит благотворительную работу в местной школе (где после уроков преподаётся курс основ православной культуры и нравственности), в колонии для несовершеннолетних в Арзамасе, в детской психиатрической больнице.

Церковь постепенно начинает восстанавливаться, а с ней нравственность и духовность, которые были утеряны, а в данный момент восстанавливаются.

Государственно-церковные отношения всегда были важной частью политической истории нашего государства. Изучение исторического опыта взаимоотношений Советского государства и РПЦ в двадцатые годы показывает, что эти отношения должны основываться на конституционно- правовой основе.

Во второй половине 20-х годов РПЦ постепенно переходит на позиции лояльности, пытается нормализовать отношения с советской властью.

Годом «великого перелома» в проводимой советской властью церковной политике стал 1929 г. Это нашло отражение в издании антирелигиозного законодательства. Религиозные общества лишались прав юридического лица, облагались высокими налогами. С этого года начинает доминировать длительная полоса крайне «воинствующего», нетерпимого отношения к церкви. Вопрос о роли церкви в обществе тесно связан со многими другими вопросами (экономическими, политическими, социальными) и должен решаться весьма осторожно, поскольку

Россия - это многоконфессиональное государство. История РПЦ в 20-е годы XX века - это история её противостояния с советской властью, которая с самых первых дней своего существования повела активное наступление на церковь и с каждым годом всё более ужесточала свою церковную политику. В силу этого особенно важно объективно подходить как к самим фактам противостояния, так и к причинам их вызвавшим.

Комментарии


Войти или Зарегистрироваться (чтобы оставлять отзывы)