Гендерные исследования в отечественной лингвистике

Возникновение гендерных исследований в отечественной лингвистике датируется обычно серединой девяностых годов ХХ века. Именно в этот период в российской научной литературе появился термин гендер, и отечественному читателю стали доступны зарубежные теоретические труды по гендерной проблематике.

Отечественное языкознание, однако, не игнорировало проблему пола, а рассматривало ее (еще до возникновения термина гендер) в рамках других лингвистических дисциплин. Эти исследования не были системными, не претендовали на статус научного направления и не были связаны с теорией социального конструктивизма, но отечественные ученые внесли свой вклад в разработку проблематики, позднее обнимаемой гендерными исследованиями. Отличительная черта российских исследований — имплицитное допущение социальной обусловленности многих явлений, отражающих взаимосвязь пола и языка, что, по всей видимости, связано с господством в советский период марксистской теории. Вариативность, встречающаяся в границах одного национального языка, известна в языковедении уже давно. В частности, целая подобласть лингвистики посвящена изучению диалектов. Кроме традиционной территориальной диалектологии, изучаются также социальные диалекты, язык города, просторечие. Сложность определения некоторых первичных понятий, связанных с этими областями, четко ощущается, например, при определении понятия территориального диалекта. С одной стороны, определение его как множества (в математическом смысле) языковых признаков, частично пересекающегося с множествами признаков как соседних диалектов, так и всего национального языка, представляется вполне удобоваримым. С другой стороны, вопрос о том, следует ли называть данное множество языковых признаков диалектом языка X или же самостоятельным языком Y, часто решается не лингвистически: применяется известное определение Вайнрайха: "Язык - это диалект плюс армия". Практические достоинства этого определения хотя бы на одной только территории бытования славянских языков очевидны каждому слависту. Такое решение, однако, не устраняет теоретической неясности в различии между языком и говором.

Размытость понятий усматривается и в термине "русский разговорный язык" (в недалеком прошлом - "русская разговорная речь"). Сдвиг в сторону термина "язык" тут весьма значителен: он свидетельствует о переосмыслении статуса множества языковых признаков, характеризующих этот вариант великорусского языка. Отметим, что в русской стилистике до сих пор говорят о "разговорном стиле", причем имеются в виду те же признаки, что описаны в работах по русскому разговорному языку.

На лингвистические признаки (в первую очередь на лексические средства) опирается также и понятие функциональных стилей, еще одного примера вариативности. Стилистике, в которой обычно не рассматриваются территориальные или социальные диалекты, с ее множеством разногласий по поводу определения самого понятия "стиль" следует посвятить отдельное исследование, в особенности в связи со стремительным развитием за последнюю четверть века пересекающихся с ней молодых поддисциплин - прагматики и лингвистики дискурса. Отметим, однако, одну эмпирическую разницу между стилем и диалектом: средний носитель литературного языка владеет несколькими стилями, используя их в зависимости от функциональных условий; несколькими территориальными диалектами средний носитель литературного языка, как правило, не владеет. Исходя из того, что в речи носителей русского языка отмечается тенденция не к постоянному использованию гендерных различий, а скорее к "подключению" или "отключению" их в определенных условиях (о которых речь пойдет ниже), гендерные различия представляются подобными скорее стилю, чем диалекту.

С другой стороны, если учесть, что многие носители диалекта хотя бы частично владеют и литературным языком, переключаясь на более близкие к литературной норме виды речи в определенных условиях, различие между стилем, нормой и диалектом у таких носителей диалекта размывается. Если в речи такого носителя регионального говора наблюдаются как диалектные, так и литературные признаки, причем колебания эти зависят от определенных функциональных условий, то не следует ли считать, что различия между родным говором носителя и литературным языком сводятся только к стилистическим различиям?

Все лингвистические исследования гендера взаимообусловлены и взаимодополняемы, тем не менее, можно выделить несколько основных направлений развития лингвистической гендерологии в российском языкознании:

• социо- и психолингвистическое,

• лингвокультурологическое,

• коммуникативно-дискурсивное.

В рамках социо- и психолингвистического направления продолжаются интенсивные исследования русского языкового сознания, письменных и устных текстов, в том числе в прикладном аспекте. В области психолингвистических исследований наиболее ярко проявляется полемика по вопросу о примате природного или социального в исследовании взаимосвязи языка и пола. Многие психолингвисты принимают в качестве рабочей гипотезу функциональной асимметрии мозга, подчеркивающую различия в специализации функций полушарий мужского и женского мозга.

Серия экспериментов Е. И. Горошко (автор стоит на позициях биодетерминизма и относится к числу сторонников гипотезы межполушарной асимметрии), в которых применялись методика моделирования и наблюдения, анализ письменных текстов, свободный ассоциативный эксперимент, показала влияние на речевое поведение не только пола, но и возраста, уровня образования и характера социальной активности испытуемых. Эксперименты продемонстрировали, что наименьшие гендерные различия обнаруживаются у лиц с высшим образованием, занятых интеллектуальной деятельностью. Проведен ряд исследований детской речи, в частности по формированию и развитию гендерных различий в речи, языковом сознании детей младшего возраста, детей школьного возраста. И в этом случае обнаруживаются различия в условиях развития речи у мальчиков и девочек. Так, например, с девочками больше разговаривают, более строго пресекают употребление грубой и сниженной лексики.

Взрослые немного по-разному разговаривают с сыном и с дочкой, используют немного отличающиеся жесты и мимику. Но не у всех родителей это проявляется достаточно четко. У большинства очень скоро интуицию, направленную на ребенка, вытесняют чувства, связанные с собственными комфортом и дискомфортом. Специальные исследования показали, что родители чаще ругают мальчиков и более ласковы с девочками, даже если детям только по два года. Видимо, их раздражает «излишняя» подвижность мальчиков и их выраженная поисковая активность (всюду лезут, все ломают и портят). То есть на половые различия в психике детей люди, общающиеся с ними, реагируют разным к ним отношением.

Мысленно перенесемся во время проведения школьного урока.

Мальчики и девочки по-разному ведут себя, а, соответственно, такой дар, как речь, они используют несколько по-другому.

Мальчик смотрит на парту, в сторону, или перед собой, и, если знает ответ, отвечает уверенно; девочка смотрит в лицо учителю и, отвечая, ищет в глазах подтверждение правильности ее ответа и только после кивка продолжает более уверенно.

В вопросах детей прослеживается практически то же самое. Мальчики задают вопросы чаще ради получения какой-либо конкретной информации (А когда же начнем?), а девочки для установления контакта с взрослым (Вы к нам еще придете?) То есть мальчики больше ориентированы на информацию, а девочки - на межличностные отношения.

У девочек в младшем школьном возрасте лучше развита речь, часто они сильнее мальчиков физически, их биологический возраст – даже при одинаковом «паспортном» - выше. Они оттесняют мальчиков физически и «забивают» их в речевом плане. Но их ответы более однообразны, их мышление более однотипно. Среди мальчиков больше выраженной индивидуальности, они нестандартно и интересно мыслят, что подтверждает все большее количество исследований.

Психологи считают, что девочки превосходят мальчиков в речевых заданиях. Даже изначально неречевые задачи они могут решать речевым способом. Мальчики превосходят девочек в видеопространственных умениях, так как выполнение пространственно-зрительных задач требует поиска. Специальные исследования показали, что у мальчиков специализация правого полушария мозга в отношении пространственных функций, пространственно-временной ориентации, а значит, и лучшая организация видов деятельности, требующих пространственного мышления ,имеется уже в шесть лет, тогда как у девочек ее нет даже к тринадцати.

Результаты исследования.

(Мальчики 2А класса описывают преимущественно сильных зверей, таких, как, к примеру, тигр, лев, тираннозавр, волк.

Девочкам ближе по духу и, видимо, легче описать кошку, или котенка, кролика, зайца. Хотя это можно объяснить и тем, что родители, воспитывающие девочку, не покупают им книг, или «раскрасок» о динозаврах, девочки якобы «не интересуются» такими видами животных. Потому и не могут их описать в дальнейшем.

(У мальчиков больше разнообразия, девочки подвержены типу описания «а как у нее». Чего стоят описания «деметродана» и кобры, выполненные с иллюстрациями у мальчиков, и девять «зайцев» и шесть «кошек» у девочек. Хотя, «девчачьи» «павлин», «белка», и «олень» у мальчиков не встречаются.

(»Описания» девочек можно назвать «величинами скалярными», поскольку их тексты как бы не движутся, то есть, девочки пользуются, например, прилагательными «пушистая», «маленькая», «серенький» и тому подобными. Мальчишки, преимущественно, пишут предложениями, как бы составляют небольшие рассказы («У зайца длинные уши серая и белая шупка короткий хвост», или «На спине шилы, которые греют его в холодный день а в жаркий охлаждает»), кроме того, «их» прилагательные и определения можно, по аналогии, назвать векторными («быстро бегает», «быстрая» (о пантере), «опасный», и т. п. ).

(Девочки пишут, равно как и говорят, используя в своей речи уменьшительно-ласкательные суффиксы, максимально смягчают свою речь, тогда как мальчикам такое вообще чуждо(их ведь с раннего детства «учат», что «мужчины не плачут» ,потому немой вопрос: «А с какой стати?» в отношении всяких «нежностей и , простите, соплей, здесь вполне уместен.

Результатом следующего моего исследования явилась приведенная ниже таблица.

Женская речь Мужская речь

Цели Речь как средство установления Обращения как средство поддержания Речь как средство Обращения как средство привлечения коммуникацисвязей. Установка на диалогичностьконтакта. самоутверждения. Монологический внимания собеседника, выражения и речи, ориентация на собеседника, Активное употребление форм второго характер речи, «невмешательство». эмоциональной оценки адресата.

доверие к нему. лица единственного числа для обращения к собеседнику, его опыту.

Формы повелительного наклонения в Формы повелительного наклонения не несут качестве обращения. коммуникативной нагрузки, не выделятся интонационно, выполняют функцию заполнителей пауз.

Вопросы, фиксирующие обратную реакцию Риторические вопросы, фиксирующие обратную собеседника (ты со мной согласна? да реакцию собеседника (я не прав?)

ведь? так?)

Оставляет собеседнику возможность Отсутствие «подводного течения» в речи.

самому додумать сказанное Сказано только то, что сказано.

(незаконченные фразы, прием намека)

Интерпретация информации. Спрашивает дорогу к нужному объекту. Получение информации. Как свидетельство превосходства (ищет дорогу самостоятельно)

Речь как средство провокации Скрытая самопрезентация. ИспользованиеРечь как средство провокации. Используется для получения информации, языкового парадокса (языковых средств которую нельзя получить путем постановки с отрицательной окраской, прямого вопроса.

предполагающих ответную положительную оценку: в мои годы, ужасно выгляжу, на кого я похожа!. )

Провокационный намек, указывающий на существование некоторой информации, интересной для адресата (У них там такое!. )

Способ Стремление донести свои мысли до Парцелляция (повтор). Важное выноситсяИспользование минимального Структурно неполные, но логически речевой собеседника. за пределы высказывания (Не понимает количества языковых средств. законченные предложения.

организации он ничего! Никак не понимает!. )

Использование синонимических и Закрытые вопросы (предполагают однозначный градационных рядов. ответ – «да»/«нет»).

Бессоюзные конструкции (я не успела: Большое количество СПП.

времени не было).

Пояснительные конструкции (то есть, Структурирование речевого материала путем иначе говоря). употребления вводных слов (во-первых, с одной стороны)

Концентрический способ изложения Последовательность в изложении речевого материала, то есть, повторение каждой материала.

мысли несколько раз, в разном словесном оформлении, с новыми фактами и аргументами

Движение от абстрактного к Движение от конкретного к абстрактному.

конкретному. Последующая номинация Выражение эмоциональной оценки последующей конкретизирует мысль для собеседника. номинацией, но не первой.

Девушки часто использовали языковой парадокс, т. е. провокацию положительного ответа, посредством отрицательных восклицаний, скрытую самопрезентацию, который действительно влияет на собеседника, слушатель на самом деле отвечает, так скажем, положительно.

Юноши тоже провоцируют некими высказываниями, на которые собеседник отреагирует эмоционально: «Я не прав?»

Девушки чаще используют парцелляцию, стремясь донести свои мысли до собеседника. Девушки боятся, что собеседник их не поймет, что их мысль будет непонятна. Например: «Встретимся в субботу. В субботу у главного входа».

Женщины чаще поясняют что-либо: «Ты прочла книгу? То есть «Ревизора».

У мужчин же более проявляются структурно неполные, но логически законченные предложения: «На автомобиле подъехать, что ли?».

«Мужской пол» использует вводные слова: «С одной стороны, это так, но если взглянуть с другой точки зрения». В этом проявляется стремление к структурированию мысли. В речи юношей наблюдается движение от чего-то конкретного к «общему». Может быть, это объясняется тем, что мужчин склонны к логике, а у женщин логика спрятана где-то глубоко-глубоко, что её и не достать.

Женская речь очень часто движется от абстрактного к конкретному, то есть от «общего» к более конкретизированному. Существуют некоторые гендерлектные признаки, т. е. признаки, характерные для гендера в аспекте «речь». Это: типично женские уменьшительные формы слов, свойственные разговорам с детьми и животными, и типично мужское огрубление речи лексическими средствами. Например: «кисонька» или «Кирюша». НО: уменьшительные слова в разговоре с детьми и животными употребляются и мужчинами, а нарочитое огрубление встречается и у женщин (в последнем случае условием является отсутствие мужчин в определенной ситуации). Мужчина тоже может использовать уменьшительно-ласкательные суффиксы, а женщины могут использовать и грубые выражения типа: «Давай, приезжай быстрей!» или «Я долго ещё буду ждать?!».

Нет ярко выраженных различий между мужской и женской речью. Многие школьники сейчас занимаются углубленно теми предметами, которые, как считает общественность, «не подходят» их полу. Например: если девушка-математик, то совершенно естественно, если она будет употреблять термины или использовать в речи логически законченные предложения.

Так как я проводила исследования различий в речи у моих одноклассников, то, естественно я не могла обойти стороной, так называемый, мат-язык, которого нет, но на котором все говорят. На помощь мне пришла статья «Роль нецензурных выражений в процессе коммуникации молодежи», опубликованная в Интернете.

Я попыталась охарактеризовать отношение тинэйджеров в возрасте 13-17 лет к нецензурным выражениям.

Мои наблюдения подтверждают вывод А. Абрамянца, который заключается в том, что агрессивная направленность при частом использовании мата полустирается, значительно выветривается. Остается социальная роль выражения эмоций, придания речи экспрессивности – удивления, потрясения, восторга. В этой роли нецензурные выражения соответствуют междометиям «ух ты», «ого» придают речи определенную твердость, весомость.

Я полностью согласна с другими словами Абрамянца: «Есть в мате очень важный социальный элемент – уравнительный. Мат- это всегда обращение на «ты». Легкость и соблазн матерного общения в том, что оно объединяет людей на биологическом уровне, ведь ругающийся человек всегда чувствует себя свободным. Это отрицание законов, утверждение воли без каких-либо границ прекрасно находило выражение в полной словесной раскрепощенности»

Есть в мате очень важный социальный элемент – уравнительный. Мат- это всегда обращение на ты. Легкость и соблазн матерного общения в том, что оно объединяет людей на биологическом уровне, ведь ругающийся человек всегда чувствует себя свободным. Это отрицание законов, утверждение воли без каких-либо границ прекрасно находило выражение в полной словесной раскрепощенности.

Респондентам было предложено отнести нецензурные слова к одному из трех типов: «неприличные» - те, которые употреблять не стоит - противоречащие правилам приличия, «невежливые» - невоспитанные и неучтивые или же к разговорному сленгу. Оказалось, что 20% молодежи к нецензурным словам абсолютно терпимы и относят их к разговорному сленгу (чаще всего такие определения давались юношами), 28 % респондентов считают маты всего лишь невежливыми, а сознательных школьников, которые относятся к не цензурным выражениям, как к неприличным словам оказалось 52%.

Бороться с матом совершенно бесполезно; была, кстати, уже такая попытка в истории России, еще в XVII веке, приезжавший в Москву Адам Олеарий поражался широкому употреблению мата. Эти порочные слова были строго воспрещены публично освещенным указом, даже под угрозой кнута: назначенные тайно лица должны были хватать ругателей и на месте же для публичного позора, наказывать их. Однако, эта давно привычная и слишком глубоко укоренившаяся ругань требовала больше надзора, чем можно было иметь, и доставляла наблюдателям, судьям и палачам столько невыполнимой работы, что им надоело, как следить за тем, чего они сами не могли исполнить, так и наказывать преступников. Боролась с этим злом и Православная церковь, но – безуспешно. Депутаты Госдумы уже рассмотрели в первом чтении закон « О Русском языке как государственном языке РФ», согласно которому употребление оскорбительных и нецензурных слов будет караться солидным штрафом.

Конечно, нецензурные слова не вредят нашему здоровью, как курение и наркомания, но ужасно обедняют наш язык. К счастью, молодежь еще не считает, что нецензурные выражения являются частью контркультуры, параллельного языкового слоя, что им нет аналогов в русском языке для выражения своих мыслей и чувств. В определенной ситуации, они вполне могут воспользоваться общеупотребимыми привычными выражениями в процессе обмена информацией.

В качестве главного вывода можно указать на отсутствие резких «непроходимых» границ между мужской и женской речью в русском языке. Отмеченные особенности мужской и женской речи определяются как тенденции употребления. Нередки случаи, когда те или иные явления, обнаруженные в речи мужчин и женщин, связаны с особенностями их психического склада, характера, профессии, роли в социуме, но не с различием по полу.