Интуиция – связующее звено между наукой и искусством

Познание – прежде всего человеческая деятельность. Это он, человек, всеми доступными ему, исторически сложившимися способами осваивает и очеловечивает действительность. Человек создал два поистине могучих средства познания природы и самого себя – науку и искусство.

Наука и техника не могут не влиять на мировосприятие людей, а, следовательно, и на их психологию. Существует ли взаимовлияние между искусством и наукой? Да, наука и искусство не только бесспорно влияют друг на друга, но и соперничают в открытиях: первая – в области тайн природы, второе – человеческой души. Сам же мир науки может быть одним из многих объектов, к которым обращается искусство. Наука может сдвинуть с места гору Эверест, но она не может сделать хоть чуточку добрее человеческое сердце. Это может сделать только искусство.

Наука, построенная на точном опыте, на точном рассуждении, существует каких-нибудь четыреста – пятьсот лет. В предшествующие эпохи развития научных знаний шло значительно медленнее и не характеризовалось единым строгим методом. Одновременно возникали гениальные прозрения в области математики (не требовавшей эксперимента) и фантастические домыслы в области физики и тем более химии и биологии. Между тем человеческая культура в истинном смысле этого слова (как творческое познание мира и овладение его силами) существует тысячелетия.

Искусство возникло гораздо раньше науки, оно вначале вбирало в себя все формы человеческого познания. Искусство веками накапливало ценности, отсеивало слабое, но хранило великое, и оно сотни и тысячи лет волновало и волнует слушателей и зрителей. У науки путь более прямой: мысли каждого исследователя, добытые им факты – это кусочек пройденного пути. Знакомиться с работами гениев ученые советуют по изложениям современников, так как время обтесывает гениальное открытие, придает ему новую форму, даже меняет черты. В этом надо искать источник психологических различий научного и художественного творчества.

Наука и искусство имеют дело в основном с одним и тем же первоначальным материалом – миром природных явлений. Искусство, как правило, ищет красоту во внешних проявлениях объектов и явлений. В отличие от искусства науку волнует красота тех внутренних закономерностей, которым подчиняются физические явления. По существу, наука всегда стремилась к познанию причинно - обусловленной гармонии бытия, к постижению той глубинной красоты, «которая, – как подчеркивал французский физик и математик А. Пуанкаре, – кроется в гармонии частей и которая постигается только чистым разумом». Вполне понятно, что восприятие такой красоты под силу людям интеллектуально подготовленным, знающим основы физики и имеющим представление о специфике научных знаний и творчества.

Только с приобретением определенного опыта эстетического восприятия законов физики, которым подчиняется все богатство красок, звуков, движений и изменений внешнего мира физических явлений, красота последних приобретает в понимании свое оправдание и осмысление, но уже с позиций рационального мышления. Ученый испытывает эмоциональное возбуждение уже в тот момент, когда осознает, что выдвинутая им проблема не укладывается в рамки существующих представлений. И когда ученый намерен представить обществу результаты своего труда в виде научной статьи или монографии, руководства для практической деятельности или учебного пособия, он опять-таки обращается к выразительным средствам повседневного языка, к художественным образам.

Связь науки и искусства

Известно глубокое внимание Альберта Эйнштейна к искусству – к художественной литературе и музыке, известны его слова о том, что Достоевский дает ему больше, чем математик Гаусс. Великий ученый непосредственно ощущал неразрывную связь науки и искусства, задачи которых, в конечном счете, едины – они сводятся к познанию и отображению гармонии реального мира.

Одно из главных побуждений к занятию наукой, по словам Альберта Эйнштейна, состоит в том, чтобы «каким-то адекватным способом создать в себе простую и ясную картину мира Эти занимается художник, поэт, философ и естествоиспытатель, каждый по-своему».

Если сравнить три фундаментальных, многотомных курса теоретической физики, написанных в нашем веке – курс Планка, курс Зоммерфельда, курс Ландау и Лифшица, то мы заметим, что в ряде случаев они трактуют одни и те же вопросы и формулируют одни и те же положения. Но подход к ним, путь мысли, которому должен следовать читатель, совершенно различен. Он отражает и творческие личности авторов, и общее состояние науки. Так, Макс Планк (1928 г. ) выводит основные законы электродинамики из закона сохранения энергии, Ландау и Лифшиц (1041 г. ) – из уравнений движения, Зоммерфельд (1949 г. ) выводит эти законы как аксиомы, в интегральной форме.

История науки есть не только история накопления знаний, но и история творчества ученых. Путь развития науки состоит в установлении новых связей, в объединении разнородных явлений.

До Ньютона никому не приходило в голову, что падение камня и движение Земли вокруг Солнца имеют общую причину. До Эйнштейна не думали, что измерение длины и измерение времени взаимосвязаны. Мендель доказал, что наследственность подчиняется строгим законам, выражаемым в простой математической форме, – до него математика казалась не имеющей отношения к биологии.

Мы встречаемся с искусством уже на первых уроках физики. Открываем учебник, видим портрет М. В. Ломоносова и вспоминаем знакомые по урокам литературы слова А. С. Пушкина, что Ломоносов «сам был нашим первым университетом». Можно вспомнить об экспериментах ученого с цветным стеклом, зарисовках полярных сияний, прочитать его поэтические строки о науке, о радости, которая приходит с приобретением новых знаний, очертить сферу интересов ученого как физика, химика, художника, литератора. «Искусство для ученого – не отдых от напряженных занятий наукой, не только способ подняться к вершинам культуры, а совершенно необходимая составляющая его профессиональной деятельности», - говорил академик И. И. Артоболевский.

Наука воздействует на литературу непосредственно. Писатель все чаще обращается к образам ученых и к их деятельности. Бурное развитие научной фантастики также отражает возрастающую роль науки в современном обществе.

Художественное описание различных физических явлений мы находим во многих рассказах Л. Н. Толстого.

Диффузия. «Черемуха эта росла не кустом, а деревом кудрявая и вся обсыпанная ярким, белым, душистым цветом. Издалека слышен был ее запах».

Строение вещества. «Из родников, ключей и болот вода течет в ручьи, из ручьев в речки, из речек в большие реки, а из больших рек течет в моря. С других сторон в море текут другие реки, и все реки текут в моря. Куда девается вода из моря? Отчего она не течет через край?

Вода из моря поднимается туманом; туман поднимается выше, из тумана делаются тучи. Тучи гонит ветром и разносит по земле. Из туч вода падает на землю. С земли стекает в болота и ручьи. Из ручьев течет в реки, из рек в море. Из моря опять вода поднимается в тучи, и тучи разносятся по земле».

Плотность вещества. «Осенью и зимой двери разбухают и не растворяются, а летом ссыхаются и притворяются. От чего слабое дерево – осина больше разбухает, а дуб меньше? От того, что в крепком дереве – дубе пустого места меньше и воде некуда набраться, а в слабом дереве – осине пустого места больше и воде есть куда набраться».

Атмосферное давление. «Солнце стояло еще высоко, но на закате тянулась туча, - и вдруг она закрыла солнце. Мне стало жутко, и я, чтоб заняться чем-нибудь, достал барометр и посмотрел на него, и по нем узнал, что я поднялся на четыре версты».

Воздухоплавание. «От огня разогреется воздух в шаре и станет легче воздуха холодного, и шар потянет кверху, как пузырь из воды. И шар будет лететь до тех пор кверху, пока не придет в воздух легче горячего воздуха в шаре Если шар слишком высоко поднимается, и кто летит, хочет спустить его, то он откроет клапан, газ выйдет, шар сожмется и станет спускаться».

Музыка и исследовательская работа в области физики различны по происхождению, но связаны между собой единством цели – стремлением выразить неизвестное. Их реакции различны, но они дополняют друг друга. Наука раскрывает неизвестное в природе, а музыка – в человеческой душе, причем именно то, что не может быть раскрыто в иной форме кроме музыки. Известный немецкий физик-теоретик А. Зоммерфельд заметил: «Квантовая теория представляет собой тот полный таинств инструмент, на котором природа исполняет спектральную музыку».

Но есть и различия между наукой и искусством. Различие между ними ярко демонстрируется в проблеме профессионализма. Любительская, дилетантская «наука» принципиально невозможна, здесь абсолютно необходимы глубокие знания, подлинный профессионализм. «Я верю лишь в то, что, с одной стороны, существует талант, а с другой – высокая квалификация» (А. Эйнштейн). Отсутствие профессионализма, отсутствие квалификации приводит к появлению псевдонаучных, антиэстетических работ. В то же время прекрасные произведения создавались художниками, не имевшими школы и знаний, достаточно назвать Пиросманашвили. Профессионализм в искусстве состоит лишь в том, что художник талантлив и живет искусством, все его помыслы сосредоточены в творчестве.

Интуиция – связующее звено между наукой и искусством

Интуиция (intuitio – созерцание), способность постижения истины путем непосредственного ее усмотрения без обоснования с помощью доказательства. (Советский энциклопедический словарь)

Как известно, во всяком научном исследовании с одинаковым правом применяются два заметно различающихся метода – логика и интуиция. О последней распространяться в процессе обучения как-то не принято. А между тем интуиция играет роль посредника в процессе исследования, помогая ученому там, где логика не срабатывает. Наука требует интуиции. Эйнштейн писал: «высшим долгом физиков является поиск тех общих элементарных законов, из которых путем чистой дедукции можно получить картину мира. К этим законам ведет не логический путь, а только основанная на проникновении в суть опыта интуиция».

Значение интуиции в науке и искусстве проанализировано в книге известного советского физика-теоретика, члена-корреспондента АН СССР Е. Л. Фейнберга «Кибернетика, логика, искусство». Интуиция есть или догадка или прямое усмотрение истины, то есть усмотрение объективной связи вещей, не опирающееся на логическое доказательство. Интуитивное суждение имеет синтетический характер. Наука – это сочетание логического и интуитивного. Логика без интуиции не создает новой информации, а лишь выявляет информацию, уже содержащуюся в исходных положениях. Без интуиции нет творчества. Интуитивное более эстетично, чем логическое.

Мы восхищаемся озарением ученого, зная к чему это озарение привело. В то же время логическое построение прекрасно, если оно исходит из вдохновенного усмотрения истины. В науке и в искусстве творчество означает создание новой информации. Этот процесс реализуется интуитивно и в том, и в другом случае. Однако роль интуиции в искусстве остается определяющей, в то время как в науке эта роль может иметь подчиненное значение, уступая первенство логике.

Интуитивное решение задачи определено общим состоянием науки и особенностями психики ученого, его знаниями, опытом и, прежде всего талантом.

Принципиально новая и смелая мысль требует максимального вдохновения от ученого. Работа чистой логики кончается – приходится разрывать логическую цепь, руководствуясь фантазией, интуицией и даже эстетической эмоцией. Решающим фактором становится талант ученого, его способность угадать тайну природы. Не раскрыть ее путем последовательных рассуждений и расчетов, а именно угадать. Л. И. Мандельштам говорил, что основное уравнение квантовой механики – уравнение Шредингера – не выведено, а угадано.

Интуиция, как голос души, и разум, как ее инструмент, приведут человека к открытию истины.

Наука и эстетика

Эстетические переживания ученого специфичны в том смысле, что их источник – сама наука. Творчество ученого не только рационально, но и эмоционально. Ученый испытывает чувство счастья, разгадав загадку природы, ощутив подлинное вдохновение, и это чувство сродни чувству художника, понимающего, что произведение ему удалось.

Эстетическое содержание научного исследования тем больше, чем парадоксальнее и неожиданнее способ указанного преодоления сложности.

Эстетической оценке подлежит и результат научного исследования, и постановка опыта, и логика работы. Здесь всюду содержится трудное преодоление, трудное снятие покровов, вычленение общего и главного из хаоса фактов.

Вопреки распространенному мнению, сильная эмоция – в данном случае эстетическая – не мешает интеллектуальной деятельности, а помогает ей. Вдохновение ученого есть именно сочетание интеллектуальной и эмоциональной, прежде всего эстетической, активности сознания.

Эстетика науки на первый взгляд отлична от эстетики искусства. Эстетические переживания по поводу теории относительности доступны лишь человеку, имеющему надлежащую подготовку и понимающему читаемый им труд. Но и полноценное эстетическое восприятие произведения искусства также требует предварительной подготовки, предварительного запаса информации. О вкусах не спорят – каждый вправе сказать, нравится ему или не нравится картина, театральный спектакль, но эстетическая оценка художественного произведения требует знаний, зачастую не меньших, чем эстетическая оценка работы по теоретической физике.

Произведения подлинного искусства всегда сохраняют свое эстетическое значение. Конечно, современный человек смотрит на голову Нефертити не теми глазами, какими смотрел на нее древний египтянин, но надо думать, что ощущение гармонии, изящества, женственности, вызываемое этим скульптурным портретом, было всегда примерно тем же, что и сейчас.

Художнику приходится долго ждать признания. Вначале его понимают лишь немногие люди, особенно близкие к искусству, наделенные острым эстетическим чутьем и глубокими знаниями. Признание художника определяется многими обстоятельствами, в частности здесь важную роль играет уровень эстетической культуры. И в ХХ веке таланты, позднее признанные обществом, умирали с голоду – такова трагическая судьба грузинского художника Пиросманашвили или итальянца Модильяни. С учеными такое уже давно не случалось.

Ученый находится в лучшем положении, чем художник. Он может доказать истинность своей концепции. Ученый располагает критерием практики, опыта.

Отношение самих ученых к эстетическому содержанию научной работы разнообразно. Людвиг Больцман говорил: «Оставим красоту портным и сапожникам!» Это, впрочем, не означает, что его работы не эстетичны и что сам он не испытывал эстетических эмоций. Другая крайность – точка зрения одного из создателей квантовой механики, нашего современника Поля Дирака. Дирак считает, что эстетический критерий – главный критерий научного исследования. В науке по-настоящему хорошо только то, что красиво.

Основным критерием качества научной работы, научной теории служит ее истинность, ее экспериментальная проверка, именно то, что называется критерием практики. Этот критерий не противоречит эстетическому, но согласуется с ним.

Наука приносит эстетическое наслаждение, как в процессе творчества, так и в его заключительной фазе – достижении конечных результатов.

Люди науки и искусства

Физика и искусство Кажется, они не совместимы. Однако это не так, и мы попытаемся это доказать. Представители искусства сами того не зная, используют для своих творений физические закономерности. А физики они любят и ценят искусство, которое наводит их на творческую мысль, вдохновляет и помогает постичь тайны природы.

Лев Ландау любил читать стихотворения Лермонтова и Байрона, немецкий физик Макс Планк был отличным пианистом.

Менделеев любил живопись, даже публиковал рецензии о выставках и аккуратно вклеивал в альбомы все репродукции картин передвижников, где бы они ни печатались. В этой черте характера Менделеева было что-то детское. И в то же время эта черта представляется связанной с методикой его научной работы. В конце концов, периодический закон был открыт через каталогизацию известных тогда элементов. Без Менделеева-классификатора не было бы Менделеева – первооткрывателя основного закона химии.

Альберт Эйнштейн в минуты отдыха играл на скрипке, рояле: «Такая импровизация столь же необходима для меня, как и работа. И то и другое позволяет достичь независимости от окружающих». Отправляясь в любые поездки, Эйнштейн брал с собой скрипку. И, бывало, даже на заседаниях Берлинской Академии наук появлялся со скрипичным футляром, потому что после заседания шел к одному из своих коллег – Планку или Борну, чтобы совместно музицировать.

Проблема «физиков и лириков» волнует человечество давно. В ХV веке в Италии жил человек, имя которого почитают сейчас во всем мире. Это Леонардо да Винчи. До сих пор идет спор, кто он: художник или ученый? Многим известны картины гениального итальянского художника, например, «Мадонна Бенуа», «Мадонна Литта», «Мона Лиза» («Джоконда»), роспись в монастырской трапезной «Тайная вечеря» и другие.

Ученый считал природу в равной степени объектом искусства и науки. Он придавал первостепенное значение опыту в процессе ее познания. Характерно, что серьезные открытия ученого стали известны после издания знаменитых рукописей «Атлантического кодекса».

Один из первых исследователей этих рукописных сокровищ отмечал в изумлении: «Здесь есть все: физика, математика, астрономия, история, философия, механика, новеллы. Слова – это чудо, но написано навыворот, так дьявольски, что ни один раз я тратил целое утро, чтобы понять или скопировать две или три странички».

Действительно, Леонардо писал справа налево, так что его труды нужно читать в зеркале. Сейчас известно свыше 800 его проектов различных машин. Среди них: прядильный станок, велосипед, подъемные краны, проект танка и его мечта – вертолет. Ученый также увлекался проблемами оптики. Леонардо стремился определить, какие процессы происходят в глазу человека.

Когда мы смотрим в учебнике на строгие формулы, ровные ряды чисел, нам никогда не приходит в голову мысль сравнить их с такими, например, стихами:

Одна заря сменить другую

Спешит, дав ночи полчаса.

А этот отрывок из поэмы А. С. Пушкина и закон тяготения Ньютона по сути дела говорят об одном и том же

Великий поэт в двух строчках показал и красоту белых ночей, и то, что Земля, вращаясь по закону всемирного тяготения, на какое-то время поворачивается Северным полушарием к Солнцу и наступают белые ночи.

Первоначальное значение слова «физика» – природа, все, что окружает человека: леса, поля, реки, моря, горы, небо, звезды, далекие миры.

И сам человек со своим сложным миром мыслей, переживаний, ощущений. К физике-природе, при таком исконном понимании слова, творчество Пушкина имеет, несомненно, самое прямое отношение: она представлена в его произведениях широко, вдохновенно и по-научному глубоко.

Редеет облаков летучая гряда.

Звезда печальная, вечерняя звезда!

Твой луч осеребрил увядшие равнины.

И дремлющий залив, и черных скал вершины

Описания природы у Пушкина не только словесно красивы – их отличает предельная точность, полнота и завершенность. Он часто обращает внимание на то, чего до него никто не замечал. Пушкинский «метод наблюдения» отличается краткостью и в то же время поразительной точностью. В немногих словах он дает полную картину жизни природы, проникнутую глубоким смыслом. Это ли не научный подход?

Наука, в первую очередь – физика, вырвалась из плена философии и умозрительных построений в XVII – XVIII вв. и к пушкинской эпохе прочно встала на путь современного развития. Была создана классическая механика, на основе которой разработана теория движения небесных тел (небесная механика), были рассмотрены основы оптики, газо- и гидродинамики, твердых тел (вопросы упругости), тепловых (будущей термодинамики), электрических и магнитных явлений.

Астрономия стала ареной применения физических законов к окружающему миру планет, комет, звезд. В пушкинское время закладывались основы электричества, магнетизма, акустики, кристаллографии, метеорологии.

Мог ли Пушкин увлечься научным вопросом и отдать ему часть своего дарования? На этот вопрос определенно ответить нельзя. Александр Сергеевич Пушкин умер в начале творческого пути, в расцвете своего дарования, как раз тогда, когда он переосмысливал направление своей дальнейшей деятельности. Была написана «История пугачевского бунта», велась работа над «Историей Петра», он редактировал «Современник», журнал с широкой программой. Вектор его историко-научных занятий был точно определен. Этот вектор вполне мог перейти на общественно-научное направление, а там, учитывая признанную значимость науки, мог бы коснуться и научных вопросов. Многие задумывались о том, что бы он мог еще создать, не уйдя из жизни так рано. Слишком дорог и значим для России, был этот человек.

Полет человека в космос готовился давно физиками, математиками, механиками, астрономами, авиаторами. Однако дерзкая мысль о путешествии к звездам в ракетах воплотилась не сразу. Предчувствие такого события рождалось в романах, сказках, стихах, фресках и полотнах. Человечество давно мечтало оторваться от Земли: ковер-самолет из сказки, Икар и Фаэтон – герои античных мифов. В комедии Аристофана (V в. до н. э. ) «Птицы», ее действующие лица, создают город в небесах. В книгах французского поэта и писателя XVII в. Сирано де Бержерака «Космическая история государств и империй Луны» и «Космическая история государств и империй Солнца» в качестве средства передвижения фигурирует ракета.

Идеи полета к другим мирам пробивали себе дорогу и в России. В русской литературе неуклонно нарастало предощущение полета, представление о бескрайности мира:

Открылась бездна, звезд полна,

Звездам числа нет, бездне – дна, – так писал М. В. Ломоносов.

Несмотря на то, что обычными стали полеты космических кораблей и искусственных спутников, повседневная работа космонавтов, космос во многом остается загадкой, будит воображение не только ученых, но и писателей-фантастов, поэтов, художников.

Поэзия и космос всегда находятся в нашем сознании рядом. Высоты поэзии действительно чем-то сродни космическим высотам. Еще в древности человек посмотрел в небо и оцепенел от изумления – такая бездна перед ним распахнулась, бездна, заполненная мириадами звезд, мечущая на Землю молнии, опаляющая Солнцем. Художника, археолога, исследователя курганов Н. К. Рериха очень привлекала тема Земли и Неба. Если внимательно посмотреть на его полотна, где смешалось черное, оранжевое, синее, вы почувствуете неземные красоты космических закатов и восходов.

Картина Рериха «Мехески – лунный народ» кажется таинственной. Каменный город где-то высоко в горах, на крышах и стенах люди. Они неотрывно смотрят на яркий диск Луны, сверкающий на темном небе. Необычность картины в том, что, чувствуется, люди, изображенные на ней, ощущают Землю частью мироздания.

Картина «Знамение». Небо – во все полотно. Внизу – крутой холм и человек в белом одеянии. Раскрыв руки, он поднял голову, а над ним – темные силуэты облаков и туч. И невольно возникает мысль о единстве мира. Главная идея художника – неразрывность, слитность Неба и Земли. Художники, как и ученые, пытаются познать и объяснить окружающий нас мир.

Увлечения идеями ядерной физики и квантовой теории нашли яркое отражение в работах Сальвадора Дали. В картинах «Молекулярный всадник», «Расщепление атома», «Гармония сфер», «Атомная Леда» автор выражает свое восхищение перед красотой и гармонией микромира. Во многих работах он представляет материю в виде атомных частиц. Но ужасающая, разрушительная сила атомной бомбежки японских городов Хиросимы и Нагасаки глубоко потрясла художника, как в религиозном, так и в научном плане – Дали обеспокоен новыми открытиями в физике.

Работы Сальвадора Дали интересны еще и по следующей причине. Как известно, одна из основных трудностей при формировании представлений о квантовой теории атома заключается в том, что для объяснения этой теории не существует практически никаких моделей, исполняющих, как известно, не только прогностические, но и объяснительные и иллюстративные функции. Если для объяснения законов макромира мы можем найти аналогии в окружающем нас мире, понятные нам по той причине, что они доступны ощущению нашими органами чувств, то для объяснения законов микромира таких аналогий практически нет. И здесь важную иллюстративную функцию при изучении явлений микромира могут выполнить картины Дали.

Заключение

Идея о том, что наука и искусство объединятся во всеобщей мудрости, была высказана еще Аристотелем.

Цель науки можно обозначить как стремление к познанию мира рациональными методами, а для искусства познание, отражение действительности – это только одна из его граней наряду с другими – эстетическими, оценочными, игровыми. Для науки характерно непротиворечивое, строгое мышление. Для искусства характерны мышление нестрогое, метафорическое, опирающееся на чувственные образы, включающее индивидуальность художника и национальные особенности его культуры. Объектом естественных наук можно назвать всю природу и человека, как часть этой природы, объектом искусства – человека, его духовность и отношение к миру.

Наука и искусство – это проявление одной и той же общечеловеческой культуры, между которыми существует глубокая внутренняя связь. Она имеет место, прежде всего, вследствие наличия изначальной гармонии, присущей природе.