Развлечения  ->  Эротика  | Автор: | Добавлено: 2015-03-23

Тема любви в творчестве И. С. Тургенева

Повествование ведётся от лица Н. Н. – дворянского интеллектуала, художника в душе, одержимого стремлением наблюдать и познавать мир, жизнь, но одновременно он – барин, дилетант, праздный путешественник.

Он так говорит о себе: «Я путешествовал без всякой цели, без плана, меня забавляло наблюдать людей, я их рассматривал с каким-то радостным и ненасытным удовольствием, любопытством».

Верной своей привычке наблюдать людей и читать в их душах по выражению на лице мысли, понимать настроение по непроизвольным жестам, рассказчик сразу же при первом знакомстве с Асей отмечает что-то свое, особенное в складе её смугловатого круглого лица. Он подробно описывает поведение Аси, целиком отдаётся наблюдениям за её движениями, взглядом, улыбкой, весь внутренне поглощенный этими наблюдениями.

История знакомства с Гагиным – это история зарождения и развития той любви, которая оказалась ля героя источником как сладостных романтических страданий и томлений, так и горьких терзаний, которые, правда, со временем утратили свою остроту и приняли элегическую окраску, но обрекли героя на судьбу бессемейного бобыля.

Прошли 2 недели ежедневных встреч, Н. Н. всё более огорчал ревнивыми подозрениями, хотя в полной мере не догадывался о своей любви к Асе, но она невольно овладела его сердцем. Он оказался во власти единственного и незабываемого чувства, не осуществившегося и ставшего потом источником горестных сожалений и раскаяний. Доминирующим настроением этого периода было настойчивое любопытства и некая досада на загадочное необъяснимое поведение девушки, стремление по-настоящему понять её мир.

Героя захватывает глубокое и трепетное чувство любви, любви первой – это понимает читатель, но сам виновник не находит точного определения, имени своим переживаниям, хотя, узнав потом историю происхождения и воспитания Аси, он мгновенно приобретает утраченное равновесие и так определяет своё эмоциональное состояние. «Я почувствовал какую-то сладость, именно сладость на сердце, точно мне втихомолку мёду туда налили. Мне стало легко».

Всё вокруг влюблённых освещалось волшебным светом: «Я глядел на неё, всю облитую ясным солнечным лучом, но сияло вокруг нас, внизу, земля, воды, самый воздух, казалось, был насыщен блеском. Ася говорит любимому: «Если б мы с вами были птицы, как бы мы взвились, как бы полетели, так бы и летали в этой синеве»

Критик М. Гершензак заметил: «Вот образ любви по Тургеневу (он любил аллегорические сцены); любовь налетает на человека, как гроза в ясный день, и в ошеломляющем вихре у души внезапно вырастают крылья, человек превращается в птицу со стремительным полетом птиц, с их «неуклонной волей».

В этот день после гагинского сообщения истории сестры, вальсирования с Асей и её призыва вообразить, «что мы летаем, что у нас выросли крылья», Н. Н. почувствовал тревогу и вместе с тем упоение радостью сближения, а главное, в нём загорелась жажда счастья, «счастья до пресыщения. Только что родившиеся оттенки в нравственно-психологическом состоянии героя по-прежнему раскрывается средствами пейзажной зарисовки. Пейзаж как бы вовлекается во внутреннее психологическое действие и как бы вбирает в себя духовность человека, субъективным. Он сильно романтизируется, становясь «пейзажем души».

Время как бы останавливается для г-на Н. Н. , переполненного ожиданием счастья и лишь после горького признания Аси, что крылья у неё выросли, да лететь некуда, он решается подумаешь над вопросом: «Неужели она меня любит. Но собственное чувство его развивалось в каком-то «полусне сознания», по собственному его воспоминанию. «Я не хотел заглядывать в самого себя. Я чувствовал, что её образ, образ «девушка с натянутым смехом», втеснилась мне в душу.

Герой предпочитает бездумно отдаваться набегающим впечатлением, романтическому упоению, которое так свойственно мягкому, полуизнеженному великорусскому дворянину. «Я не только о будущем – я о завтрашнем дне не думал. Мне было очень хорошо».

Близкая к земле, страстно и чувствующая, Ася, благодаря динамически протекающим в ней душевным процессом, не могла удовлетвориться беспредметным желаниями и вся целиком отдаётся нахлынувшей чувственно-эмоциональной волне. Без мысли о последствиях, без расчёта и осторожности, но с тревогой обострённого самолюбивого чувства она назначает возлюбленному свидание, ведь другая бы сумела всё скрыть и выждать, но не она.

Господин Н. Н. на встречу с Асей – в состоянии сомнения, нерешительности, колебания. «С ней шутить нельзя», – эти слова Гагина, как стрелы, впились в мою душу. А ещё 4го дня в этой лодке, не томился ли я жаждой счастья? Оно стало возможным – и я колебался, я должен был оттолкнуть его прочь. Внезапность счастья его смущала. Сама Ася с её огненной головой, её прошлым, её воспоминаниями, это привлекательное, но странное существо – признаюсь, она меня пугала. Долго боролись во мне чувства. Назначенный срок приближался. «Я не могу на ней жениться, - решил я наконец, - она не узнает, что и я полюбил её. »

Рассудив благоразумно, господин Н. Н. пришел на свидание с тем, чтобы расстаться с Асей навсегда. Вторичное вмешательство Гагина в историю интимных отношений приводит героя в состояние полной растерянности. «Голова у меня ходила кругом», «неизбежность скорого, почти мгновенного решения терзало меня».

Мысль расстаться навсегда уступает место естественному порыву чувства. Роковая встреча явилась той последней чашей, которая переполнила сердце героя. «Она медленно подняла на меня глаза О, взгляд женщина, которая полюбила,- кто тебя осудит? Они молили, эти глаза, они доверяли, вопрошали, отдавались. Я не мог противиться их обаянию. Тонкий огонь прошёл по мне жгучими иглами, я нагнулся и приник к её руке.

Я забыл всё, я потянул её к себе – покорно повиновалась её рука, всё её тело повлеклось вслед за рукой, шаль покатилась с плеч, и голова её тихо легла на мою грудь, легла под мои загоревшиеся губы

« - Ваша, - прошептала она едва слышно»

Сначала, отдавшись порыву естественного чувства, Н. Н. затем быстро и благоразумно меняет тактику: «Уже руки мои скользили вокруг её стана, но вдруг воспоминание о Гагине, как молния, меня поразила». Н. Н. «судорожно отодвинулся назад, обратился к девушке с упрёком: «Теперь нам должно расстаться Вы не дали чувству развиться, которое начинало созревать, вы сами разорвали нашу связь, вы не имели ко мне доверия, вы усомнились во мне»

Чувство захлёстывало вначале Н. Н. свое неумолимой волной, но потом встревожила мысль о Гагине и о слове, данном ему. Вмешалась рефлексия, процесс интимного сближения оборвался необходимостью рационального сближения.

Выводы: Сцена свидания – образец тургеневского психологизма. Автор полон внимания к работе внутреннего сознания героя, к его психологическим процессам. Оставаясь тайным психологом, писатель интересуется сплетением противоположных импульсов в переживаниях г-на Н. Н. Он пришёл с тем, чтобы расстаться навсегда с любимой, однако «что-то трогательно-беспомощное» в робкой неподвижности Аси так тронуло героя, что он невольно отдаётся порыву естественного чувства и этим самым встаёт противоречие с принятым решением и с тем словом, которое он дал Гагину. Сознание расслаивается в нем, и вихрь естественных чувств заставляет его мучительно колебаться, слова не соотносятся с чувствами. Подспудно находится в стадии созревания и нуждается в проверке. Отсюда досада на откровенность и настойчивость Аси и Гагина.

Вся эта сложность нравственно-психологического состояния героя становится результатом раздробленности сознания, раздвоенности внутреннего «Я». В этот момент психология героя многослойна.

Одновременно герой вместе с автором пытается понять законы чужого сознания, улавливая лишь внешние проявления чужого «Я». Ася, подобно Наталье Ласунской, в ответ на упрёки испытывает стыд за возлюбленного и себя: «Я украдкой взглянула на Асю, лицо её быстро краснело. Ей, я это чувствовал, стыдно становилось и страшно. Я сам ходил и говорил, как в лихорадке. Он внимательно отличает внешние проявления состояния Аси: «Пока я говорил, Ася всё больше и больше наклонялась вперёд – и вдруг упала на колени, уронила голову на руки и зарыдала, она вдруг вскочила – и с быстротой молнии бросилась к двери и исчезла».

Господин Н. Н. собирался терзать девушку выяснениями своего отношения к ней и был очень удивлён реакцией Аси. Ему, созерцателю, требовалась пауза, остановка, раздумье, чтобы отдаться чувству. Впрочем, он (не) мог удовлетвориться эстетическим переживанием любви. Не случайно, что Чернышевский, анализируя эту сцену свидания, говорит, что герой раскрывается здесь не только через самоанализ, но и поступок, свои психологические проявления. Но сфера переживаний шире и богаче сферы поведения. Словесные заявления, обращённые к Асе, противоречат его внутренним репликам.

Писатель воспроизводит не только диалектику характера и событий, но и процессы субъективных восприятий героя. Писатель убеждается в том, что нерешительность героя является результатом путаницы внутренних чувств, импульсов. В момент свидания он не мог разобраться в самом себе, понять происходящее в нём.

В «Асе», – пишет критик, – Тургенев продолжал уяснение вопроса «о трагическом значении любви остро волновавшего многих его героев (а следовательно, и их творца). По мнению писателя, любовь, как и смерть, сила таинственная, неотразимая, неподвластная человеку. Всеми произведениями утверждалась философская серьёзность, трудно постижимость этой вечной стихии. «Любовь, - рассуждает Рудин, - вся тайна, как она приходит, как развивается, как исчезает. Захваченный её своеволием человек игнорирует «здравый смысл», ведёт себя странно, нелогично. Капризная, необъяснимая, внезапно возникающая и также неудержимо исчезающая любовь не даёт права на ошибки. Эта грозная, обезоруживающее явление, поистине стихия. Спасовать, оказаться слабым перед её всесилием может всякий, ставить в вину человеку этого нельзя. Тщетны и наивны ожидания счастья в любви, как правильно, она несёт с собой страдания, а то и гибель. Таков примерный круг размышлений Тургенева. Любовь – тайна, с ней пришлось встретиться рассказчику. Господин Н. Н. осознал своё чувство к Асе тогда, когда всё было потеряно. Причина жизненной драмы героев кроется в разности их психологического склада, в несходстве характеров, темпераментов.

Герои разошлись именно потому, что процессы душевной жизни в них протекали по-разному, с разной скоростью. Ася переживала кульминацию чувства, а Н. Н. готов был наслаждаться романтическим созерцанием, не чувствовал в себе той страсти, которая сжигает. Благоразумие и осторожность привели его к несчастью. Тургенев был непревзойдённым мастером в передаче общественной сущности человека через историю интимно-личных переживаний.

Господин Н. Н. – родной брат Рудина. Их объединяет противоречивая сложность личности. Эстетические переживания Рудина и г-на Н. Н. бескорыстны и чисты, отличаются эмоциональностью. Они не равны реальным чувственным влечениям. Эти умные эмоции. По мнению К. Станиславского, предполагают некоторую бесстрастность, что оборачивается отрицательными результатами в жизненных ситуациях.

Тургенев требовал от человека сознания своего нравственного долга перед другими и самим собой. Он считал, что человек обладает даром внутренней свободы, но всё равно надо преодолевать кризисные состояния путём постоянной работы над собой.

«Любовь – вся тайна» (роман «Рудин»)

Через историю личных отношений. Как не раз указывалось в критике, Тургенев раскрывает общественную неполноценность своего героя. Созерцательность приводит Рудина к бедности простых естественных чувств, он не способен не только к действию, к борьбе за идеал, но и к любовной страсти, глубокому чувству: «Да и кто любит в наше время, кто дерзнёт любить? Как доказать вам, что я мог бы полюбить вас настоящей любовью – любовью сердца, не воображения, - когда я сам не знаю, способен ли я на такую любовь».

Следуйте всегда велениям вашего сердца, не подчиняйтесь ни своему, ни чужому уму, - убеждает он Наталью, расставаясь с ней. Но сам остаётся человеком тонко думающим, с низким уровнем эмоциональной энергии. Его, как китайского болванчика, постоянно перевешивает Глова».

Рудин тонко теоретизирует о любви, а Наталья глубоко и сильно чувствует. Рудин, по словам автора, охотно и часто говорит о любви, его занимает проблема её трагического значения.

Любовь! В ней всё тайна: как она приходит, как развивается, как исчезает, то является она вдруг, несомненная, радостная, как день, то долго тлеет, как огонь под золой, и пробивается пламенем в душе, когда уже всё разрушено: то является она вдруг, несомненная, радостная, как день, то долго тлеет, как огонь под золой, и пробивается пламенем в душе, когда уже всё разрушено; то вползает она в сердце как змея, то вдруг выскользнет из него вон.

Рудин вновь возвращается к обобщением о любви: «Заметили ли вы, – заговорил он, – что на дубе – а дуб крепкое дерево – старые листья только тогда опадают, когда молодые начинают пробиваться», точно тоже случается и со старой любовью в сильном сердце: она уже вымерла, но всё ещё держится, только другая, новая любовь может её выжить»

Внутреннее единство слов Рудина подтверждается поведением Натальи, её смущением. Заключительная фраза Рудина о старой любви, которая уже вымерла, но всё ещё держится в сильном сердце, богата оттенками, вот почему Наталья «долго сидела в недоумении на своей кроватке, долго размышляя о последних словах Рудина. Наталью волнует не обозначенный, подразумеваемый смысл слов Рудина о любви, помимо своего прямого значения фраза пробуждает в сознании связанные с ней образы. За общей философской отвлечённостью здесь чувствуется живое конкретное содержание, которое раздражает воображение и чувства героини.

Однако своими психологическими намеками бесстрастный и позирующий Рудин волнует Наталью. Сложное состояние, состояние сильных, но ещё не совсем осознанных сердечных волнений, передается с помощью внешнего движения: размышляя о последних словах Рудина, она «вдруг сжала руки и горько заплакала. О чём она плакала – бог ведает! Она сама не знала, отчего у неё так внезапно полились слёзы они бежали вновь и вновь, как вода из давно накопившегося родника»

Некоторые особенности личности Рудина и Натальи, сказавшиеся в их поведении, подтверждаются заявлениями Лежнева. Рудин «холоден, как лёд, в его годы стыдно тешиться шумом собственных речей, стыдно рисоваться. «А Наталья не ребенок, она, поверьте, чаще и глубже размышляет, чем мы с вами. И надобно же, чтоб этакая честная, страстная и горячая натура наткнулась на такого актёра, на такую кокетку». Манера держаться Натальи отражает её духовное горение

«Она часто оставляла неподвижной, опускала руки и задумывалась, на лице её выражалась внутренняя работа мысли» Отметив устойчивые черты личности героини, Тургенев углубляет их в сценах непосредственного действия. Интимное чувство и её духовная жизнь органически спаяны. Тургенев следит за отражением в манере держаться, в жестах, в мимических изменениях. Используется приём непрямого изображения страсти, когда сложное чувство передаётся через оттенки внешнего движения.

Духовный рост Натальи, совершающийся под воздействием Рудина, находит своё отражение в её речи. Наталья возражает своему учителю, когда говорит о возможности отдаться любви, потому что всецело принадлежит делу «Я понимаю – сказала она, – кто стремиться к великой цели, уже не должен думать о себе, но разве женщина не в состоянии оценить такого человека, мне кажется, напротив, женщина скорее отвернётся от такого эгоиста Все молодые люди, эти юноши, по-вашему, все эгоисты, все только собой заняты, даже когда любят. Поверьте, женщина не только способна понять самопожертвование: она сама умеет пожертвовать собой. Рудин является её наставником, её вождём, но в разговорах с ним Наталья проявляет удивительную самостоятельность мысли и воли. Все её возражения, замечания отличаются остротой критической оценкой.

Только уверившись в своем чувстве, Рудин раскрывает смысл своего сравнения. Этот разговор не может так кончиться, он слишком важен для меня вы теперь знаете, о каком чувстве я говорил тогда, до нынешнего дня я никогда бы не решился»

В ответ на это объяснение последовала эмоционально-взволнованная реакция Натальи: она вдруг закрыла лицо руками и побежала в дом. Всё поведение Рудина в данной сцене рассудочно: признание его не было проявлением страсти, оно последовало в результате сознательного изучения ситуации.

В поведении и острых репликах Натальи ощущается стихийные проявления живого, страстного чувства, тогда как искусно построенные речи Рудина преобладает диалектика мысли, тематическая последовательность, рассудительность, холодное изучающее отношение.

Как следствие утреннего разговора последовало вечернее свидание и объяснение в сиреневой беседке: «Знайте же, – сказала она, – я буду ваша». Только что расставшись с Наташей, Рудин снова отдаётся рефлексии. «Я счастлив, – произнёс он, – да, я счастлив». Так говорит молодой человек, как бы уверяя, убеждая себя самого. В этой детали, проявляется «жидкая» натура Рудина, способного только к любви воображения, а не сердца.

Счастливая любовь Натальи и Рудина закончилась горестным объяснением, разрывом и разочарованием. По-разному реагировали на препятствие. Наталья обнаружила волю к борьбе и готовность к разрыву с привычными формами благополучной жизни, Рудин проявил растерянность и бессилие, страх перед трудностями.

В первую минуту рокового свидания внешний вид Натальи выражал внутреннюю силу, готовность к упорной борьбе к разрыву с привычной жизнью. Рудин подошёл к ней и остановился в изумлении. Такого выражения он ещё не замечал на её лице. Брови были сдвинуты, губы сжаты, глаза глядели прямо и строго. Эта портретная черта даётся как впечатление Рудина, испуганного, растерянного, предчувствующего разлуку.

Находясь в боевом и деловом настрое, Наталья ждёт от Рудина единственного возможного решения. Она готова всюду следовать за ним, своим учителем и наставником. Но Рудин с удивительной непосредственностью выражает свою растерянность, слабость. «У меня голова идёт кругом, я ничего сообразить не могу, я чувствовал только своё несчастье» Он удивляется хладнокровию Натальи, её собранности и сосредоточенности.

Рудин понял необходимость развязки, отдаётся чувству несчастия, Наталья требует практического решения. В третий раз она задаёт вопрос : «Как вы думаете, что нам надобно теперь делать»? Рудин, учивший её самоотверженности, отвечает для неё совершенно неожиданно: «Разумеется, покориться».

Совет покориться девушка воспринимает с чувством стыда, за любимого человека, гнева не него, разочарования. Она обличает его в неспособности к мужественному сопротивлению, к жертве, обвиняет в трусости, наконец. Психологический финал становится социально заострённым, потому что уход Натальи носит общественно-нравственный характер.

Полученный урок не оставил Рудина равнодушным. Впервые в романе дается внутренняя речь потрясённого Рудина. «Он был очень пристыжен. «Какова, – думал он, – в 18 лет, нет, я её не знал, она замечательная, какая сила воли, она права, она стоит не только любви, не такой любви, какую я к ней чувствовал, как я был ничтожен и жалок перед ней.

Любовь и долг (роман «Дворянское гнездо»)

Образ Лизы, морально чистый и поэтически настроенной девушки, всецело отдавшейся идее религиозно-нравственного служения, и образ Лаврецкого, дворянского интеллигента, просветителя, органически связанного с национальными корнями русской жизни создаются Тургеневым разными способами. Внутренний духовный мир Лаврецкого раскрывается «изнутри», часто средствами внутреннего монолога, Лиза – «со стороны», с точки зрения постороннего наблюдения, наблюдателя, дружески настроенного.

Образ счастливой любви Лизы и Лаврецкого является для Тургенева символом поэзии и красоты жизни. Идеальная настроенность тургеневской героини выражается в особом характере переживаемой его любви от рождения на почве общих духовных сочувствий и потому глубоко очеловеченной.

Как необыкновенная девушка, Лиза размышляет о внутренней нравственной ответственности человека перед другими. К неудачной судьбе Лаврецкого она подходит с религиозно-философских позиций. Глубоко убеждённая в нерасторжимости брака, Лиза, волнуясь, обратилась к Лаврецкому с вопросом о его семейных отношениях. «Вы извините меня, я бы не хотела говорить об этом с Вами но как могли вы отчего вы расстались с вашей женой? Лаврецкий дрогнул, поглядел на Лизу и подсел к ней. «Дитя моё, – заговорил он с ней, – не прикасайтесь к этой ране, руки у вас нежные, а все-таки мне будет больно».

Этот разговор Лизы и Лаврецкого был не интимно-психологической беседой, а философским спором, драматически напряжённым, о нравственном смысле жизни и задачах человека.

В сближении Лизы и Лаврецкого выражается не только поэзия расцветающего чувства, но и стремление выяснить, установить духовную близость, поэтому они, естественно, обращаются к общечеловеческим темам.

Развёртывая историю взаимоотношений Лизы и Лаврецкого, историю их поэтической любви, Тургенев очень своеобразно изображает их внутреннюю духовную близость, именно посредством выразительного эмоционального языка, в форме внесловесной эмоциональной экспрессии.

Неожиданно встретившись с Лаврецким в комнате Марфы Петровны, Лиза «покраснела и присела на край стула, опустила глаза на Лаврецкого и почувствовала, что ей нельзя было не дать ему знать, чем окончилось её свидание с Паншиным.

Но как это сделать? Ей стыдно было и неловко. Недавно она познакомилась с ним, с этим человеком, который и в церковь редко ходит и так равнодушно переносит кончину жены, – и вот она уже сообщает ему свои тайны. Правда, он принимает в ней, участие, она сама верит ему и чувствует к нему влечение, но всё-таки ей стыдно стало, точно чужой вошёл в её девическую, чистую комнату

Затем Тургенев изображает новый поворот и в истории взаимоотношений Лизы и Лаврецкого: роковой слух о кончине Варвары Павловны не подтверждался и не опровергался. Не вводя в мир взволнованных состояний Лизы, автор ограничивается планом внешнего наблюдения: «Лиза в несколько дней стала не та, какой он её знал: в её голосе, движениях, смехе замечалась тайная тревога, небывалая прежде неровность. Видишь, любовь к Лаврецкому, женатому человеку, равнодушному к богу, к церкви, тревожила девушку.

Сцена спора Лаврецкого и Паншина о путях развития России имеет большое значение для развития интимно-личных отношений Лизы и Лаврецкого. Обнаружилось то духовное единение героев, которое морально оправдало их взаимное влечение друг к другу: «они почувствовали, что испытанное их смущение исчезло и не возвращается более», «оба они почувствовали, что тесно сошлись в этот вечер, поняли, что любят и не любят одно и то же»

В стиль авторского объективного повествования включаются одиночные предложения с прямой речью, как необходимое (повествование) пояснение. «Исчезни темный призрак, – думал он, – она меня любит, она будет моя. »

Осознание женского влечения к Лаврецкому нелегко давалось Лизе: оно сопровождалось нарушением её гармонического строя. Однако, напряженное, лихорадочное состояние Лизы изображалось только в его внешних, видимых проявлениях, как наблюдения Лаврецкого.

История воспитания Лизы играет роль паузы после изображения любовного экстаза. Лизы и Лаврецкого, является необходимым отдыхом для художественного восприятия последующих грустных событий. Лиза снова переживает резкую смену психологических состояний: тихая светлая радость любви сменяется неизбежным объяснением с Паншиным, а затем грубым допросом Марфы Петровны, узнавшей о ночном свидании с Лаврецким. В этих сценах проявляется главная особенность характера Лизы – волевая особенность и духовная самостоятельность.

В сердце Лизы едва только рождалось то новое неожиданное чувство, но она уже так тяжело поплатилась за него; как грубо коснулись чужие руки её заветной тайны. Стыдно, горько, больно было ей, но ни сомненья, ни страха не было, – стал ей Лаврецкий ещё дороже. Она колебалась, пока сама себе не понимала, но после того свидания, того поцелуя, она уже колебаться не могла; она знала, что любит, полюбила честно, не шутя, привязалась крепко, на всю жизнь, – она не боялась угроз, она чувствовала, что насильно не расторгнуть этой связи.

И Лаврецкий полюбил Лизу чистой любовью: «Он поклонился душевной красоте русской женщины, он узнал, что «значит чистая женская душа». А свою очередь Лиза «знала, что любима» Любовь Лизы и Лаврецкого возникла на почве общих духовных стремлений: острого чувства родины и близости к народу, к живым родникам народной нравственности. Так сказалось это единение нравственного сознания и естественного чувства, которое писатель считал необходимым условием гармонического душевного состояния.

Но это единство нарушается в тот момент, когда выясняется, что Варвара Павловна жива и вернулась из Парижа. Приезд жены нарушает надежды Лаврецкого на счастье. Более 2х часов он скитался по улицам города. «Сердце у него надрывалось, и в голове, пустой и словно опущенной, крутились всё одни и те же мысли, томные, злые, вздорные. «Она жива, она здесь, – шептал он. Он чувствовал, что потерял Лизу. Желчь его душила; слишком внезапно поразил его этот удар»

И затем поэтическая идеальная любовь вступила в противоречие с сознанием нравственного долга, требования которого категоричны. Глубоко убеждённая в нерасторжимости брака («нельзя разлучать то, что бог соединил») Лиза решительно и сурово разрывает связи, признав свою любовь к женатому человеку «преступной», а свою мечту о счастье сугубо эгоистичной и себя заслуженно наказанной. Вместе с тем Лиза переживает разрыв с Любимым драматически. «Внезапный перелом в её судьбе потряс её до основания» Она «с трудом и волнением подавляла в душе какие-то горькие, злые, её пугавшие порывы», она «боялась потерять власть над собой, она чувствовала, что голова у неё тихо кружилась. »

В момент катастрофы она проявляет свою непреклонную волю: «Нам обоим остаётся исполнить свой долг. Вы, Фёдор Иванович, должны помириться с вашей женой». Лиза проявляет нравственную силу, убеждённость, но в жестах сквозит смятение, «она занесла руку на глаза». Через рисунок жестов раскрывается внутренняя драма Лизы: «Её усталые, почти угасший взор остановился на нём, лицо было бледно». «У Лаврецкого сердце дрогнуло от жалости и любви».

Таким образом, Тургенев соединяет для изображения сложных противоречивых состояний опасение внешнего вида и речи героини.

Ощущая в себе силу естественных влечений, Лиза боялась лишних переживаний, связанных с любовью: «Нет, – сказала она и отвела назад уже протянутую руку, – нет, Лаврецкий (она впервые его так называла), не дам я вам моей руки, к чему? Отойдите, прошу Вас. Вы знаете, я вас люблю, да, я люблю вас, – прибавила с усилием, – но нет нет. И она поднесла платок к своим губам».

Лиза с трудом и болью (порвала) порвала связи с живой жизнью. Разрыв переживает драматически, что подтверждаются портретными наблюдениями автора и героев произведения. Марфа Тимофеевна говорит. «Мы видим, как ты бледнеешь, сохнешь, плачешь». Поэтому нельзя принять точку зрения о Лизе, как о святой, которая просто порывает связи с миром когда убедилась в невозможности счастья с любимым человеком.

Вы нити, привязывающие её к жизни, – вдруг оборвались, – тем громче заговорили религиозные стремления её души, и тайный властный голос призывал её к подвигу отрешения, к тихому счастью религиозных созерцаний, к блаженному умиротворенному состоянию души и покоя совести.

«Ах, Лиза! – воскликнул Лаврецкий, – как бы мы могли быть счастливы!» Лиза опять взглянула на него Теперь вы сами видите, Фёдор Иванович, что счастье зависит не от нас, а от бога Этот разговор о нравственном значении счастья и о праве человека на него оказался оборванным.

В этой сцене последнего свидания в комнате Марфы Тимофеевны на вопрос Лаврецкого, в чём состоит её долг, Лиза приняла решение «уйти в монастырь, запереться навек». Это и выражало в её словах после заутрени: «Фёдор Иванович, вы теперь идёте после меня А уже вы так далеко, так далеко от меня. И не вы один, а » Затем в разговоре с Марфой Тимофеевной Лиза говорит о своём непреклонном решении уйти в монастырь; «Я решилась, я молилась, я просила совета у бога, всё кончено, кончена моя жизнь с вами. Такой урок недаром, да я уж не в первый раз об этом думаю. Счастье ко мне не шло, даже когда были надежды на счастье. Я все знаю, и свои грехи, и чужие и как папенька богатство наше нажил; Я знаю всё. Всё это отмолить, отмолить надо, отзывает меня что-то, только мне, хочется запереться навек»

Лиза обладает внутренней духовной свободой, и эта свобода даёт ей способность следовать своему моральному закону и свою волю согласовать с ним. Идя навстречу несчастью, сохраняет себя. Поведение становится понятным, если принять во внимание слова Э. Канта «Это результат уважения не к жизни, а к чему-то совершенно другому, в сравнением , с чем жизнь со всеми её удовольствиями не имеет никакого значения. Человек живёт из чувства долга, а не потому, что находит какое-то удовольствие в жизни».

Тургенев завершает роман сценой встречи Лизы и Лаврецкого в церкви. «А что же сталось потом с Лаврецким? с Лизой? Но что сказать о людях, ещё живых, но уже сошедших ч земного поприща за чем возвращаться к ним. Говорят, что Лаврецкий посетил тот отдалённый монастырь, куда скрылась Лиза – увидел её. «Она прошла мимо близко него, прошла ровно, торопливо-смиренной походкой монахини, не взглянула на него, только ресницы обращённого к нему взгляда чуть-чуть дрогнули, только ещё ниже наклонила она своё исхудалое лицо, и пальцы сжатых рук, перевитые чётками ещё крепче прижались друг к другу». Показана страдающая Лиза, подавленная суровым нравственным законом, с глухой тоской по естественным человеческим отношениям. Тургенев боится аскетичной морали, исключающей живые естественные чувства, поэзию, романтику.

Лиза Калитина показана в финале страдающей, но это не свидетельствует о разоблачении моральной категории долга. Ведь Лиза относится к категории разумных существ, имеющих чувственные побуждения, поэтому усилием воли она достигает лишь относительной независимости от естественных влечений, но не в силах победить их окончательно. Она не может быть счастливой.

На пути отречения она находит лишь то удовлетворение, которое Кант называет «интеллектуальным». В «Дворянском гнезде» реализуется понятие «узды», заповеди, морального обязательства, изображается несогласованность счастья и долга.

Но можно рассудить и так. Лизой можно восхищаться, но можно и осудить за силу религиозных убеждений. Ведь в характере Лизы заложены силы которым можно найти лучшее применение.

История Лаврецкого также даётся в противопоставлении счастья и долга. Но это для Фёдора Ивановича взаимно исключающие силы. Лаврецкий долгие годы томился жаждой личного счастья. Сердцевину жизни он отдал женщине: «На женскую любовь сгубил лучшие годы мои». Семейная драма надолго опустошила Лаврецкого, только русская природа с её «усталой нежностью» способствовала его возрождению.

Лизу он полюбил чистой любовью, мечтая о сочетании личного счастья с общественно-полезной деятельностью: «Лиза не чета той, она бы не потребовала от меня жертв, она бы не отвлекла меня от моих занятий, она бы сама воодушевила меня на честный род к прекрасной цели».

В любви Лаврецкого к Лизе, родившейся из взаимного понимания, полной внутренней близости, всё же выражалось, по мысли Тургенева, жажда «самоутверждения», а сознания долга перед родиной отодвигалось на задний план.

И после Лизы Лаврецкий долго ещё блуждал в лабиринте личных желаний, но «совершился, наконец, перелом в его жизни он действительно перестал думать о собственном счастье, по Тургеневу, эгоистична по своей природе. Именно потому она является естественной склонностью человека, а не его нравственным призванием».

С помощью Лизы и Лаврецкий оказался на пути отречения. С одной стороны, ему явно хотелось бороться за любовь, за Лизу, но он всё-таки обратился к смирению: «Но я вижу: надо покориться». Руководствуясь принципом безусловного нравственного долга, он обещает ненавистной, внутренне чуждой ему Варваре Павловне « буду вас снова считать моей женой».

Благодаря острому чувству нравственной ответственности Лиза и Лаврецкий не могли быть счастливыми при виде страданий народа и позорного благополучия «отцов». Их личное чувство любви не могло быть бездумным, оно омрачалось бы проснувшимся в них сознанием неправедности богатства.

Лаврецкий совершил роковую ошибку, соединившись с Варварой Павловной, женщиной духовно ему чуждой, далекой от его мира.

Лаврецкий ощущает свою обреченность и жизнь свою считает бесполезной, но смирение освобождает от человеческой грусти о счастье. Отказавшись от того «заветного кубка, в котором кипит и играет золотое вино наслаждения», Лаврецкий не обрёл искомого света, внутреннего удовлетворения.

Миханевич упрекает Лаврецкого в том, что тот, «желая счастья в жизни», «строил дом на зыбком песке».

Лаврецкий женат и отступился от жены, но он полюбил чистое светлое существо, воспитанное в таких понятиях, при которых любовь к женатому человеку есть зло. А между тем она тоже его любит, и его притязания странно терзает её сердце.

Н. Добролюбов видел смысл романа в том «трагическом столкновении» Лаврецкого с такими понятиями и нравами, по которым любовь к женатому человеку есть преступление.

Любовь – «белиберда, непростительная дурь»

(роман «Отцы и дети»)

Когда Базаров и Аркадий едут в Никольское, то между ними происходит разговор.

«Поздравь меня, - воскликнул Базаров, - сегодня 22 июня, день моего Ангела. Посмотрим, как-то он обо мне печётся. В устах атеиста Базарова эта фраза иронична, но она приобретает роковой смысл, если вспомнить, какой святой был покровителем нашего героя.

И. С. Тургенев дал в покровители Евгению Базарову святого Евсевия далеко не случайно. Он ведь знает, что святой Евсевий погиб от случайной раны, в смерти его была виновата женщина. Враждебно настроенная женщина бросила в Евсевия черепицу с крыши и сразила зело: Он этой раны разболелся и умер святой.

Базаров, по-видимому, глубоко убеждён, что с ним ничего подобного не произойдёт. Но жизнь дает ему злой урок. Как и праведник Евсевий, Базаров умирает от случайного пореза пальца со словами любви к Одинцовой. Случайный порез будет глубоко мотивирован душевным состоянием героя, уязвлённым безответной любовью.

На долю Одинцовой, как на долю многих русских женщин, выпало немало житейских невзгод. Ей 29 лет, но она успела узнать и нужду, и горе, и постылую жизнь со старым, нелюбимым мужем. Ей удалось сохранить чувство собственного достоинства, терпеливость, ровность отношений с людьми, -словом, те основные качества характера, которые всегда составляли идеал красоты русской женщины в самых разных сословиях.

Одинцова умна и проницательна на редкость. Когда Базаров, например, кичится полным отсутствием художественного вкуса, она ловит отрицателя на слове. «Рисунок, - говорит Базаров, - наглядно представит мне то, что в книге изложено на целых 10 страницах». Одинцова понимает и чувствует уязвимость позиции героя. Отрицая искусство, Базаров признает незаурядные возможности художественного взгляда на мир.

Базаров спешит изложить антропологический взгляд на сущность человека и человеческих отношений, который кажется ему непогрешимым. «Все люди похожи друг на друга, как телом, так и душой, - заявляет Базаров.

Люди, с точки зрения Базарова, что деревья в лесу, ни один ботаник не станет заниматься каждой отдельной берёзкой».

Вопреки суждению Базарова, утверждавшему, что люди подобны деревьям, Тургенев начинает описание характера Одинцовой явно полемической фразой: «Анна Сергеевна была довольно странное существо». Она многое явно видит, очень многое понимает, но ничего её не захватывает целиком.

Знакомство с Базаровым меняет привычный ритм её жизни.

Тургенев не рисует в деталях и подробностях историю любви Базарова и Одинцовой. В соответствии с эстетикой трагического жизнь изображается в наиболее острых кризисных ситуациях. События в романе протекают в течении нескольких месяцев, достигая кульминации в жаркие летние дни, в момент, когда созрели жизненные силы.

Дворянский дом, вызывавший у Базарова неизменное желчное отрицание, теперь лишь глухо раздражает героя. Он скорее по привычке, чем по существу, ещё ворчит на аристократические порядки Одинцовой, но не встречает никакого сопротивления.

По мере сближения с Базаровым Одинцова всё более ему благоволит и симпатизирует. Базаров без прежней боевой готовности, как бы нехотя пускается в споры. В нем появляется глухое внутреннее беспокойство, герой становится тревожным, раздражительным и замкнутым.

Параллельно истории Базарова и Одинцовой, где нарочитое отчуждение неожиданно разрешается порывами сокрушительной страсти, рассказывается другая история о сближении ученика Базарова с Катей, история о дружбе, постепенно перерастающей в спокойную и чистую любовь. Эта параллельность отношений подчёркивает трагизм совершающихся с Базаровым перемен. То, что Базаров глубоко переживает, для Аркадия – обычная житейская драма. Он податлив и уступчив, у него на Одинцовой свет клином не сошёлся. «Не нравится – отвернись – учил Базаров. Аркадий так и поступает: находится другая, которая способна его оценить и понять. Дружба с Катей смягчает драматизм безответственного юношеского чувства к Одинцовой. Её скрепляют общие интересы с Катей. Аркадий учится быть самим собой и постепенно отдаётся увлечениям, которые отвечают природе его мягкого, художественного восприимчивого характера: он читает Кате стихи и прозу, музицирует, наслаждается созерцанием природы».

Базаров начинает сторониться своего ученика и всё чаще избегает общения с ним. Перемены в герое столь значительны, что автор считает необходимостью тщательный анализ: «Настоящей причиной всей этой новизны» было чувство, внушенное Базарову Одинцовой, чувство, которое его мучило и бесило и от которого он тотчас бы отказался с презрительным хохотом и циничной бранью, если бы кто-нибудь хотя бы отдаленно намекнул ему на возможность того, что в нем происходит. Базаров был великий охотник до женщин и до женской красоты, но любовь в смысле идеальном романтическом называл белибердой, непростительной дурью

Нравится тебе женщина, - говаривал он, - старайся добиться толку; а нельзя - ну, и не надо, отвернись - земля не клином сошлась. Одинцова ему нравилась, распространённые слухи о ней, свобода и независимость мыслей, её несомненное расположение к нему – всё, казалось, говорило в его пользу; но он скоро понял, что с ней «не добьёшься толку», а отвернуться от неё он, к изумлению своему, не имел сил, кровь его загоралась, как только он вспоминал о ней. Он легко сладил бы со своей кровью, но что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда, чего он никак не допускал, над чем всегда трунил, что возмущало его гордость. В разговоре с Анной Сергеевной он ещё больше прежнего высказывал своё равнодушное отношение ко всему романтическому, а, оставшись наедине, он с негодованием сознавал романтика в самом себе. Тогда он отправлялся в лес, «ходил по нему большими шагами, ломая попадавшиеся ветки и браня вполголоса и её и себя»

Жизнь заставляет его пережить такие ощущения, которые подрывают его основные убеждения.

Непримиримый борец против всякого рода принципов становится решительным защитником своих нигилистических убеждений, обнаруживших узость и ограниченность перед жизнью.

Прежде цельная личность Базарова раскалывается, становится противоречивой.

Он, влюблённый в Одинцову, всеми силами души, ума будет давить в себе живое чувство: чем сильнее любовь, тем сильнее озлобление.

Он ловил себя на всякого рода «постыдных» мыслях, точно бес его дразнил. Ему казалось, иногда, что в Одинцовой происходит перемена, что в раздражении её лица проявилось что-то особенное, что может быть «Но тут он обыкновенно топал ногой или скрежетал зубами и грозил себе кулаком». Влюблённый Базаров удивляется своему поэтическому чувству и презирает себя за него.

Она же боится этой тёмной и вольной бездны человеческих чувств и страстей, он к ней рвётся, но одновременно и отворачивается от неё.

Любовь уводит Базарова так далеко от его естественнонаучных построений, что он вдруг оступается и в другом:

- Зачем вы, с вашим умом, с вашей красотой живёте в деревне?

- Как вы это сказали? С моей красотой?

Базаров нахмурился

Самоуверенный Базаров проговорился о существовании для него чувства красоты и не разразился презрительным хохотом и циничной бранью, когда его в этом уличили. Он лишь нахмурился и в смущении пробормотал бессмысленные слова.

Но и далее Базаров с отчаянным упорством будет «защищаться от любви», упрекая Одинцову в том, что она аристократка, любит комфорт. А Одинцова, в свою очередь, тоже будет обвинять Евгения в равнодушии к возвышенным чувствам и доказывать тем самым свою общность с ним. Герой сердится на Одинцову и за её нерешительность в любви, и за её желание полюбить, оба эти чувства живут в его душе одновременно. Как он хочет любовного признания, досадует на её нерешительность, презирает себя.

Это сложное смятение противоречивых чувств нельзя уже ни распутать, ни разрушить.

В решительный момент, когда тайное волнение охватывает Одинцову и она, не спуская глаз с окна, призналась, что очень несчастлива, Базаров проявил бестактность, заставившею героиню усомниться в культуре его чувств. «Вы несчастны? Отчего? Неужели вы можете придавать какое-нибудь значение дрянным сплетням? – спросил Базаров. Одинцова нахмурилась. Ей стало досадно, что он так её и не понял».

Как же умный Базаров этого не понял, где же его хвалёное знание людей?!

Обрывая роковое свидание, Базаров спугнул заветное слово у робеющей Одинцовой.

Наконец, герой не выдержит стихии насильно подавленного чувства, он прорвётся.

«- Знайте же, что я вас люблю, глупо, безумно»

Базарову не суждено испытать вольное и чистое чувство любви.

«Эта страсть в нём билась, сильная и тяжёлая – страсть, похожая на злобу и, может быть, сродни её» Одинцовой стало страшно и жалко его.

В душе Одинцовой пробился материнский инстинкт любви и жалости. Как же откликнулся Базаров на него? «Он быстро обернулся, бросил на неё испепеляющий взгляд и, схватив её обе руки, внезапно привлёк её себя на грудь Вы меня не поняли, - прошептала она с торопливым испугом».

Н. Н. Скатов, литературный критик, говорил, что для «новых людей любовь оказывалась чаще всего камнем преткновения, моральной и эстетической проблемой». Тургенев указывал, что проблема любви становилась неразрешимой, как только отношения мужчины и женщины становились искренними, сильными, живыми, Ане воспринимались, как предрассудок, как только физическая близость.

Итак, делаем выводы.

Все произведения Тургенева повествуют о любви, как и проблемах бытия, общественной жизни. Писатель, влюбившись на 40 лет сразу, вправе говорить о различных сторонах отношений мужчины и женщины.

В «Асе» история зарождения той любви, которая стала для господина Н. Н. источником сладостных, романтических томлений и горестных терзаний. Господин Н. Н. предпочитает безумно отдаваться набегающим впечатлениям, мечтаниям. Близкая к земле, страстно и цельно чувствующая Ася не могла иметь беспредметные желания. Она назначает любимому свидание, на которое, г-н Н. Н. идёт в состоянии сомнения, нерешительности, а затем решает расстаться с Асей.

Рудина можно назвать родным братом г-на Н. Н. Созерцательность приводит героя к бедности естественных чувств, он не способен не только к действию, но к сильному любовному чувству: «Кто любит в наше время, кто дерзнёт любить?» Он тонко теоретизирует о любви, а Наталья глубоко и сильно чувствует.

В «Дворянском гнезде» любовь подается как утраченное чувство, которое было так возможно. Но судьба не дала соединиться 2м любящим сердцам: Лизе Калитиной и Фёдору Лаврецкому. В этом произведении звучит призыв к суровому использованию нравственного долга.

В «Отцах и детях» жизнь преподает суровый урок Базарову, смотревшему на женщин с плотской точки зрения. Любовь сломала гордость самонадеянного героя, пробудила романтические чувства, о существовании которых в себе и не подозревал.

Во всех произведениях четко прослеживается особенность «тургеневских девушек»: естественность, сложность внутреннего мира. «Тургеневская девушка» между чувством и долгом выберет долг, она лишена свойственных женщине черт: лукавства, хитрости, кокетства, если её оставляет любимый человек, она это воспринимает как должное, не будет истерик, угроз, проклятий, бурных сцен. Её красота – красота не кукольная, внешняя, а скрытость, внутренняя, её не сразу увидишь.

Комментарии


Войти или Зарегистрироваться (чтобы оставлять отзывы)