Роль купечества в развитии промышленности в Павловском Посаде

Ведущую роль в процессе становления нормальной хозяйственной жизни страны и г. Павловского Посада сыграло купечество принадлежавшие к верхушке торгового мира. Богатые люди, такие как Соколиковы, Широковы, Манаевы, Щепетильниковы и другие были известны не только среди деловых людей, их знал простой люд, с ними советовались в высших политических сферах.

Появление в 17 веке крупного слоя торговцев-скупщиков, вытеснявших крестьян и ремесленников с рынка, стало одной из приметных черт экономической жизни города. Скупка торговцами изделий у производителей порождала экономическую зависимость последних от купцов. Она предполагала отношения нанимателя (торговца-скупщика) и наемного работника (крестьянина или ремесленника) и вела к возникновению крупного производства капиталистического типа. Первым шагом на этом пути было появление объединений ремесленников и крестьян, занятых производством продукции одного вида, скупавшейся каким – либо крупным купцом. Такие объединения носили характер простой кооперации, каждый член которой – делал свое изделие сам от начала до конца. Стали возникать и мануфактуры – более совершенный способ ручного производства. Работники мануфактуры специализировались на выполнении определенных операций – иными словами мануфактурное производство основывалось уже на разделении труда.

Тема купечество Павловского Посада заинтересовала меня. В своей работе я хотела рассмотреть вклад купцов в развитие моего города, и какое наследие нам досталось от этих достойных людей, которые являются прообразом современных бизнесменов и предпринимателей.

Обыватели полузабытое слово. А между тем, оно обозначает главных основных и постоянных жителей поселения. Они составляют его социально-экономическую основу, являются живыми носителями, хранителями и продолжателями местной истории и культурно-бытовых традиций. Именно они всем укладом и содержанием своего бытия придают особый и неповторимый колорит тому конкретному историческому пространству, в котором живут. Ценное качество это называется самобытностью, которое и определяет в конечном итоге характерные отличительные национальные черты.

Посадами в России назывались торгово-промышленные селения городского типа. Таковым был и Павловский Посад, торжественно открывшийся в Богородском уезде Московской губернии 13 мая 1845года, согласно императорскому указу от 2 июня1844года о переименовании села Вохна (Павлов) и смежных с ним четырех деревень (Дуброво, Меленки, Захарово, Усово). В посаде под общим названием Павловский, жителям этих селений была предоставлена возможность «Вступить, кто пожелает в мещанское звание или объявить купеческий капитал». После объявления царского указа (13. 05. 1845года). 58 домохозяев сразу же объявили купеческие капиталы (по другим данным 66) а 280 записались в сословие мещан.

Перед учреждением Посада (по статистическим данным 1842 года) в селе Павлове, находившемся в 67 верстах от Москвы при речке Вохонке было: 4 улицы, 5 переулков, одна площадь (немощеная), одна церковь, одна каменная часовня,11 каменных домов и 280 деревянных, из которых 231 - принадлежал крестьянам, 21 - купцам,18 – мещанам, 11 – духовенсву,9 – обывателям других сословий. В 150 домах могли размещаться от 5 - 10 человек, в 109 - от 10 – 20 человек, в 20 – 20 – 40 человек, в 14 домах – 40 – 50 человек. Лучшие каменные двухэтажные дома принадлежали купцам: Широкову, Ныркову, Быковскому и крестьянину Морозову. Лиц духовного сословия проживало в селе 60 человек, купеческого – 101, мещан – 66, крестьян – 1113, прочих – 26, а всего 1356(658 мужчин и 698 женщин) В селе Вохне (Павлове) в 1842 году насчитывалось 25 мучных лавок, 10 овощных,20 с красным товаром, 4 железных, 2 посудных, 3 столярных ,4 калашни. Ежедневно торговало до 30 лавок, один трактир и один питейный дом. По воскресеньям и понедельникам проводились базары и, кроме того, 9 праздничных ежегодных ярмарок с большим количеством приезжих иногородних торговцев.

Основная торговля в селе принадлежала купцам и фабрикантам: Широкову и Кукушкиным. Годовой оборот торговли составлял 1250000 рублей, из которых 800000 рублей приходилось на долю Д. И. Широкова.

Население Павловского Посада, как и население всей России до 1917 года, традиционно делилось на имущественно правовые сословия: дворянство, духовенство, купечество, мещанство, крестьянство. Дворянство и духовенство (в отличие от почетных граждан) формально обывателями не считались, однако зачастую постепенно становились таковыми, по сути, живя десятилетия в провинциально обывательской среде, имевшей свойство ассимилировать себя в любые сословия, особенно разночинцев и мелкое служивое дворянство.

Духовное и мирское искони благополучно существовали на посадской земле. Большинство церквей и все благотворительные учреждения строились и содержались на пожертвование местных купцов и промышленников ( Лабзины, Барановы, Соколиковы, Кудины, Грязновы, Широков, Манаев и др. )

В1858 году из 3490 человек всего населения города – 964 человека – купеческое сословие. В 1880 году при общем числе жителей 7123 человек, 481 человек – купеческого сословия.

Торговая площадь с десятками лавок исконно была главным излюбленным и привычным местом встречи обывателей посада, которые, неторопливо прохаживаясь между элитными торговыми рядами, могли не только отовариться, но и познакомиться и пообщаться между собой. Обсудить последние посадские новости. Многих обывателей объединяли общественные, деловые либо профессиональные интересы, а так же духовные, хозяйственные, родственные или просто добрососедские связи.

Купечество Павловского Посада было представлено довольно широко. Промышленный характер посада, производство здесь мануфактурных товаров обусловили в городе торговцев-перекупщиков. В зависимости от размеров капитала привилегированное купечество делилось на 3 гильдии.

По обывательским книгам в середине 19 века в Павловском Посаде насчитывалось свыше 60 купцов I и II гильдий, со временем число их постепенно уменьшалось, к 1880 купцов «записанных по 1 гильдии» , было шестеро, а «записанных по 2 гильдии», было 34. К началу 20 веков купцов 1 гильдии оставалось только двое – Брашнина Марья Григорьевна и Брашнин Никита Сергеевич, « Список господ 2 гильдии купцов» в 1902 – 1907 годах выглядел следующим образом:

Причисляя к купечеству по указу московской казенной палаты, Павловского купца всегда легко было распознать по виду: некоторая грузность, холеное лицо, примечательная одежда. Одет был купец в костюм: брюки, пиджак и обязательно жилет. Грудь перекрещивала серебряная цепочка, которая закреплялась на одной стороне жилета и перекидывалась на другую сторону, где у купца в нагрудном кармане хранились часы. Зимой богатые купцы носили шубы с бобровым и каракулевыми воротниками. Развлекалась состоятельная публика в купеческом клубе, куда приглашались газеты и другие издания – « в дом Кузнецова; бывшего Костинского. Председатель Совета старшин Н. С. Кобылин, содержатель буфета А. Я. Латрыгин. По воскресеньям, вторникам и субботам карточные вечера. Из буфета Собрания можно иметь обеды».

Но занимались в собраниях, конечно, не только картами и бильярдом. Вот протокол одного из купеческих собраний: « 1902 года, марта, 4 дня. Мы нижеподписавшиеся купцы Павловского Посада, в общем, собрании под председательством купеческого старосты Е. Х. Мойкина слушали доклад следующего содержания: по примеру минувших дней настоящему собранию предстоит рассмотреть вопросы о назначение жалованья от купеческого общества члену Сиротского Суда, от отпускаемого им жалованья отказались, желая пожертвовать таковыми от купеческого общества на постройку храмов при станции и при приюте по 100-200 рублей, то поручить купеческому старосте по получении сбора внести таковые по принадлежности. На канцелярские надобности и прислуге отпустить купеческому старосте 165 рублей, таковую сумму разложить между купцов I и II гильдий, а как на 1902 год пожелали быть купцами I гильдии двое, а II - 33 , то обложить купцов I гильдии по 100 рублей, а II гильдии по 5 рублей. Предоставить таковой сбор сделать купеческому старосте». Купеческий староста разрешал различные вопросы купеческой жизни, вплоть до того, что давал или не давал соглашения на женитьбу или замужество обывателей из своего сословия (женясь или выходя замуж, купчик или купеческая дочь спрашивали разрешения купеческого старосты). В качестве соглашения купеческий староста выдавал свидетельство такого рода: « Дано сие от Купеческого Старосты Павловского посада Московской губернии купеческой дочери Анастасии Семёновне Воеводиной, она же Ушакова, в том, что при вступлении ея в первый законный брак, с моей стороны препятствий не встречается. Лет имеет от роду 20, вероисповедования православного, в чем приписом с приложденияем печати свидетельствую».

В городском банке находились специальные капиталы, по которым общественное управление производило расходы в соответствии с их назначением. Богатые купцы, умирая, оставляли деньги для бедных, сирот, на устройство богаделен. Специальные капиталы имели в основном, благотворительное назначение в соответствии с завещателей. В 1915 году ведении городского управления находились следующие специальные капиталы:

1. Городской запасной капитал.

2. Капитал Дарьи Морозовой.

3. Капитал Павла Хлудова.

4. Капитал Екатерины Ермаковой.

5. Капитал бедных жителей Павловского Посада.

6. Капитал Петра Долгова.

7. Капитал Высшего мужского училища.

8. Продовольственный капитал мещанского общества Павловского Посада.

9. Капитал народного дома.

Фабрики и «фабрикации».

В сентябре 1812 года вместе с сотнями беженцев, покинувших Москву, уезжая из столицы, Андрей Алексеевич Соколиков, груженая до отказа подвода его «с чады и домочадцы» двигались по Владимирской дороге. В Москву Алексеевич Соколиков оставил небольшое ситценабивное заведение, открытое им еще в 1805 году. Проезжая Богородским уездом, Соколиков решил остановиться здесь, облюбовал деревню Филимоново. Месторасположение деревни было выгодным, хорошие дороги связывали ее с крупнейшими городами, вблизи располагалось торговое село Павлово. Почти в каждом дворе окрестных сел, крестьяне занимались ткацким промыслом. В конце 1812 года Соколиков закупил шелковую пряжу и раздал ее для работы крестьянам-ткачам. В небольшой мастерской Соколиков работал с семьей и несколькими рабочими. Это заведение и стало началом старейшего предприятия шелковой промышленности в России. Небольшая фабрика Соколикова вырабатывала платки из шелка. Их охотно покупали на базарах Павлова, Москвы, Богородска. Андрей Афанасьевич Соколиков унаследовал у отца и расширил его. Сырье он покупал у перекупщиков, которые привозили его из Средней Азии и из-за заграницы. Готовые платки оптом покупали Московские купцы, получая значительные доходы от продажи ярких красивых платков.

Наследники Афанасия Соколикова разделили производство на несколько самостоятельных фабрик. Основная первоначальная фабрика перешла в руки Егора Афанасьевича Соколикова, учредившего в 1865 году Торговый дом. В деле участвовали его сыновья, получая свою долю дохода в зависимости от части капитала в общем, предприятии.

В Филимонове к тому времени жило 302 человека в 68 дворах. Из дальних местностей стали приезжать на заработки на фабрики Соколиковых. Предприятие Торгового дома было небольшим. Размещалось оно в двух бревенчатых зданиях, которые отапливались печами, а освещались керосиновыми лампами. Работа на ткацких станках была сложной, требовавшей большого напряжения. В Москве открылись лавки торгового дома.

Фабрика Ивана Афанасьевича расположилась в восьми производственных зданиях, в которых работало 40 человек. С 1 января 1889 года И. А. Соколиков, купец II гильдии, и сыновья его Василий и Федор учредили Торговый дом « И. В. и Ф. Соколиковы» с вкладом 3000 рублей серебром с каждого.

В состав Торгового дома вошли товар, материалы, припасы и прочее имущество конторы, находившейся в Филимонове. Торговлю предполагало и осуществляло в Москве и других городах. После смерти отца Василий и Федор разделились, образовалось два новых предприятия. С тех пор в деревне существовало уже 3 отдельных шелковых предприятия. В начале 20 века фабрика Федора Ивановича расширялась, увеличился выпуск разнообразных шелков и платков. В цехах работали станки с механическим приводом, был установлен двигатель внутреннего сгорания. В 1909 году на шелкоткацкой фабрике Ф. И. Соколикова работало свыше трехсот человек, вырабатывая продукцию на 344 тысяч рублей.

В том же году у В. И. Соколикова трудилось 195 человек, производя шелкового товара почти на 150 тысяч рублей,

Сотни людей были заняты на производстве А. Е. Соколикова. Сезонники, приезжавшие на заработки из Рязани, Калуги, жили в фабричных казармах, работая по 10-12 часов и получая по 8-12 рублей в месяц. Фабрика вырабатывала множество разнообразных шелков, пользовавшихся спросом по всей России и за границей. Со всех концов приезжали к Соколикову коммерсанты. На всероссийских и международных выставках платки и ткани фабрики Соколикова удостаивались наград. В Нижнем Новгороде, Вене, Лондоне, Стокгольме получили серебряные медали Филимоновские матери, из Парижа в 1900 году на фабрику Соколикова была привезена золотая медаль.

С. И. Баранов (д. Большой Двор) ткал в своей избе полушелковые платки. На базарах Москвы и Павловского Посада он покупал сырье. Со временем Сергей Илларионович стал нанимать ткачей и построил в своем доме бревенчатое здание под фабрику. В 1868 году С. И. Баранов получил разрешение губернских властей на содержание промышленного заведения, вырабатывавшего полушелковые платки и ткани – МУАР и АТЛАС. У Баранова работало несколько десятков человек. Число их медленно увеличивалось. В 1884 году в том же бревенчатом здании работало 27 человека на 14 ткацких станках и четырех сновальных машинах.

В 1891 году временный богородский купец II гильдии Сергей Илларионович Баранов и временный московский купец II гильдии Федор Емельянович Баранов учредили торговый дом « С. и Ф. Барановы», деятельность которого заключалась в праве и продажи материи, платков, и др. мануфактурных товаров. В договоре указывалось: «Торговля наша находится в Москве, в городской части на Мещанином подворье, а контора и фабрика в д. Большой Двор, Богородского уезда. На общее дело ассигновано каждым товарищем по 50ти тысяч рублей серебром, а всего – 10 тысяч рублей.

Управлять делами Торгового дома и кредитовать может каждый товарищ отдельно и оба вместе. Работали на предприятии в основном местные крестьяне на трехстах ручных станках, вырабатывалась продукция на дому в светелках Большого Двора и других деревнях Буньковской волости.

Торговый дом преуспевал. Строились новые корпуса, закупались за границей механические ткацкие станки, сновальные машины, паровые котлы, паровые машины, гидравлические прессы. Платки и ткани фабрики Барановых продавались в крупных городах России: в Москве, Нижнем Новгороде, в Симбирске открылись представительства фирмы. Красивую шелковую ткань покупал Иран, платки отправлялись в Среднюю Азию и Индию. Европа тоже признала мастерство большедворских мастеров: на Всемирной выставке в Париже в 1905 году продукция Торгового дома «С. и Ф. Барановы» была удостоена золотой медали.

Но что-то случилось с правительством. Летом 1906 года обнаружился недостаток оборотных средств у братьев Барановых. То ли тревожная обстановка 1904-1905годов подействовала на текстильную промышленность, снизив покупательную способность населения, то ли другие причины, только Торговый дом стал не в состоянии оплачивать долги. Банки не выдавали Барановым ссуд, Задолженность росла, промышленные фирмы больше не отпускали сырье и материалы в кредит. Рабочие и служащие не получи зарплаты.

Московский коммерческий суд объявил Торговому дому несостоятельным должником. Разоренное кризисом предприятие так и не удалось поднять. В середине 1904 года фабрика закрылась, было распродано ее оборудование и имущество. А в феврале 1912 года по решению общего собрания кредиторов фабричные корпуса с оборудованием, жилые здания и земельный участок были проданы с торгов. Новым владельцем фабрики стал о Французское акционерное общество К. О. Жиро. Платочная фабрика была основана Яковом Лабзиным около 1812г. Лабзин вёл дело вместе с тремя сыновьями. Небольшое заведение состояло из нескольких ручных станков, на которых вырабатывались шерстяные, полушерстяные, хлопчатобумажные ткани и платки. В 1844г на фабрике наследников С. Лабзина работало 400 ткацких станков и 530 рабочих. Производили на фабрике синие одноцветные платки.

Внук основателя фабрики Яков Иванович Лабзин выделил свою долю наследства и организовал собственное производство. В «статистическом обозрении промышленности московской губернии» 1856года, составленном С. Тарасовым, говорится, что у Павловопосадского купца II гильдии Я. И. Лабзина имелись 121 ткацкий станок, 3 котла, 121 рабочий, вырабатывала фабрика поплин, сатин, гроденапль.

Впоследствии в дело вошел родственник Лабзина В. И. Грязнов. В 1853 году фабриканты приобрели участок земли, на котором построили новые деревянные производственные корпуса. Объединив капиталы, в 1855 году товарищи организовали Торговый дом Я. Лабзина и В. Грязнова. Стоимость годовой продукции определялось в 30000 рублей.

В 1858 году, кроме ткацкого производства было поставлено набивное дело, в 60-х годах на фабрике работало 400 рабочих и на стороне до 1000 человек, платки на обшивку отдавались на дом. Годовой оборот предприятия приближался к миллиону рублей.

Яков Иванович Лабзин был влиятельным лицом в городе, его портреты висели во всех общественных учреждениях в широких золотых рамах, подобно царским портретам. Лабзин строил школы, жертвовал огромные суммы на строительство собора и монастыря, учредил банк, а город стал именоваться неофициально «Лабзинским Посадом». Сам Лабзин счел, что ему «довелено быть даруемо» почетное потомственное гражданство, о чем направил соответствующее прошение в 1861 году в мае. Через год с небольшим пристав рапортовал городской ратуше Павловского Посада: « честь имего донести оной, что купец Павловского Посада, 1-ой гильдии Я. И. Лабзин, и состоящие в его семействе его совокупно неразделенном капитале жена его Акулина Ивановна, тетка Анна Евсеевна и прижитой с купцом Андреем Семеновым, сын их и жене его Настасья Петрова возведены в Потомственное Почетное гражданство».

В 1872 году годовой оборот предприятия перевалил за миллион. В это время на фабрике имелось 3 паровых котла, паровая машина, 200 набивных станков, печатная машина. В год вырабатывалось 600 тысяч платков, 100 тысяч кусков ситца.

В 1891 году Я. И. Лабзин умер. Торговый дом вскоре реформировался в «Товарищество мануфактур Я, Лабзина и В. Грязнова».

Около середины прошлого столетия московский купец Александр Щукин начал в Корневе производство кустарным способом дешевых бумажных платков. У Щукина имелась ручная набивная и раздаточная контора. Кроме этого, в деревне в то время находилось несколько других текстильных заведений. Само Корнево в 1872 году состояло из 40 дворов. Выпускаемые Щукиным платки шли в основном в деревню, но в неурожайные и голодные 70-егоды упала покупательная способность крестьян, ухудшились дела Щукина, в 1877 году на фабрике было прекращено производство платков.

Бумаготкацкое и резиново-ленточное заведение в деревне Корнево на реке Клязьме имел купец Финогей Сидоров. В 80-х годах на фабрике работало около 100 человек. Производство вырабатывало в год 46000 кусков тканей и 14000 кусков резиновых лент. Годовой оборот фабрики составлял 988899 рублей. В начале ХХ века наследники Ф. Сидорова имели уже три фабрики. Кружева, резину и ленты выпускало заведение Финогена Финогеновича Сидорова, братья его Константин и Иван занимались выработкой резины и бумажных тканей.

Десятки небольших фабричных заведений возникали в самом посаде и во круг него в конце 19 века. Называли их «фабрикациями». «Фабрикации» носили в основном текстильный характер, а поскольку пряжу и ткань нужно было окрашивать, то по берегам рек строились красильни.

Одно из ткацких красильных заведений в городе принадлежало купцу Францу Штефко. За разрешением на его устройство купец обратился почему-то не в городское управление, а к царю со следующими словами: «Всепресветлейший Державнейший Великий, Государь Всемилостивейший! Просит Павловскаго посада III гильдии купец Франц Матвеев Штефко, в чем мое прошение, по тому следуют пункты. 1) Занимаюсь я окрашиванием шелка, но заведения для сего не имею, ныне по мастерству своему и занятиям желаю устроить Красильное заведение на берегу реки Клязьмы нижемеленской слободы сего посада, под постройку у поминаемого заведения потребно занять земли 500 сажен с платежем, разрешенным Министерством Внутренних Дел прочим обывателям посада, имеющим таковыя заведения платы по 2 копейки серебром за квадратный сажень» Из царской канцелярии купцу ответили, что дело его обыкновенное следует обратиться к городской управе.

Купец III гильдии Семен Васильевич Щербаков имел красильное заведение в Дубровской слободе на берегу реки Клязьмы. В 1895 году у Щербакова работало 15 человек, а в 1900 году на фабрике было уже занято 250 человек.

Белильные заведения ненаселенной местности на собственной земле на берегу речек Вохонки и Хотцы имел временный купец Павловского Посада Григорий Кирович Ширин. Заведение размещалось в двух зданиях. Одно здание – двухэтажное с каменным на 30 метров и деревянных верхом. Во втором помещение находилась сушильня и отливная. Выработка свинцовых белил производилась только вручную, работа была опасной и вредной для здоровья занятых на заводе людей. Санитарная комиссия обследовала завод Ширина в мае 1892 года. В составленном акте комиссия отметила, что «на фабрике было несколько случаев отравления свинцом (шесть случаев) рабочих. Им потребовалось продолжительное лечение в общественной больнице Способ производства белил на фабрике мокрый, при котором рабочие постоянно имеют дело со свинцовой пылью во время сушки белил, высыпания белильного порошка в ящики, то с мокрыми белилами во время смачивания и мытья белил, то, наконец, со свинцовыми парами (при плавлении свинца в печах и выгребании из них свинцового парашка). Станки с белилами не прикрыты, по фабрике свободно распространяется свинцовая пыль. Приспособлений, которые могут предохранить рабочих от отравления свинцом, нет. Санитарная комиссия запретила дальнейшие работы на производстве Ширина.

Весьма значительное предприятие имел в городе Герасим Мойкин. В сентябре 1907 года был учрежден Торговый дом «Герасим Мойкин с сыновьями». В учредительном договоре значилось:

«1) Деятельность Торгового дома заключается в фабричном производстве мануфактурных товаров и торговле оными товарами. 2) Для общего дела предприятия каждый вносит по 10000 тысяч рублей. Семейство состоит: II гильдии купец Герасим Хрисанфович Мойкин и его сыновья Леонтий и Василий. Итого весь капитал - 30 тысяч рублей. Контора находится в Павловском Посаде, а торговля в Москве и других городах». Сам хозяин промышленно-торгового заведения был весьма влиятельным человеком, в городе он значился купеческим старостой.

В деревне Давыдово находилась контора Торгового дома купцов II гильдии братьев Гущиных. Учредительный капитал их составил в 1877 году 3000 рублей серебром. Торговля братья производили «мануфактурным масляным и прочим законам дозволенным товаром».

В феврале 1909 года городской староста выдал свидетельство, разрешающее открытие торгового дома купцу Василию Никитичу Антонову и его сыновьям Ивану, Михаилу, Василию, Александру и несовершеннолетнему Владимиру. Антонов с сыновьями занимались разработкой и торговлей лесными материалами. Совместный капитал Торгового дома определялся в 60 тысяч рублей. Глава семейства вносил в общее дело недвижимое имущество, заключавшееся в домовладениях с землей в городе Богородске, имения во Владимирской губернии, близ деревни Борисово, в лесопильном заводе, находившемся во Владимирской губернии при деревне Галицкой. Главная контора Торгового дома находилась в Павловском Посаде, а филиалы ее в других городах.

Бывало, что капиталы из Павловского Посада открывали заведения в других городах. «родные братья, состоящие одном семейном капитале Павловского Посада: первой гильдии купец Николай и купеческие братья Лаврентий и Никита Сергеевичи Брашнины, предположили мы открыться с 1-ого января 1876 года. Торговый дом в Москве для производства шелковых материй и торговли ими. Фабрику, производящую шелковые материи Брашнины имели в Богородском уезде, Зуевской волости, в селе Крестовоздвиженеком. При открытии Торгового дома братья внесли капитал в 45 тысяч рублей серебром. Первой гильдии купцов в Павлове к концу XIX века насчитывалось только двое, одним из них был фабрикант Брашнин.

Кроме московских, владимирских, орехово-зуевских промышленников, в конце XIX века осваивали город и иностранные предприниматели. Временные Павловского Посада купцы II гильдии Иосиф Гюттль и Вильгельм Вольфберг взяли в 1879 году в аренду фабрику купца Лабзина и открыли «производство для набивки и тканья кашемировых платков под фирмою Гюттль и Ко. Контора арендаторов находилась при фабрике, а сами они поселились в доме Лабзина. Совместный начальный капитал товарищей составлял 15 тысяч рублей (по семь с половиной тысяч от каждого из контрагентов) и представлен был материалами, припасами, машинами.

В торфяных болотах вокруг Павловского Посада производилась разработка торфа, часть которого поставлялась в Главное общество российских железных дорог, а остальное количество шло на местные фабрики и заводы.

В р-не деревне Мишутино торфяные болота принадлежали управляющему фабрикой Лабзина Егору Шивелкину. Торфяники работали в течение всего летнего сезона по 15 часов в сутки, стоя по колено в воде. В шалашах и землянках жили рабочие торфоразработок, изнурительным был их труд. Добиваясь большей зарплаты, летом 1877 года бастовали торфяники Шевелкинских болот под деревней Мишутино.

В 1915 году купец Николай Мойкин, мещанин Гавриил Гаврилов, организовали совместное предприятие по выделке и разработке торфа из добываемой торфяной массы. Сотоварищи внесли по тысяче рублей, учредив Торговый дом – «для совместного предприятия по торфяному производству и торговле».

Широковы.

Как было отмечено выше, многоярусная колокольня Воскресенского собора и особняк на площади близки по времени строительства ( с разницей менее двух десятков лет: 1839 и 1820-е годы соответственно). И это не случайно, ибо своим рождением они обязаны одному и тому же человеку – местному купцу и благотворителю Давыду Ивановичу Широкову (1790-1849г). Будучи самыми крупными текстильными Павловскими фабрикантами, в первой половине 19 века, но при этом записанные в Богородское купечество, Широков, Лабзин, Быков и др. , стали инициаторами и организаторами компании по обретению родным селом статуса Посада. Подобный статус юридически приравнивал Павлово к городу и давал населению значительные экономические и юридические права, возможности развития и улучшения всех сторон жизни. Бывшие крестьяне могли по желанию записаться в мещанское либо в купеческое сословие. В 1842 году Д. И. Широков жертвует 3 тыс. рублей серебром в пользу московских приютов, за что удостаивается публичной благодарности через «Московские губернские ведомости». Помимо дополнительного субсидирования и закупки и поставки 12 пудов листовой меди, устройства, золочения и установки главки и креста на новую колокольню (1285 руб. 71 кол. ). Д. И. Широков, оправдывая свою фамилию, сделал широкий жест, достойный почетного гражданина – заказал для новой звонницы два огромных колокола: один в 1000, другой в 500 пудов весом. После кончины Давыда Ивановича, его семейство продолжало традицию благотворительности. В 1856 году был учрежден благотворительный фонд Д. И. Широкова ежегодно выделявшим ссуду 80 бедным семьям. В 1994 году в Центральном историческом архиве Москвы был обнаружен важный краеведческий документ, в котором зафиксирован факт передачи наследниками Широкова своего дома городу. Идея возрождения дома купца Широкова. Новый выставочный зал распахнул свои двери 12 июня 1994 года в рамках художественной программы посвященный 150-летию Павловского Посада. Маргарита Ивановна добилась того, что на доме купца Широкова появилась мемориальная гранитная плита с высеченной надписью, удовлетворяющий благотворительный акт и доту передачи здания городу.

Народное образование.

К началу 20 века в городе существовало несколько разного рода учебных заведений. Несколько школ для детей рабочих было выстроено при крупных мануфактурах на средства их владельцев. Такие школы имелись при фабриках Краснова, Абрамова, Соколикова, Лабзина и Грязнова.

В 1887 году начала работать церковно-приходская школа в селе Казанском. На всю округу только несколько человек знали грамоту, школы в селе до этого не было. Фабрикант Вшивкин выделил нижний этаж, принадлежащего его здания склада под школу. Наскоро сколоченные из досок столы и скамейки составляли скудное школьное хозяйство. Зимой в помещении гулял ветер, дети сидели в шубах и платках, замерзали чернила. На сельском сходе решено было строить новую школу. Деньги на ее строительство жертвовали местные купцы. И вот рядом с церковью Казанской Божьей Матери появилась школа. Начальное училище для девочек находилось на Дмитровской улице в двухэтажном красного кирпича здании, выстроенном в конце 19 века. В это бесплатное заведение брали всех бедных детей. Содержало школу городское у правление и еще попечительница, Татьяна Михайловна Садова. Она жертвовала деньги, привозила по праздникам подарки. Девочек к ее приезду наряжали в белые фартуки. Татьяна Михайловна, по воспоминаниям была очень добрая дама. Их павловских московских лавок «госпоже попечительнице начального городского женского училища» приходили счета, в коих обоз началось, что попечительница приобретала для школы карты Палестины, крючки вязальные, карандаши цветные. Чернила ведрами, книжки Льва Толстого и Некрасова, лампы спиртовые, календари крестные, «Родную речь» и все необходимые школьные товары.

При храме Воскресения Христова на средства Кирилло-мефодиевского православного братства содержалась церковно-приходская школа. Церковная школа впоследствии была преобразована в женскую прогимназию. На начало 1907 учебного года в прогимназии насчитывалось 208 учениц, из них одна была из семьи дворян, трое из духовного звания, трое купеческих дочерей, остальные 177 девочек были детьми рабочих и крестьян.

В 1908 году в Павловском Посаде открылось общество распространения образования. Председателем его стал Федор Григорьевич Краснов, владелец фабрики и купец II гильдии. Первой своей задачей общество заметило открытия в городе реального училища по программе Казенных училищ. Деньги на строительство здания училища члены общества собирали по подписке между частными лицами и учреждениями. Товарищества Я. Лабзина и В. Грязнова пожертвовало 5000 рублей, А. Е. и А. Н. Соколиковы 3000 рублей, П. И. и В. П. Брашнины 4500 рублей. Строительство училища на Царской улице было начато в 1910 голу и завершено весной 1911 года.

Русско-французская мануфактура, Товарищество Лабзина, фабрика Соколикова вносили плату за обучение некоторых реалистов, родители которых работали на этих предприятиях.

Для способных учеников училища существовали стипендии в честь благотворителей: стипендия Товарищества Я. Лабзина и В. Грязнова, две стипендии имени А. Е. и А. Н. Соколиковых и две стипендии имени Льва Толстого, учрежденная в память 80-летия со дня рождения, и стипендия имени Ф. Г. Краснова – первого председателя Общества распространения образования в городе.

Известный фабрикант Александр Егорович Соколиков, владелец шелковой фабрики, к 300-летию Дома Романовых решил построить церковь. В здание церкви предполагалось устроить и школу. Проектировал и строил 1церковь механик фабрики Соколикова Анатолий Алексеевич Шестаков. Строительство школы-церкви было завершено в несколько месяцев, и летом 1913 года состоялось ее торжественное открытие. В Филимонове был устроен большой праздник, торжественное гуляние, хозяина поздравляли , он раздавал мужикам деньги ан водку, а детям конфеты. Приехавшие из Павлова купцы устроили торговлю.

К открытию церкви был водружен крест на колокольне. В Московских иконописных мастерских писали иконы для новой церкви. Кроме того, иконы жертвовали прихожане, сам хозяин, его служащие. Впоследствии при церкви организовался хор, на спевку приходили после работы, тогда устраивали чаепитие, и хозяин давал за свой счет каждому давал к чаю французскую булку и 2 кусочка сахару, а перед праздником еще конфеты и пряники.

Школьные классы располагались на первом и втором этажах, внизу раздевалка. Учились в 4-летней школе дети крестьян и работники фабрики Соколикова, классов было по одному, по 20 человек в каждом.

В 1913 году учение в церковной школе прекратилось. В помещениях школы разместился военный госпиталь. Одним из лазаретов военного времени и стала школа А. Е. Соколикова. Церковь же продолжала действовать и в мировую войну – вплоть до советской власти.

Праздники и развлечения.

Местными силами с участием богородских и павлово9посадских артистов, так же организовывались благотворительные вечера, собиравшие не мало публики.

2 декабря 1912 года в Богородском уезде был устроен «Славянский день», в который народ жертвовал деньги в пользу воюющих балканцев. Для сбора средств в Павловском Посаде организовался комитет под председательством Ф. Г. Краснова. В состав комитета вошли лица из местной интеллигенции и фабриканты (А. Е. Соколиков, В. В. Болдин, Г. Е. Гаврилов, А. П. Быстров, С. В. Певницкий, П. Ф. Пелевин). Сбор осуществлялся в Павловском Посаде и 32 окрестных деревнях. Всего в тот день было роздано 50 кружек. 50 нарядных красавиц под звуки славянского марша рассеялись по городу. Девушки собирали деньги на базаре, ходили по домам, жертвовали в кружки прохожие на улицах. Весь посадский люд в этот день расцветился национальным флажками балканских государств. Горожане давали деньги, стремясь оказать посильную помощь воюющим славянам.

Важным событием в жизни русского государства было прекращение смуты в начале XVII века и возведение на российский престол Михаила Романова. 21 февраля 1913 года Россия праздновала 300-летие Дома Романовых. Фабрикант Соколиков построил в Павловском Посаде церковь в честь 300-летия царской династии.

Общественное собрание Павловского Посада располагалось в начале Царской улицы, в двухэтажном каменном здании, сохранившемся до сих пор. Попасть сюда «на увеселение» мог не всякий. Посещала клуб публика состоятельная, в основном купцы. Управляли делами клуба старшины, заведение было открыто от зари до зари. Здесь устраивались танцы, играли в карты и в бильярд. Особенно процветала игра в «железку», то есть в «железную дорогу с большими ставками. Случалось, что во время игры происходили скандалы и даже драки.

На фабриках существовали театральные кружки, составленные из рабочих и служащих. Хозяева фабрики обычно поддерживали театральные начинания и помогали кружкам материально. Спектакли фабричных кружков были всем доступны по ценам, народ охотно посещал представления. Особенно знаменит был «Лабзинский кружок», ставивший классические пьесы. 21 ноября 1912 года в доме Манаева Лабзинцы ставили Островского «Свои люди – сочтемся!»

Но в полном смысле театральная жизнь началась с открытия в городе реального училища, в зале которого стали устраиваться спектакли. Общество распространения образования приглашало в посад московских артистов.

Синематограф.

Синематограф Павловском Посаде появился в начале 20 века. Не было еще для этого специально выстроенных зданий, кино показывали в домах богатых фабрикантов. На праздники они ездили, друг к другу в гости, приглашали городских чиновников, начальника полиций, священнослужителей, купцов, помещиков окрестных деревень.

Медицинская помощь.

Делом организации врачебной помощи в городе занималось общественное управление и фабриканты. В ведении городского управления находилась общественная больница, а крупные фабриканты строили лечебницы при своих предприятиях.

Городская общественная больница находилась на Торговой площади в заведении, пожертвованном в 1861 году Дарьей Морозовой, Пелагеей Хлудовой и Василисой Широковой. Финансировала больницу городское управление. Содержание ее в год приходилось приблизительно в 10 тысяч рублей. Иногда городских уполномоченных поднимал вопрос о дополнительном выделение кредита. Должность попечителя была выборной. Городские уполномоченные закрытой баллотировкой выбирали попечителя на очередное четырехлетие. С 1903 года в этой должности состоял Ф. А. Колчин, в 1903 году его сменил купец М. А. Садов, в 1907 году – И. И. Цырин, а последним попечителем стал купец В. А. Щепетильников с 1911 по 1918 год. В начале 20 века, когда уже тысячи людей работали на предприятиях Павловского Посада, на средства владельцев крупных фабрик строились больницы для лечения рабочих. Двухэтажное каменное здание для этой цели было выстроено при фабрике купцов Барановых на Большом Дворе. В Филимонове на фабрике Соколикова А. Е. работали терапевт, окулист, детский врач. До сих пор служит здравоохранению больница Лабзина.

Попечительство.

Городом промышленным, купеческим и торговым был Павловский Посад в начале 20 в. Работали старейшие и крупнейшие в России текстильные предприятия, принося миллионные доходы их владельцам. Фабриканты строили школы, церкви, больницы. Богатые купцы, умирая, завещали на богадельни, сиротские дома, на пособия бедным невестам. А в 1899 году, 22 марта, в городе было учреждено Попечительство о бедных – «в целях наилучшей постановки общественного призрения, сборы пожертвований на нужды бедных и постоянного за ними наблюдения».

Попечительство разделило город на участки, а для заведования ими приглашались в качестве участковых попечителей влиятельные лица, пользовавшиеся правом выбора на городских выборах. Такими участковыми попечителями становились известные в городе лица, владельцы фабрик. Краснов. Куделин, Мойкин, Щепетильников и др. В состав попечительского совета входили Грязнов, Кулаков, Садова, Гришена, Бадина, Тельнов. Они жертвовали деньги на призрение бедных, помогали иными способами. Городское попечительство наблюдало за состоянием дел общественного призрения, рассматривало прошения бедных, устанавливало пособия малоимущим, хлопотало о выделении городским управлением средств на оказании помощи бедным, на дом доставлялись дрова, к праздникам - продукты и подарки. Иногда можно было попросить у попечительства беспроцентную ссуду.

Оставшихся без родителей детей попечители помещали в сиротские дома, а стариков богадельни. В городе было несколько богаделен. Само это слово значит: «божье дело». Божьем делом считается подать милостыню нищему, приютить бездомного. К праздникам, к Пасхе, к Рождеству снаряжала Ольга Яковлевна Лабзина подводы, которые развозили продукты, подарки в дома бедных, многодетных вдов. На Крутобережной улице содержала Ольга Яковлевна богадельню. Двухэтажное здание стояло на высоком берегу, вниз, к Вохне, спускалась лестница. А на берегу реки гуляли старики и старушки. На обед их созывали колокольчиком. Хозяйство богадельни вела Надежда Сергеевна Корнеева. Подопечных у нее было несколько десятков человек. Сама попечительница приезжала к старушкам и старикам на пасху, рождество, Дмитров день, устраивала праздничный стол. Сгорела богадельня на Крутобережной в революцию, а потом уже заведение это не возобновлялось.

В начале Павловской улицы до сих пор стоит двухэтажный дом, в котором находилась богадельня купца Краснова. Значительный капитал оставила в Павловском городском банке Дарья Морозова – на содержание» на содержание призреваемых богадельни для женщин» - 6100рублей. В богадельни Дарьи Морозовой призревалось 18 человек. Расход богадельни в год к концу 19в. составлял 2400 рублей, т. е. средств оставленных Д. Морозовой, хватало на много лет содержания этого заведения, а в расход богадельни входило продовольствие призреваемых и прислуги, покупка одежды, обуви, необходимых хозяйственных предметов, жалование штату, оплата докторов и прочие траты.

Торговля.

Торговля в Павловском Посаде осуществлялась главным образом в торговых рядах на Базарной площади, к которой сходились радиусы – Сенной, Монаховой, Царской, Большой Покровской, Павловской, Дубровской. Вели сюда и многочисленные переулки. И шел, и ехал на подводах народ в торговые ряды. На Дубровской улице торговали продуктами Новожилов и Власов. Новожилов имел лавку и в Корневе. На купеческой любили ходить к Тельнову, потому что он сверх купленного давал детям конфеты, они к нему и просились. Там же, на купеческой, торговал бакалеей Д. Ф. Шумилов, он имел и трактир напротив, но его сожгли. В Филимонове Лакутины держали небольшой магазин и пекарню. У них можно было чаю попить и купить что-нибудь из продуктов – обычно деревенские магазины были еще и чайной. Посадские купцы торговали по преимуществу в своих домах, но некоторые из них имели по несколько лавок. К началу века в городе насчитывалось 38 торговцев.

Ярмарки.

С давних времен Дмитров день считается в Павловском Посаде большим праздником. Первую церковь по Павлово - посадской земле построил великий московский князь Дмитрий Донской в честь святого великомученика Дмитрия Солунского.

В Дмитров день открывалась ярмарка. Из всех окрестных деревень и даже из других городов стекался сюда народ. Купцы со своим товаром приезжали из Москвы, Богородска, Владимира, Н-Новгорода. Торговые палатки стояли на площади, продажа велась с деревянных настилов и прямо с возов.

Чего только не было на ярмарке в Павловском Посаде! Яблоки и груша; рыба всяческая – белуга, судак, щука, лещ, сом в свежем, соленом, копченом видах; мясо, колбаса, окорок, студень. Тут же продавали коров и телят, овец и коз. Гусей и кур, лошадей и прочую живость.

Трактиры.

Слово «трактир» происходит от слова «тракт». По российской дороге гнали ямщики лошадей, перевозили пассажиров. В пути нужно было где-то остановиться, выпить чаю, отдохнуть. Жители придорожных деревень устраивали в своих домах постоялые дворы, чайные, в которых принимали путников. Несколько таких заведений находилось в д. Кузницы, что на Владимирской дороге, в Большом дворе, через который во все времена пролегала дорога из Павлова на Владимир, в Москву, в другие города. Приезжающие в посад на базар купцы и крестьяне всегда могли с удовольствием остановиться в любом питейном заведении этого города. Сосредоточены они были в основном вокруг торговой площади и рядом с железнодорожным вокзалом. Обычно трактиры назывались по именам владельцев: трактир Субботина, Манаева, Шумилова, Сачкова, Панкова В маленьком посаде было столько трактиров!

Около двух десятков человек содержали трактиры в Павловском Посаде. В 1891 году изъявили держать трактиры 23 жителя города. Купец II гильдии Ф. П. Манаев просил городскую управу разрешить ему держать трактир на торговой площади, об этом же просил И. А. Кулаков, причем представлял аттестат о своей неподсудности.

Какое именно заведение открывая, хозяин трактира продажею крепких напитков, трактир без продажи крепких напитков, чайную или «ренсковый» погреб – имело существенное значение при взимании налогового сбора. Больше всех приходилось платить содержателям винных трактиров, чайные облагались меньшим налогом. В 1912 году трактирщики, торгующие крепкими напитками, платили от 925 до 985 рублей в год с одного трактира. Эти сборы составляли солидную статью городских доходов.

Чайными лавками, согласно статье седьмой «Правил о трактирных промыслах», считались такие заведения, в которых помимо чая продавали только хлеб. Но, заподозрив какую-либо в не соответствие ее статусу, городской староста обращался конфиденциально к полицейскому надзирателю Павловского Посада: «Прошу Вас, Милостивый Государь, произвести дознание, не производится ли в чайных Екатерины Федосеевны Манаевой и Федора Порфирьевича Манаева потребление на месте, кроме чая и хлеба, холодных и горячих закусок».

И если обнаруживалось, что в чайной подносят колбасу, а в безалкогольном трактире вино, то хозяева – нарушители облагались трехкратным сбором. Так пострадал однажды Ф. П. Манаев. Сам он считал, что наказан, не справедливо и написал жалобу царю, но в поступившем в посад ответе было сказано, «правительствующий сенат признает жалобу просителя не заслуживающей уважения.

Заходите в трактир и торговцы, и мелкие купцы, здесь заключались сделки – на деньги и «бартерные», договаривались о найме на работу. Сам хозяин стоял за стойкой – в буфете брал деньги, бывало, ему помогала его половина, но обычно женщины в трактирах не обслуживали. И все обстояло как будто благопристойно, однако трактир прославился своим «номерами». Распевала на улицах подгулявшая публика:

У Воеводина в трактире

Есть девицы 3-4 пять

Они рыжи, рыжи, рыжи

Привезены из Парижа

Моды показать.

Трактиров хватало, было, где при желании души отвести. На углу площади стоял небольшой, двухэтажный трактир Манаева. Приезжающие в город могли у него остановиться на ночлег. Это был как бы трактир с гостиницей, а на 1 этаже еще и парикмахерская. У Манаева всегда было чисто и аккуратно, трактиры эти иногда снимали для свадеб. Сам Манаев жил неподалеку, на Павловской улицы. Был он очень религиозен, тут же рядом с трактиром построили церковь Казанской Божией Матери. При церкви Федор Порфирьевич содержал небольшую богадельню, где призиралось десятка два стариков и старушек.

В другом конце площади, в начале Покровской улицы. Стоял трактир Фаитова. Водкой в нем не торговали, кормили обедами, подавали чай. Народ туда заходил, потому, что у Фаитова было не дорого. Расчет шел на медные деньги, в других трактирах брали серебром (Грош, полушка, пятак, семитка). Золотые в трактирах в обиходе не были, о «катюшах» не упоминалось, этими деньгами расплачивались в ресторанах Москвы. Понимавшие толк в роскошной жизни Павловские купцы и фабриканты любили ездить «К МАРТЬЯНЫЧУ» - так называется ресторан гостиницы «Метрополь».

А здесь, в посаде, глядели на площадь через окно с занавесочкой, ели жареную колбасу и пели про французских девиц. Бородатому и уже тонкому уряднику не всегда нравилось происходящее, иногда он делал трактирщику замечание, на что тот реагировал следующим образом: угощал урядника стаканом водки. Прежде чем выпить, урядник перекрестится, крякнет, закусит и уйдет.

Странное дело, вспоминая все эти давно прошедшие времена, Павловские старожилы говорят, что раньше меньше пили, пьяных на улицах почти не видели. В трактирных заведениях Манаева, Субботина, Панкова имелись бильярды. Игра шла на деньги, но случалось даже на пиджаки и штиблеты. Жены проигрывающихся и спивающихся мужей не раз обращались с просьбой запретить денежную игру на бильярде.

Пожарные.

В дореволюционном Павловском Посаде строения были в основном деревянные. Для освещения внутри помещений, жилых домов использовали восковые и стеариновые свечи, керосиновые светильники и лампы. От свечного и керосинового освещения случались многочисленные пожары. Особенно страшно было, когда пожары возникали ночью. Дома горели быстро, гибли люди, домашний скот.

Особенно значительным был ущерб, когда горели дома богатых людей. Весной 1911 года горели владения вдовы купца Гладкова около Торговой площади: обгорел верх двухэтажного дома, в огне погибли все деревянные постройки: кладовая, пекарня. Огонь быстро распространялся, захватывая соседние постройки А. И. Иванова – Сгорели все сараи, погибли коровы и лошади. Хозяева, пытаясь спасти имущество, вынесли мебель, добро. Им помогали сбежавшиеся на пожар люди. А после прекращения пожара в сенях второго этажа дома Гладковых был обнаружен сильно обгоревший труп одного из спасателей. Пожары возникали довольно часто. Для их тушения в городе содержалась небольшая пожарная команда, образовавшаяся в 1860 году.

Деталями пожарного депо занималась комиссия городского управления, в которую в 1909 году входили К. А. Маслянников, И. Н. Соколов, Н. В. Бадин, В. В. Болдин, В. С. Воеводин. Работе городской пожарной команде содействовало добровольное пожарное общество, образовавшееся в 1897 году.

Члены – жертвователи, в числе которых могли быть и лица женского пола, должны были вносить единовременно для образования вспомогательного капитала один рубль и ежегодно на разные расходы не менее 3 рублей.

За успешную ликвидацию пожаров добровольные члены пожарного общества получали вознаграждения от благотворителей – Павловских купцов и фабрикантов. Каждый член общества обеспечивался бесплатно брезентовым костюмом, металлической каской обувью, киркой и «фомкой» - небольшим ломтиком для вскрытия. Городское управление ежегодно отпускало на нужды пожарного общества 300 рублей. В ноябре 1900 года председатель правления общества К. А. Маслянников направил письмо в городскую управу, в котором просил деньги для приобретения паровой пожарной трубы, «ведь публику не заставишь лезть в огонь, не заставишь качать пожарную трубу».

В центре города, в начале Успенской улицы, стояло кирпичное здание с высокой башней и со специальной площадкой для наблюдения. На башне посменно круглые сутки дежурили пожарные. С высокой каланчи видно было весь город и все окрестные деревни. В случае появления дыма или огня дежурный звонил в небольшой колокол, поднимал тревогу.

Воду для тушения брали из Вохны. кроме того, в городе имелось несколько противопожарных прудок – на Царской улице и Сенной. Прекрасные Барские пруды в Ново-Загарье были вырыты руками крепостных пожарных. А на улицах города стояли большие деревянные чаны, всегда заполненные водой.

В деревнях вокруг Посада организовывались свои пожарные дружины. Городской дружиной руководил В. И. Кудин, Филиминовской – А. Е. Соколиков, (Трубицынской – А. Ф. Цатолин) и т. д.

На фабриках города тоже имелись небольшие пожарные депо, в них находились запряженные лошади и бочки с водокачками. В 1902 году новый, только что выстроенный ткацкий цех фабрики Лабзина – Грязнова был оборудован автоматическим противопожарным устройством, которое обеспечивало в случае повышения t в помещении до 36° подключение противопожарного насоса. Первые такие сооружения монтировались английской фирмой «Гринель». Гринельные сооружения и были началом автоматической противопожарной системы на производствах Павловского Посада.

Спортивные игры.

Спорт, игры в начале века в Посаде носили характер спортивных развлечений. Павловские обыватели купались летом в прудах и реках, играли в футбол, в городки и в бабки. Зимой популярны были катания на тройках по Царской улице фигурное катание.

Увлечение футболом пришло в Павловский Посад в начале века из Англии. Английские специалисты установили на фабрике Лабзина – Грязнова противопожарную систему фирмы «Гринель», в свободное от работы время в поле 19 фабрики играли в футбол. Эту игру быстро у них переняли Лабзинские рабочие. Первый стадион в Павловском Посаде был устроен при платочной фабрике – Лабзинское спортивное поле. В центре города, вдоль Лабзинских улиц была огорожена территория, куда пропускали уже по билетам. В городе организовывались первые футбольные команды. Постоянными соперниками «Лабзинцев» стали «Купцы». Состоятельные «Купцы» играли в специальной спортивной форме, но, к досаде Павловских купцов и торговцев, «Купцы» всегда проигрывали фабричным – Лабзинской футбольной команде.

Кроме внутригородских игр происходили и междугородние матчи: «Купцы» играли с футболистами из Ликина – Дулева, «Французы» ездили в Глухово. Сильнейшими футболистами считались «Морозовцы» из сел Орехово и Зуево, с переменным успехом состязались с Павловскими «Лабзинцами».