Дом  ->  Здоровье  | Автор: | Добавлено: 2015-03-23

Можно ли было спасти Пушкина

История ранения и гибели великого поэта Александра Сергеевича Пушкина всегда глубоко интересовала меня; немало врачей изучало материалы, которые могут помочь получить ответы на все вопросы, связанные с болезнью и смертью поэта.

Неизменно поднимаются вопросы: можно ли было спасти Пушкина, все ли было сделано для его спасения наблюдавшими его врачами?

Не будем касаться трагических обстоятельств, приведших А. С. Пушкина к дуэли с Дантесом. Вспомним лишь условия поединка, разработанные секундантами противников:

«1. Противники становятся на расстоянии двадцати шагов друг от друга и пяти шагов (для каждого) от барьеров, расстояние между которыми равно десяти.

2. Вооруженные пистолетами противники, по данному знаку, идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьера, могут стрелять.

3. Сверх того, принимается, что после выстрела противникам не дозволяется менять место, для того чтобы выстреливший первым огню своего противника подвергся на том же расстоянии.

4. Когда обе стороны сделают по выстрелу, то, в случае безрезультатности, поединок возобновиться как бы в первый раз: противники становятся на то же расстояние в двадцать шагов, сохраняются те же барьеры и те же правила.

5. Секунданты являются непременными посредниками во всяком объяснении между противниками на месте боя.

6. Секунданты, нижеподписавшиеся и обличенные всеми полномочиями, обеспечивают, каждый свою сторону, своей честью строгое соблюдение изложенных здесь условий. »

Пушкин согласился на все условия, не взглянув на них.

Смертельный исход поединка был предопределен близким расстоянием между противниками и повторным обменом выстрелами в случае промаха. Однако промах для таких мастерских стрелков, какими были Пушкин и Дантес, практически исключался, а убойная сила крупнокалиберного пистолета системы Лепажа на таком расстоянии имела, по меньшей мере, двойную гарантию.

Отсутствие врача на месте поединка можно объяснить не только поспешностью, но и нежеланием увеличивать число лиц, вовлеченных в противозаконные действия.

Зима в 1837 году была многоснежная. Секундантам пришлось протоптать тропинку в глубоком, по колено, снегу. Большой снег не позволил отмерить широкие, размашистые шаги и это еще усугубило условия поединка.

Противники заняли исходные позиции и по сигналу Данзаса начали сближаться. Пушкин стремительно подошел к барьеру и стал наводить пистолет.

Дантес опередил его: он выстрелил, не доходя до барьера.

Пушкин упал лицом в снег.

Но еще не успело умолкнуть многоголосое эхо выстрела, как раненый, чуть-чуть приподнявшись, остановил сошедшего с позиции противника, требуя своего права на выстрел.

У Пушкина хватило сил твердой рукой навести пистолет и спустить курок. Увидев падающего навзничь Дантеса, он воскликнул:«Bravol»- и потерял сознание, не зная, что только ранил противника в руку. Между тем кровь из раны Пушкина «лилась изобильно». Она пропитала шинель под ним и окрасила снег.

По дороге Александр Сергеевич сильно страдал, но не жаловался и только периодически терял сознание.

Если на месте поединка он высказал предположение, что у него повреждено бедро, то уже в карете понял, что пуля попала в живот.

Чтобы лучше разобраться в характере ранения А. С. Пушкина, попытаемся рассмотреть траекторию пули в теле раненого.

Ш. И. Удерман считает, что Пушкин избрал позицию, когда, повернувшись боком, правая рука с оружием частично защищает лицо и грудь, но в момент выстрела противника еще не успел довести тело до точного полуоборота. Это и определило проникновение пули, внутри от крыла правой подвздошной кости.

На первоначальном отрезке пути пуля благополучно миновала жизненно важные органы, пройдя ниже почки и позади петель кишечника. Затем, ударившись о крыло правой подвздошной кости с внутренней стороны, скользнула по его вогнутой поверхности, отщепляя острые мелкие осколки, и, раздробив крестец, прочно засела в нем.

Повреждение костей таза с их богатыми нервными сплетениями, по-видимому, и создало у Пушкина впечатление, что пуля попала в бедро.

После ранения Александр Сергеевич потерял много крови. Но это не было кровотечение из крупного сосуда, иначе он, скорее всего, погиб бы на месте дуэли.

В. И. Даль указывал как на вероятный источник кровотечения на повреждение бедренной вены. Но бедренная вена лежит вне траектории полета пули. В шесть часов вечера, смертельно раненого поэта привезли домой. А. С. Пушкин нашел еще силы успокоить Наталью Николаевну и переодеться.

Данзас поспешил за доктором. Первым, на кого он наткнулся, был крупный специалист по родовспоможению акушер В. Б. Шольц. Он понял Данзаса с полуслова и пообещал сейчас же привести к Пушкину хирурга.

Действительно, он вскоре приехал с Карлом Задлером, который был главным врачом придворного конюшенного госпиталя, занимался хирургией, но хирургом был весьма средним. Затем было послано за Арендтом и Соломоном. Самым большим авторитетом среди врачей, приехавших к А. С. Пушкину, пользовался лейб-медик Н. Ф. Арендт, взявший на себя руководство лечением раненого.

Многоопытный хирург, он сразу оценил безнадежность положения. Однако прежде, чем уйти, Арендт сделал простейшие назначения больному: абсолютный покой, холод на живот и холодное питье. Возможно, тогда же, боясь усилить внутреннее кровотечение, он отменил зондирование раны.

Возникает естественный вопрос: как мог он, искусный и добрый доктор, оставить Пушкина без активной медицинской помощи?

Многоопытный Н. Ф. Арендт отказался от мучительной и бесперспективной операции. Скорее всего, выжидательная тактика Н. Ф. Арендта и его пессимистический прогноз совпадали с мнением профессоров Х. Х. Соломона и И. В. Буяльского, в тот же вечер осмотревших Пушкина.

Н. Ф. Арендта сменил доктор И. Т. Спасский, на протяжении последних лет бывший домашним врачом Пушкина.

Узнав о дуэли, в дом на Мойке стали съезжаться встревоженные друзья поэта.

Пушкин просил не пускать к нему жену, которая, словно в сомнамбулическом сне, бродила по квартире. Но когда ей удавалось проникнуть в кабинет, Александр Сергеевич неизменно пытался внушить жене, что она ни в чем не виновата.

«Необыкновенное присутствие духа не оставляло больного. От времени до времени он тихо жаловался на боль в животе и забывался на короткое время»,- записал доктор Спасский, подводя итоги первому дню.

Однако болезнь делала свое дело: боли усиливались.

Было 3 часа ночи 28 января 1837 года. Александр Сергеевич тихо подозвал дежурившего в кабинете слугу и велел подать один из ящиков письменного стола. Слуга исполнил его волю, но, вспомнив, что там лежали пистолеты, разбудил Данзаса. Данзас решительно отобрал оружие, которое Пушкин уже успел спрятать под одеялом.

Около четырех часов полуночи боль усилилась до такой степени, что терпеть уже было невмоготу.

После тяжелой бессонной ночи доктора Спасского сменил другой врач-Ефим Иванович Андреевский. Вероятнее всего, Андреевского позвали к Пушкину как крупного специалиста по перитонитам. И он сразу установил быстротечную форму воспаления брюшины, которая неизменно заканчивалась смертью в течение 2-3 дней.

Известие о ранении Пушкина пришло к Далю только в четверг во втором часу дня.

Ясно сознавая, что жизнь кончается, Пушкин торопил смерть:

- Долго ли мне так мучится?- и просил, словно это зависело от Даля:

-Пожалуйста, поскорее

Из-за одышки и слабости говорить было трудно, и он произносил слова отрывисто, с расстановкой.

Он ни на что не жаловался, никого не упрекал, благодарил за любой пустяк - подадут ли воду, поправят ли постель, повернут ли его на бок, показывая, что всем доволен.

До конца своих дней запомнился Далю мучительный оскал зубов, обнажаемых раненым в непрерывных страданиях. Даже в кратковременном забытьи губы его судорожно подергивались.

Долгую, томительную ночь провел Владимир Иванович возле постели умирающего поэта.

Рано утром приехал Спасский. Он оставил Александра Сергеевича с некоторой надеждой. Но Пушкин «истаивал». Руки больного были холодные, пульс едва определялся, дыхание частое, прерывистое.

Консилиум врачей в составе Арендта, Спасского, Даля и Андреевского единогласно сошелся во мнении, что начинается агония.

«Ударило 2 часа пополудни, 29 января,- вспоминал Даль,- и в Пушкине оставалось жизни только на три четверти часа». Александр Сергеевич попросил положить его повыше. Даль легко приподнял его. Пушкин вдруг открыл глаза и сказал:

- Кончена жизнь.

Владимир Иванович не расслышал и тихо переспросил:

- Что кончено?

- Жизнь кончена,- ответил он внятно,- Тяжело дышать, давит

Это были его последние слова.

«Всеместное спокойствие разлилось по всему телу; руки остыли по самые плечи, пальцы на ногах. Ступни и колени так же; отрывистое частое дыхание изменялось более и более в медленное, тихое, протяжное; еще один слабый, едва заметный вдох – и пропасть необъятная, неизмеримая разделила живых от мертвого. »

Было 2 часа 45 минут пополудни 29 января 1837 года.

Можно ли было спасти Пушкина?

Вопрос этот в различных вариациях возникает так часто, что и нам от него не уйти. Уже сама постановка его говорит о многом: Поэт, скончавшийся сто семьдесят лет назад лет назад, воспринимается как наш современник и время не в состоянии заглушить боль утраты.

Чтобы грамотно оценить возможности лечения, надо, прежде всего, иметь представление о морфологических изменениях в органах погибшего.

Из записки Даля следует, что, кроме огнестрельного многооскольчатого перелома костей таза и сравнительно небольшого количества крови, скопившейся в животе, имелось воспаление брюшины, источником которой было омертвление стенки кишки на ограниченном участке.

Для спасения Пушкина требовалась в первую очередь серьезная операция на органах брюшной полости. Однако подобные хирургические вмешательства с большой осторожностью стали производить в конце XIX века. Никто из современников Пушкина не упрекнул врачей поэта. На то время рана Пушкина была смертельна.

Статистика показывает, что и сегодня нельзя вылечить 100% больных с подобной раной.

Можно ли было спасти Пушкина? На этот вопрос ответили известные советские хирурги. Через сто лет после смерти поэта, в 1937 году, академик Н. Н Бурденко сообщил академии наук, что меры, принятые врачами Пушкина, были бесполезны, а в наши дни даже хирург средней руки вылечил бы его.

В будущем я мечтаю стать врачом. Узнав все подробности ранения и гибели Пушкина, а так же мнения многих докторов о шансах на выздоровление, я решила сходить в нашу районную больницу и побеседовать с врачом-хирургом. Обсудить эту тему со мной согласился заведующий хирургическим отделением Ермаков Сергей Николаевич.

Работая хирургом более 20 лет, он сохранил много жизней своим пациентам. И чтобы выяснить, можно ли было спасти Пушкина в нашей районной больнице необходимо знать точный диагноз. Вот он:

Огнестрельное проникающее слепое ранение нижней части живота и таза. Многооскольчатые огнестрельные инфицированные переломы правой подвздошной и крестцовой костей с начинающимся остеомиелитом. Травматогенный диффузный перитонит. Гангрена участка стенки тонкой кишки. Инфицированная гематома брюшной полости. Инородное тело (пуля) в области крестца. Флебит тазовых вен. Молниеносный сепсис. Травматический шок. Массивная кровопотеря. Острая постгеморрагическая анемия тяжелой степени. Острая сердечно-сосудистая и дыхательная недостаточность. Полиорганная недостаточность.

Мнение Сергея Николаевича таково:

«При огнестрельном ранении нижнего этажа брюшной полости и таза, подобном ранении А. С. Пушкина, необходимо оказать первую медицинскую помощь на месте происшествия (наложение асептической повязки, введение обезболивающих и кровоостанавливающих средств), немедленно транспортировать пострадавшего в хирургическое отделение на санитарной машине в лежачем положении на щите, вводя в пути препараты – заменители плазмы крови и противошоковые средства. В хирургическом стационаре необходимо выполнить срочное обследование, обязательно включающее, наряду с другими методами, рентгенографию и ультразвуковое исследование с целью локализовать инородное тело и определить наличие и характер повреждений окружающих раневой канал органов. После короткой предоперационной подготовки нужно оперировать больного под общим обезболиванием (наркозом): вскрыть нижним срединным разрезом брюшную полость, эвакуировать из нее выпот и кровь, резецировать (иссечь) участок тонкой кишки, содержащий ушибленное место, восстановить непрерывность кишечной трубки. Сшив друг с другом концы рассеченной кишки, широко рассечь раневой канал, удалить пулю, множественные осколки подвздошной и крестцовой кости и другие инородные тела, остановить кровотечение из поврежденных сосудов, санировать и дренировать брюшную полость и малый таз. Кровопотеря должна быть восполнена переливанием крови и препаратов- заменителей плазмы крови. После операции необходима интенсивная терапия в условиях реанимационного отделения, включающая внутривенное, капельное введение растворов, антибиотики, стимуляторы иммунитета, ультрафиолетовое облучение крови и другие средства и способы. При выполнении в полном объеме указанных мероприятий, шансы на выздоровление составили бы не менее 80%. Но Александр Сергеевич Пушкин жил в другое время, и спасти жизнь гениального поэта при том уровне развития медицины, который существовал в 30-х годах XIX столетия, было практически невозможно. »

Итак, врачи современники Пушкина и мои современники сошлись в одном мнении: спасти жизнь великого поэта было не возможно. Но все же, все же

Комментарии


Войти или Зарегистрироваться (чтобы оставлять отзывы)