Культура  ->  Литература  | Автор: | Добавлено: 2015-03-23

Проблема авторства романа «Тихий Дон»

В мировой литературе не мало примеров, когда ключ к загадке гениального художника искали в полном отрицании самого художника. Вспомним Гомера, Шекспира, Бомарше. 20 век внес в этот список имя донского писателя Михаила Шолохова.

Изучение так называемого шолоховского «вопроса» показывает, что главную причину духовной тяжбы о национальном гении современной русской литературы следует искать в идеологическом и политическом неприятии автора эпопеи столетия – романа «Тихий Дон». Тенденциозное толкование фактов биографии, личного поведения и общественных взглядов Михаила Шолохова были перенесены на его роман, в тексте которого уже много лет ищут следы истинного или более достойного автора, в надежде доказать творческую нечистоплотность автора произведения.

Выход романа «Тихий Дон» сопровождался не только всеобщим признанием, но и злой завистью многочисленных собратьев по литературному цеху, в сознании которых не укладывалось, что перед ними более одаренный человек, чем они.

Ранние произведения (рассказы) М. А. Шолохова выпускал редактор Феоктист Березоский. Так вот он писал: «Я старый писатель, но такой книги, как «Тихий Дон», не мог бы написать. Разве можно поверить, что в 23 года, не имея никакого образования, человек мог написать такую глубокую, такую психологически правдивую книгу Что-то неладно!»

Анализом идеологических промахов автора «Тихого Дона» занялись критики тех лет. М. А. Шолохова стали обвинять в том, что «роман выполнял задание кулака, чем и понравился белогвардейцам».

В результате сомнений, идеологических публикаций была подготовлена почва для появления «достоверных» историй об якобы украденной рукописи у белого офицера, с которым якобы молодой Шолохов писал «Тихий Дон».

В учебном пособии «История русской литературы 20 век» (выпуск 2. Советская классика. Новый взгляд 1978 год. Л. П. Егорова. П. К. Чкалов ) в статье «Проблема авторства «Тихого Дона» пишут, что еще в 1928 году при появлении первой книги романа, поразившей зрелостью таланта молодого автора, раздались клеветнические обвинения в плагиате. В 1929 году была создана комиссия от РАПП, куда вошли Серафимович, Фадеев, Ставский, Авербах. Шолохов представил рукописи и черновики романа. Тогда же в частном письме А. Серафимович сообщал: «Нашлись завистники – стали кричать, что он у кого-то украл рукопись. Это подлая клеветническая сплетня поползла буквально по всему Союзу. Отпор был дан на страницах «Правды».

Однако брошенное семя клеветы периодически прорастало, питаясь порой фактами анекдотическими. Появилось в печати в 1930 г. письмо Н. Андреева от 1917 года, в котором очерки С. Голоушева «С Тихого Дона» названы «Тихим Доном» (обычный пересказ названия, сводимого с ключевым словом), противники Шолохова уже готовы были объявить автором прославленного романа посредственного публициста С. Голоушева. Измученный писатель обращался к Серафимовичу: «Что мне делать? Мне крепко надоело быть вором»

Писатели РАППа (А. Серафимович, А. Фадеев и др. ) вынуждены были выступить с открытым письмом в газете «Правда», в котором поддерживали молодого писателя и заявляли о беспочвенности слухов о плагиате, однако до конца 30-х годов по-прежнему печатались споры вокруг авторства «Тихого Дона». Врагами пролетарской диктатуры распространяется злостная клевета о том, что роман Шолохова является якобы плагиатом с чужой рукописи Чтобы неповадно было клеветникам и сплетникам, мы просим литературную и советскую общественность помочь нам в выявлении конкретных «носителей зла» для привлечения к судебной ответственности (по поручению секретариата Российской ассоциации пролетарских писателей: А. Серафимович, А. Фадеев Л. Авербах. (Правда 1929 год 29 марта).

Таким обращением закончилась первая «дискуссия»: письмо пролетарских писателей квалифицировало сомнения в авторстве «Тихого Дона» как государственное преступление.

В 40-50 годы интерес к теме плагиата иссякает. 1965 год. Май. В газете «Комсомольская правда» опубликовано сообщение о присуждении Ростовским государственным университетом М. А. Шолохову звания доктора филологических наук. В Лейпцигском университете его избирают почетным доктором. 23 мая за выдающиеся заслуги в области художественной литературы и в связи с 60-летием М. А. Шолохов награжден орденом Ленина. Через 4 месяца, т. е. в октябре весь мир узнал из Стокгольма, что Михаилу Шолохову присуждена Нобелевская премия, лауреат получает тысячи и тысячи заслуженных поздравлений. И вдруг Солженицын публикует свою статью «Теленок бодался с дубом», в котором пишет: «Шолохов давно не писатель». Это слова того самого Солженицына, что совсем недавно клялся Шолохову в любви из Рязани, откуда писал: «как высоко я ценю автора бессмертного «Тихого Дона». Позже «Обустроитель России» откажется от этих слов: станет бросать не то, что камешки в огород нобелевского лауреата, но целые кирпичи на голову гения России. Наиболее мощное наступление на Шолохова было предпринято в 1974 году. Тон и направление дискуссии задавали два независимых, появившихся почти одновременно исследования. Первое из них, незавершенное из-за кончины автора «Стремя «Тихого Дона» (загадки романа)», вышло в 1974 году в Парижском издательстве «ИМКА – пресс» под псевдонимом Д*. Псевдоним был раскрыт лишь в мае 1990 годом издателем книги Н. А. Струве: автором «Стремени» оказалась литературовед И. Н. Медведева – Томашевская.

«Стремя «Тихого Дона» - первая научная постановка вопроса. Наиболее простым путем, непосредственно ведущим к разгадке вопроса авторства «Тихого Дона», видится обращение к архивам, поиск сведений и свидетельств современников. В Советском обществе каждый более или менее заметный человек, а тем более известный писатель с мировым именем – во всяком случае, находился под неусыпным и постоянным наблюдением. Поэтому исчерпывающая информация может находиться в архивах соответствующих органов, например, в архивах ЦК КПСС. Естественно, что четверть века у исследователей не только не было возможности обратиться в архивы за нужной информацией, но сама попытка, простой интерес грозили человеку серьезными последствиями. Оставался другой путь – привлечь в свидетели сам роман «Тихий Дон». Был взят текст романа и подвергнут всестороннему анализу, в нем самом искали аргументы против авторства Шолохова или за него. И. Н. Медведевой-Томашевской было проведено скрупулезное литературоведческое исследование текста в разных его редакциях, анализ структуры, идейной и политической направленности романа. В основу своего метода она положила некий эталон по этике автора: это поэтическая интерпретация фольклорной темы, определившей самое «сцепление мысли» (Толстой), т. е. поэтический замысел – образ и героев произведения». Данный метод позволил исследователю обнаружить наличие в тексте «Тихого Дона» «двух совершенно различных, но сосуществующих авторских начал» и объяснить последние причины неоднородности и взаимоисключающих тенденций в тексте. «Если говорить о духовной сути эпопеи, - пишет автор «Стремени», - то здесь наличие несколько расплывчатого, но высокого гуманизма и народолюбия, которое характерно для русской литературы 1890 – 1910 годов»

Работа же «соавтора» разительно отличается от «авторского» текста. «Для сочиненного «соавтором» прежде всего характерна полная независимость от авторского поэтического замысла-образа. Здесь нет поэтики, а есть лишь отправная голая политическая формула. Эта формула. прямо противоположна мыслям автора-создателя».

Таким образом, филологический подход к исследованию текста романа вычленил два совершенно различных «языковых» начала:

— язык автора, органично соединяющий народный донской диалект с интеллектуальной речью писателя, и

— язык «соавтора», который «отличается бедностью и даже беспомощностью, отсутствием профессиональных беглости и грамотности»; в отдельных случаях «соавтор», пытающийся стилизоваться под автора, еще более выдает себя и особенности своего времени (речения, «характерные для быта и газетной литературы 20-30-х годов)».

Эталоном для отслойки одного от другого автор «Стремени» избрала первые две книги романа, которые, по ее мнению, принадлежат перу автора-создателя романа. Анализируя психологическую, идейную, философскую, поэтическую направленность сюжетных линий, отдельных образов, эпизодов, И. Н. Медведева -Томашевская вычленила искусственные, привнесенные в органичный художественный текст «вставки» соавтора и попыталась доказать их невозможность и несовместимость.

По ее мнению, «деятельность «соавтора» заключалась в следующем: а) в редактировании (идейном) авторского текста с изъятием глав, страниц, отдельных строк, не соответствующих идейной установке «соавтора»; б) во вклинивании в текст ряда глав собственного («соавторского») сочинения, составившего в романе особую идеологическую зону; в) в компиляции глав и фрагментов авторского текста путем скрепления их текстом соавторского сочинения; г) в использовании в соавторском тексте материалов автора».

Научный подход к изучению текста романа, профессиональный уровень решения «языковой» проблемы текста и выдвижение самостоятельной гипотетической концепции стали пробным камнем для дальнейшего исследования загадок «Тихого Дона».

Авторство самого Шолохова здесь не исключается, речь идет лишь об использовании некой рукописи Крюкова, в которую Шолоховым якобы вставлялись и фразы, и целые главы. В 3 и 4 книгах степень авторства Шолохова определяется боле чес в «1/3», а авторское право на финальную 8 часть было полностью «возвращено» Шолохову». Истоки данной версии восходят к 1928-29 годам, когда в семье Томашевских шли разговоры о плагиате и известный филолог Б. Томашевский восклицал: «Не мог человек в 19 лет написать книгу такого уровня».

В 1975 году вышла на французском языке книга Роя Медведева «Кто написал «Тихий Дон»?», расширенный вариант которой на английском языке назывался «Загадки литературной биографии Шолохова» (1977 г. ). Отрывок из этой книги был напечатан в августовском журнале «Вопросы литературы» за 1989 год. Медведев, хотя и признал натяжкой многие построения Томашевской, но поддержал саму гипотезу соавторства, назвав другие возможные, по его мнению, имена – тестя писателя – Петра Громославского – и даже его шурина. Медведев повторил бездоказательную посылку, что личность 23-летнего писателя якобы весьма разительно не соответствует тому слепку личности автора, который можно было бы сделать по роману «Тихий Дон». На эту роль им был выдвинут малоизвестный как в Советском Союзе, так и Западе донской писатель Федор Крюков. Хотя он достоин памяти россиян.

Родился Федор Крюков в 1870 году в станице Глазуновской в семье станичного атамана. Сам он писал, что «вырос в трудовой семье, в постоянном общении с людьми, волами, овцами, среди соломы, сена, зерна и черноземной пыли». С молоком матери впитывал он любовь к родному краю, всему, что связывало его с Доном, которого он называл в своих произведениях «Родным своим углом, родным краем». Окончив гимназию, уехал в Петербург, поступил в историко-филологический институт, который в 1893 году закончил и поступил на службу в гимназию (г. Орел). К этому времени относятся первые литературные произведения Крюкова. В журнале «Русское богатство», которое редактировал В. Г. Короленко, появились рассказы «Казачка», «Два соседа». Вскоре из-под его пира вышел объемистый очерк «На Тихом Дону», который рассказывал о милых сердцу донских казаках, их обычаях и нравах, особенностях жизненного уклада, тяжелой государевой службе, которую несли донцы. Этому очерку В. Г. Короленко дал высокую оценку и пригласил его в Петербург. В его жизни в эти годы пришла любовь; он познакомился с Зинаидой Румницкой. В письме к ней Ф. Крюков писал: «Если родится дочь, назови её Аксиньей, а если сын – Григорием». Некоторые видят в этом намек на Крюковское авторство «Тихого Дона», но доказательств этому не нашла даже беспристрастная электронно-вычислительная машина. Скорей всего, это чистое совпадение, не более С этих пор о Ф. Крюкове слагались легенды, хотя никто толком не знал и не знает биографии. А ведь жизнь и литературная судьба его интересны и драматичны. Он был знаком с В. Короленко, М. Горьким, И. Буниным. Политическая деятельность Федора Крюкова свела его не только с царем Николаем II, но и с В. Лениным, атаманами Калединым, Деникиным, Корниловым.

Однако слабые стороны как самого выбранного И. Н. Медведевой-Томашевской метода, так и полученные результаты требуют особого рассмотрения и обсуждения, ибо ограничения избранного ею метода не позволяют однозначно и окончательно решить поставленную задачу, а многочисленные неточности создают основу для «опровержений» и неприятия концепции в целом.

Научный метод, развитый в «Стремени», позволил решить языковую проблему авторства «Тихого Дона». Анализу были подвергнуты лежащие на поверхности различия языка и стиля психологические образы персонажей. Выбранный исследователем «эталон поэтики» как способ выявления языковых различий дал положительные результаты и убедительные, аргументированные выводы. «Стремя» стало первым действительно научным филологическим исследованием проблемы авторства «Тихого Дона». А на его основе сделана попытка с помощью цельной концепции объяснить имеющиеся в романе загадки.

Нельзя в полной мере оценить вклад Медведевой -Томашевской в разрешение вопроса авторства «Тихого Дона», ибо начатое и фрагментарно опубликованное исследование осталось незавершенным: смерть прервала работу; незаконченными оказались заключительные обобщающие главы «Стремени», обширная информация в черновиках не получила освещения и обобщения. Уже один этот факт создал атмосферу «уязвимости» «Стремени». Однако существуют и другие основания для критики как отдельных положений этой работы, так и всей концепции в целом.

При всех достоинствах и новаторстве метода применение «эталона поэтики» к таким характеристикам, как психологическая и идейная направленность текста показало сильную зависимость конечных выводов от субъективных оценок исследователя.

Таким образом, стало очевидно, что необходимы строго объективные критерии изучения текста «Тихого Дона», на основании которых можно выяснить происхождение текста, его структуру, точное выделение границ отдельных частей и т. д.

Субъективность оценок исследователя и ненадежность выводов становятся заметными и еще по одной причине. Между ушедшей, описываемой в романе Россией и Россией современной пропастью легла революционная эпоха, спутав и переменив привычные представления. Способность исследователя в полной мере, точно воссоздать основные исторические вехи, дух и уклад старой жизни должны входить в исследование «Тихого Дона» неотъемлемым элементом. Приведу лишь один пример того, как может повлиять на конечный результат неточность представлений исследователя.

Нецензурную брань простого урядника 28-го полка Якова Фомина по адресу донского атамана П. Н. Краснова (гл. 14, ч. 6) Ирина Николаевна расценивает как психологически невозможную, поскольку это будто бы противоречит всем казачьим традициям службы и верности долгу. Первая ошибка — не выявлено происхождение фрагмента. Эпизод этот попал в текст из воспоминаний Краснова и не имеет прямого отношения к автору (или соавтору).

Вторая ошибка связана с неточными представлениями автора «Стремени» о вооруженной борьбе на Дону. Многолетняя война вызвала моральное разложение армейских и казачьих частей. Свидетельство Краснова как раз показывает степень разложения казачьих полков зимой 1918/19 гг. , приведшего к развалу фронта и захвату Красной армией большей части Всевеликого войска Донского.

На этом примере видны недостатки избранного в «Стремени» метода решения проблемы авторства. Задачей исследователя должна была бы стать не оценка логичности и последовательности действий персонажей романа, а прежде всего изучение происхождения текста и отдельных его частей, степени его единства, органичности; наличие чужеродных, разнородных частей, включений; выявление внутренней структуры произведения. При этом сам поиск должен максимально исключать «субъективный» фактор.

Выводы автора «Стремени» нуждаются в достоверном текстологическом подтверждении — эта часть работы, судя по всему, оказалась оборванной. Для того чтобы перейти от выдвинутой гипотезы к достоверным утверждениям, необходимо рассмотреть возможные альтернативные гипотезы как по частным вопросам, так и по основной проблеме авторства в целом. Только в результате параллельного исследования всех гипотез, исключения и опровержения тех, что не соответствуют выявленным характеристикам текста романа, можно получить достоверные и надежные выводы относительно авторства. Например, вывод И. Н. Медведевой-Томашевской о том, что в составе 3-го и 4-го томов имеются лишь отдельные фрагменты, куски, наброски автора, следует считать в значительной степени произвольным и необоснованным.

В заключении автор обращает внимание на незавершенную часть работы. Публикация оставшихся материалов из архива автора «Стремени» и их систематизация ввела бы в научный оборот значительный массив ценной информации по многим вопросам текстологии романа и позволила бы основательнее отнестись к предложенной концепции. Вспоминая с благодарностью проделанную И. Н. Медведевой-Томашевской работу, мы еще раз подчеркиваем пионерский характер исследования, впервые поставившего вопрос об авторстве «Тихого Дона» на научную основу.

Не меньшей сенсацией явилась книга Р. А. Медведева «Кто написал «Тихий Дон»?», вышедшая в 1975 г. за границей на французском, а несколько позже в расширенном варианте – на английском языке. Попавшая в резонанс со «Стременем», она усилила критическую «антишолоховскую» волну, добавив в дискуссию новые аргументы и факты.

Р. А. Медведев подошел к решению вопроса с несколько иной стороны, попытавшись выделить общие типологические характеристики текста «Тихого Дона» — нарисовать авторский портрет: «. если бы «Тихий Дон» был издан в 1928 году анонимно, то кто из советских или русских писателей мог бы наиболее соответствовать нарисованному выше примерному «слепку» авторской личности?»

В этом номере журнала из книги Р. А. Медведева опубликована одна глава (с. 152-177) на русском языке — пока единственная. Кроме того, приведен его же ответ на критику книги со стороны профессора Г. Ермолаева

Положив в основу метода сопоставление и параллельное исследование произведений двух возможных претендентов на авторство — М. А. Шолохова и Ф. Д. Крюкова, он дополнительно сравнил полученные результаты с доступными биографическими сведениями об обоих писателях. Избранный им метод оказался весьма продуктивным. На этом примере сделаны интересные наблюдения над текстом романа, выделены многочисленные противоречия и ошибки в «Тихом Доне», редакционные вставки и изменения, собрано много биографических данных. Особый интерес представляют сведения о Федоре Дмитриевиче Крюкове — до 1990 г. практически неизвестном современному российскому читателю. Тем самым был сделан шаг к популяризации самой проблемы и всей многоплановой информации, основанной на свидетельствах и рассказах живых людей и извлеченной из архивных и документальных материалов того времени.

Исследование Р. А. Медведева дало новые серьезные основания для постановки вопроса об авторстве: «. если бы мы, анализируя текст «Тихого Дона», указали на 50-60 главных отличительных качеств автора этого произведения, то личность молодого Шолохова, как об этом можно судить по «Донским рассказам» и известной нам биографии писателя, совпала бы с личностью автора «Тихого Дона» только по 5-6 пунктам».

И все же ответить на основной поставленный вопрос: кто написал «Тихий Дон»? — исследователь не смог. Ни достоверных доказательств использования Шолоховым произведений Крюкова при работе над «Тихим Доном», ни пределов и степени вмешательства Шолохова в предполагаемый первоначальный текст Крюкова Р. А. Медведевым получено не было. Если внимательно вчитаться к концептуальной стороне его книги, чтобы понять причины неудачи в главном вопросе.

В исследовании творчества и биографии Шолохова возникают две основные трудности. Первая из них связана с отсутствием достоверных на то время биографических сведений о начале его литературной карьеры и первых годах писательства. Такое положение возникло не случайно, вызвано поведением его самого и требует от исследователя работы в архивах, а также поиска устных и письменных свидетельств о деятельности Шолохова (и его окружения) на заре его литературной жизни.

Вторая трудность связана с тем, что слабые связующие нити между «Тихим Доном» и остальными произведениями писателя не дают ответа на вопрос о характере и направленности этих связей. В «Донских рассказах» и «Поднятой целине» можно иногда обнаружить фрагменты, близкие к «Тихому Дону» по стилю и языку. У нас нет никаких оснований исключать возможность того, что все эти фрагменты могут быть как-то связаны с тем же исходным текстом неизвестного автора, который, как предполагается, лежит в основе «Тихого Дона».

С Крюковым - еще сложнее: среди его произведений, опубликованных при жизни, известны лишь рассказы и повести. Жанровое различие между «Тихим Доном» и ранними рассказами Крюкова столь значительно, что от их типологического сравнения трудно ждать однозначного результата. Существенную помощь могли бы оказать его публикации или черновики периода гражданской войны на Дону, однако материалы такого рода Р. А. Медведевым привлечены практически не были. Попытка напрямую связать деятельность писателя на Дону с описанными в романе событиями не удалась.

Разбирая часть работы, посвященную Крюкову, обнаружено отсутствие у Р. А. Медведева достаточно полных и надежных биографических данных. Хотя в этом случае вопрос с биографией стоит иначе, чем в случае с Шолоховым: ни Крюков, ни близкие его друзья не ставили задачу как-либо скрыть факты и события его жизни. Главное значение здесь скорее имели действия представителей новой власти, против которой до последнего дня боролся Крюков. Не последнюю роль в замалчивании писателя и его произведений в советское время сыграло и советское «шолоховедение».

В целом можно указать на наличие в концепции Р. А. Медведева существенного внутреннего противоречия. С одной стороны, типологизация как основной метод исследования предполагает определенную внутреннюю однородность и единство текста либо объединение при создании текста фрагментов разных авторов в слабо измененном виде. В то же время Медведев одним из выводов и результатов своего исследования утверждает неоднородность и разнородность текста. Отмечая многочисленные случаи чужеродного редакторского вмешательства «соавтора» в текст романа, никаких надежных способов определения, выделения чужеродных фрагментов, редакторских вставок, «соавторских» компиляций исследователь не дает (и в рамках используемого метода дать не может).

Впрочем, следует сказать, что сам Р. А. Медведев хорошо понимал сложность проблемы, когда писал, что гипотеза Д«автор—соавтор» «является не столь уж беспочвенной, хотя общая картина создания романа «Тихий Дон» представляется куда более сложной, чем полагает Д*, а тем более, чем об этом пишут многочисленные отечественные "шолоховеды"».

Книга Р. А. Медведева сыграла значительную роль в продолжении работы над проблемой авторства. Она сделала доступными, в основном для зарубежных филологов, многие материалы по биографии и творчеству Шолохова и Крюкова, подтвердила главную гипотезу «Стремени». Но вопрос об авторстве «Тихого Дона» так и остался открытым.

Итак, вторая критическая волна, открыто поставившая под сомнение авторство Шолохова, прошла, высветив на своем гребне имя донского писателя Крюкова. Реакция на возобновление дискуссии не заставила себя ждать.

Внутри страны, используя возможности партийного и идеологического воздействия, защитники Шолохова сосредоточили усилия на двух направлениях. Во-первых, усилилась пропаганда его творчества, расширилось переиздание произведений. Во-вторых, появились работы, посвященные углубленному исследованию творчества Шолохова, текстологии романа, исторической основы текстов советского классика. К сожалению, все они (например, работы С. Н. Семанова, В. В. Гуры) полностью обходили поставленный вопрос об авторстве, дискуссия велась как бы негласно, не назывались вслух преследуемые участниками цели, что вполне напоминало традиционный «советский» способ спрятать, утопить проблему в множестве малозначащих или даже важных, но не имеющих к ней прямого отношения, фактов и сведений.

Другая сфера активности определилась интересом, возникшим к этой проблеме за границей. Среди работ, посвященных изучению шолоховского творчества, следует особо отметить американского славиниста Германа Ермолаева. Обширная эрудиция, добросовестность и тщательность в работе, доброжелательный тон в дискуссии сразу обращают внимание при чтении его статей и раздела в книге о творчестве Шолохова. Однако Г. Ермолаев строит свои рассуждения по моделям двух антишолоховских книг. Он критически разбирает основные доводы труда И. Н. Медведевой-Томашевской и выявляет ряд ее принципиальных ошибок как в понимании хода реальных событий на Дону, так и в интерпретации текста «Тихого Дона», отдельных эпизодов и персонажей. Достаточно убедительно показана ненадежность результатов текстологического анализа, основанного на субъективных факторах.

Г. Ермолаев включается в обсуждение заданного Р. А. Медведевым риторического вопроса: Кто написал «Тихий Дон»? Собрав многочисленные ценные наблюдения о тексте романа, об авторском языке, он провел их параллельное сравнение с аналогичными параметрами текстов как самого Шолохова, так и предполагаемого автора — Крюкова. Г. Ермолаев смог не только переработать почерпнутую из двух книг информацию, но и критически ее осмыслить, углубить собственными текстологическими поисками.

С уважением относясь к результатам работ американского славиниста, я хотел бы отметить один ее принципиальный недостаток — отсутствие системного подхода. Анализируя множество интереснейших данных, полученных им непосредственно из текста, Г. Ермолаев несколько упрощает вопрос, сводя его к дилемме: Крюков или Шолохов? В такой цепи рассуждений содержится важная логическая ошибка. Такая альтернатива может оказаться ложной, а сама проблема — гораздо сложнее. Проиллюстрируем это на характерном примере — на том, как Ермолаев интерпретирует встречающуюся в тексте ошибку с использованием словосочетания «наказной выборный атаман».

Ошибка эта — грубая, поскольку выражение содержит в себе взаимоисключающие понятия: выборный и наказной (т. е. назначенный). Причем в одном из примечаний к тексту романа в самом начале это различие подробно разъяснено. Из всего этого исследователь делает вывод, что автором такой ошибки скорее мог быть Шолохов (окончивший лишь два с половиной класса гимназии), чем прекрасно образованный и эрудированный Крюков. И следовательно, как предполагает Г. Ермолаев, скорее Шолохов, а не Крюков является и автором «Тихого Дона».

Последний вывод — без предварительного текстологического исследования романа, анализа его единства, целостности, генезиса отдельных частей и встречающихся ошибок — неправомерен. В работе показано, что текст романа не имеет органического единства и составлен из фрагментов и эпизодов разного происхождения. Ошибочное словосочетание в действительности принадлежит В. А. Антонову-Овсеенко, у которого оно было механически заимствовано Шолоховым. Возможность позднейшего восполнения первоначального художественного текста инородными включениями создает такое положение, когда отдельно взятый факт, даже очень яркий и убедительный, сам по себе не может говорить определенно в пользу авторства того или другого кандидата.

Следует подчеркнуть также, что опровержения такого рода никак не могут «закрыть» проблему авторства, которая своим существованием обязана не злой воле отдельных литераторов и не заблуждениям исследователей. Вопрос зиждется на многочисленных противоречиях и неясностях самого текста «Тихого Дона». То или иное объяснение отдельных противоречий, справедливое или ошибочное, не снимает самого факта их существования. Вопрос будет существовать до тех пор, пока все эти несообразности не найдут общего цельного объяснения.

Совершенно особое место занимает работа группы норвежских ученых под руководством Гейра Хьетсо «Кто написал "Тихий Дон"?», в которой для анализа были привлечены методы математической лингвистики. Книга фактически легализовала в России проблему авторства «Тихого Дона», явилась своего рода сенсацией.

Обратило на себя внимание само стремление авторов по-новому подойти к задаче и применить для ее решения нетрадиционные методы исследования текста. Группа исследователей с помощью количественного анализа проверила гипотезу, «согласно которой основная масса романа написана Федором Крюковым», и пришла к выводу, что «Крюков совершенно отличен от Шолохова по своему творчеству и что Шолохов пишет поразительно похоже на автора «Тихого Дона». Таким образом, если принять предложенное Д определение плагиата как копирование, поддержать гипотезу об авторстве Крюкова не представляется возможным».

Однако работы группы Г. Хьетсо основывались прежде всего на упрощенном и нивелирующем подходе к проблеме. Поэтому полученные результаты вызывают сомнения и возражения одновременно на нескольких системных уровнях.

1. Нелогичность сравнения текстов. Внутренняя цельность выбираемых для сравнения фрагментов предварительно не изучалась. Надежность метода на каждом из исследуемых авторов по отдельности не проверялась. Если бы исследователи предварительно испытали свой метод на нейтральном объекте (тексте писателя «казачьего типа»), то это позволило бы оценить в целом сам метод и устойчивость, надежность получаемых с его помощью результатов.

2. Слабость самой концепции исследования. В обширном введении Г. Хьетсо формулирует задачу исследования, отталкиваясь от работы И. Н. Медведевой-Томашевской, и этим фактически подменяет вопрос авторства «Тихого Дона» задачей опровержения книги «Стремя "Тихого Дона"». Распределение авторского и соавторского текстов, предложенное в «Стремени», Г. Хьетсо без предварительного анализа или самостоятельного текстологического изучения положил в основу своего исследования. Тем самым он автоматически адаптировал в своих результатах возможные ошибки незавершенной работы («Стремени. »).

Конец 80-х - начало 90-х гг. ознаменовались началом нового, третьего этапа дискуссии по проблеме авторства «Тихого Дона». Наметился перевес научного подхода к решению этой сложной проблемы над идеологическим, политически тенденциозным.

Привлечение широкого круга специалистов и расширение спектра рассматриваемых вопросов стали решающим фактором в углублении наших знаний: энергия дискуссии была направлена в значительной своей части на добывание новых данных, способных по-новому осветить проблему и помочь в ее разрешении. Изменился и тон дискуссии: от прямых грубых нападок на «личность» тех, кто высказывает сомнение в авторстве Шолохова, тональность многих работ все более смещалась к конкретному обсуждению тех или иных вопросов.

Не имея возможности и не ставя перед собой цели дать подробную историографию вопроса за последние 3-4 года, мы хотим выделить три главных, на наш взгляд, направления, определившихся в работах исследователей.

Самым важным из них, безусловно, стало начавшееся возвращение в литературу прекрасного русского писателя, практически неизвестного современному читателю, — Федора Дмитриевича Крюкова. Начиная с юбилейного 1990 г. (14 февраля н. с. — 120 лет со дня рождения, 4 марта н. с. — 70 лет со дня смерти) в десятке журналов и газет были опубликованы его рассказы, отрывки из произведений, отдельными изданиями вышли два сборника. Почин был сделан Петербургским телевидением, на котором в программах «Пятое колесо», а затем «Преображение» было организовано двенадцать передач «Истина дороже» о творчестве Крюкова и проблеме авторства «Тихого Дона» (создатели программы — литературовед А. А. Заяц, ведущий В. С. Правдюк).

Из них мы узнали об истории создания книги «Стремя "Тихого Дона"» (интервью с З. Б. Томашевской), о сложной судьбе литературного архива Крюкова (свидетельство А. Н. Полухиной). Очень интересными представляются воспоминания казака А. Д. Солдатова. Зная Шолохова с малых лет, он уточнил истинную дату его рождения (1904 г. ) и причины занижения возраста писателя в 1922 г. перед осуждением Шолохова на год условно за злоупотребление властью.

В передаче «Истина дороже» дискуссией А. А. Зайца с известным шолоховедом А. И. Хватовым был открыт научный диспут по авторству романа. Благодаря ответной волне, возникшей как отклик на завязавшуюся дискуссию, впервые стали известны многие свидетельства и факты из жизни и рукописного наследия Шолохова. Итогом почти пятичасового телевизионного цикла, растянувшегося на два года (февраль 1990 — январь 1992), было посвящение широкого круга телезрителей в проблему авторства «Тихого Дона». Во многом благодаря этому циклу в газетных и журнальных публикациях определилась расстановка литературоведческих сил.

Вторым направлением явилось введение в научный оборот новых данных по биографии и творчеству Шолохова. Интересные сведения нашел и опубликовал журналист Л. Колодный. Они освещают один из наименее известных периодов его жизни (30-е годы), проливают свет на положение писателя в советской иерархии и его взаимоотношения с представителями высших эшелонов власти: Сталиным, Горьким, Ягодой, Ежовым. Л. Колодный «открыл» рукопись с ранними редакциями «Тихого Дона» и опубликовал из нее отрывки, что следует признать безусловным и замечательным достижением. До последнего времени рукописи Шолохова считались утерянными, что крайне затрудняло исследование истории создания и эволюции текста «Тихого Дона».

Третье направление дискуссии открывается текстологическим расследованием Зева Бар-Селлы «"Тихий Дон" против Шолохова», опубликованным сначала в израильском журнале «22», а затем в «Даугаве» (1990, № 12; 1991, № 1,2), где он подробно разбирает целую группу ранее малоизвестных претендентов на авторство и заявляет о своем открытии нового имени автора романа-эпопеи. Труд не закончен, имя пока не названо. Остается лишь с нетерпением ждать завершения затянувшейся паузы в публикации интересного исследования.

Состояние проблемы на 1999 год

Подведу некоторые итоги почти двадцатилетнему обсуждению вопроса. Даже того, что было упомянуто в кратком обзоре, достаточно, чтобы увидеть, насколько различны, а порой и прямо противоположны, позиции сторон, как диаметрально противоположно могут интерпретироваться одни и те же факты и тексты. В чем тут дело и какой возможен выход из возникшего тупика?

Существование столь несовместимых мнений в течение длительного времени говорит, во-первых, о сложности и запутанности проблемы авторства при явно недостаточном объеме достоверных, надежных данных, имеющихся в распоряжении исследователей. Для подтверждения того или иного своего предположения исследователи выбирали те данные или те фрагменты текста, которые соответствовали их априорным представлениям.

Выход из сложившегося положения существовал. Наиболее простым сегодня, когда открылись двери архивохранилищ и истекли сроки давности, виделся поиск в довоенных архивах. Что же касается традиционного пути исследования — текстологического, то здесь следовало бы отказаться от преждевременных или недостаточно обоснованных выводов и предположений, сосредоточив усилия на добывании новых данных, особо решая вопрос об их надежности и достоверности. Эту работу необходимо было основывать на системном подходе к решению вопроса, каждый раз анализируя всю совокупность данных, какими бы противоречивыми они ни были, не допускать отбрасывания при этом неудобной информации.

Во-вторых, мы должны с самого начала четко определить, о какой проблеме идет речь. В действительности существует не одна проблема, а несколько. В научной плоскости, в частности в литературоведении, проблема авторства разбивается в основном на две вполне традиционные: текстологическую и биографическую. Но в то же время существуют и иные измерения этого вопроса.

Прежде всего политическое: роман, опубликованный Шолоховым, занял определенное место в сложной иерархии социалистического общества, в его идеологической сфере. Поэтому всякая серьезная постановка вопроса авторства затрагивала реальные политические силы и интересы, вызывая соответствующую реакцию. Обсуждение этой проблемы можно назвать дискуссией весьма условно — ее участники не только преследовали различные цели, но, что важнее, имели еще и далеко расходящиеся представления о том, как и по каким правилам можно ее вести, что считать при этом истинным и достоверным.

Наконец, невозможно игнорировать персональный аспект проблемы: многие из участников дискуссии имели прямое отношение к одной стороне — шолоховской, долгое время участвуя в «шолоховедении» или иной сфере официально поощряемой советской деятельности. Будучи лично заинтересованными в обсуждаемом вопросе, они часто теряли беспристрастность и объективность.

В Интернете я нашел еще одно исследование.

Проблема соавторства в романе «Тихий Дон», «Полевые сумки», о котором авторы говорят «Это исследование – еще одно напоминание об уникальности и ценности «Тихого Дона», ставшего по праву одной из страниц «Вечной Книги Жизни». В этой работе проводятся текстологические исследования романа.

Выявленные особенности «Тихого Дона» коренным образом меняют ситуацию вокруг проблемы авторства: собран и систематизирован значительный объем сведений о тексте романа, таких важных характеристиках, как органичность и цельность повествования, историческая достоверность и хронология описываемых событий и т. д. Дискуссия по проблеме авторства, в которой звучало до последнего времени много априорных и порой спекулятивных суждений, получает солидное основание. При этом все полученные результаты наглядны и доступны восприятию и проверке любым непредвзятым читателем или исследователем.

Первым важным выводом стало обнаружение и выделение двух принципиально отличающихся друг от друга слоев романа.

На расслоение, «раздвоение» «Тихого Дона» авторы обнаружили случаи грубых нарушений достоверности описываемых событий и обратили на это внимание (Приложение №1). В таких эпизодах, как «петлюровцы под Старобельском», «ст. Ольгинская» или «пароход из Марселя» (авторы утверждают, что это не просто ошибки). Отклонение от достоверности, противоречивость эпизодов остальному тексту, несовместимость с ним столь значительны, что при чтении возникает ощущение раздвоения: рядом с привычным, широко известным на сегодняшний день образом вдруг возникает другая фигура с иными чертами. Особенно четко это выступает в эпизоде с «последней турецкой войной».

Сами по себе эти разрозненные «ошибки», конечно, не могут рассматриваться как прямое доказательство гипотезы «двух авторов». Но именно здесь начинает проявляться расслоение опубликованного Шолоховым текста «Тихого Дона» на две принципиально разные части.

Эпизод с «генералом Фицхелауровым» подвел автора к выводу, что в романе есть большое количество фрагментов, написанных на основе заимствования из книг других авторов и составляющих внутренне единый и обособленный от основного слой текста. Общий объем этих фрагментов в

Так, заимствования встречаются: во второй половине 4-й части — в 4 главах из 10; в пятой — в 11 главах из 32; в шестой (до начала восстания) — в 4 главах из 14; в седьмой — в 4 главах из 29.

Зачастую именно эти фрагменты служат соединительной тканью текста основного повествования, частично восполняя разрывы во времени и в развитии действия.

Использование исторической мемуарной литературы в художественных произведениях общепринято. Можно назвать множество примеров от «Войны и мира» Льва Толстого до «Красного колеса» Александра Солженицына. Однако «Тихий Дон» — особый случай. Он выделяется уже тем, что распределение заимствований крайне неравномерно. Появляясь лишь с середины четвертой части, они исчезают в конце седьмой. На предшествующих первым заимствованиям страницах рассказывается о событиях не менее масштабных и значительных, но ни одного случая прямого заимствования здесь обнаружить не удалось. Если автором и использованы какие-то источники, то характер их введения в повествование иной: они полностью «переплавлены» и растворены в ткани романа, «пропущены» через главных героев.

Как правило, заимствованные фрагменты не несут самостоятельной художественной нагрузки, а подчас они не имеют даже прямого отношения к основному повествованию. В качестве примера можно сослаться на эпизоды из книг Деникина («бригада Туземной дивизии. »), Краснова («смотр Гундоровского полка в Бутурлиновке»), Какурина («устье реки Якорец»). В последнем случае «вставной» эпизод не только хронологически ошибочно помещен, но одновременно вступает по смыслу в прямое противоречие с основным текстом.

Изучение композиции романа подтвердило сделанные авторами выводы. До появления заимствований действие романа развивается последовательно, без скачков, образуя единый поступательный временной ряд событий. Вставные эпизоды приводят к изменению принципов их соединения. Произвольное «сближение» разнородных фрагментов в одной главе сопровождается значительными хронологическими скачками при переходе повествования от одной главы к другой. В первых частях романа такой практики не наблюдается.

Результаты проведенного текстологического исследования наконец привели авторов к принципиальному выводу о существовании в тексте «Тихого Дона» двух в корне отличающихся друг от друга слоев. Первый из них можно условно назвать «казачьими» главами «Тихого Дона» (поскольку на их страницах разворачивается трагическая судьба донского казачества), а второй слой — «вставными» главами, связками, которые выполняют вспомогательную роль и заметно выделяются из общего повествования. Эти части текста различаются по происхождению, действующим лицам, по той роли, которую они играют в реализации замысла автора «Тихого Дона».

Говоря о заимствованиях, нельзя пройти мимо следующего, бросающегося в глаза факта. Большинство эпизодов заимствований хорошо известно советским шолоховедам. Однако по труднообъяснимым причинам ни систематизации, ни анализа этой проблемы в их работах мы не находим.

Характерным примером их подхода к изучению романа и всего связанного с ним круга проблем может служить книга В. В. Гуры, одного из ведущих советских исследователей творчества Шолохова. Посмотрим, как он трактует наличие в тексте заимствований в своем весьма подробном исследовании творческой истории создания «Тихого Дона» на примере одного из эпизодов, рассмотренных нами выше, — описания атаманом Красновым встречи в Новочеркасске союзнической миссии.

«Восторженно и слащаво описывая прибытие союзников как «торжество политики Атамана», ожидая «речи глубокого политического значения», мемуарист никак не желает понимать комический характер создавшейся ситуации. Как раз это обстоятельство использует писатель. Перечисляя чины и фамилии офицеров довольно скромной миссии,. Шолохов тут же вводит свои оценки и характеристики, и они, сразу же обнажая комизм ситуации, приобретают иронические и даже саркастические оттенки. Вносятся и весьма существенные уточнения в описания мемуариста. Далее Шолохов заимствует у Краснова конкретный факт о том, как плакал растроганный старым гимном епископ Гермоген, и после этого кладет уже свой штрих, завершающий комической деталью всю эту комическую ситуацию: «Кто-то из сановитых гостей. по-простецки рыдал, уткнув бороду в салфетку, измазанную раздавленной зернистой икрой. »

Итак, сформулирую кратко основные выводы работы. Первый вывод — о сложном составе «Тихого Дона». Текст заметно фрагментирован, а отдельные эпизоды замещены или дополнены особыми отрывками, заимствованными из нескольких опубликованных в 20-е годы книг. Сопоставление и системный анализ основного текста и заимствований указывает на разновременное участие в работе над романом нескольких авторов.

Второй вывод — о творческих возможностях и методах работы Шолохова. Изучение конкретных изменений, которые он вносил в заимствуемый текст, решительно показывает невысокий уровень его знаний по истории и географии Области войска Донского, недостаточное знание самих описываемых в романе событий. Повсеместно наблюдается пристрастное и идеологизированное отношение Шолохова к казачеству, характерное как раз для писателей-коммунистов 20-х годов.

Контраст с тем, что мы встречаем в основном тексте «Тихого Дона» столь значителен, что сам собой напрашивается вывод: незавершенная чужая рукопись была Шолоховым частично уничтожена, а частично — отредактирована и восполнена чужеродными заимствованиями для придания отдельным фрагментам текста видимости единства действия и развития сюжета.

И, наконец, третий вывод: проблема авторства в свете новых данных предстает по-иному. Вопрос о том, кто является автором «Тихого Дона» — Шолохов или, например, Крюков. - представляется некорректным. У известного нам текста несколько авторов, этот текст не является органически цельным единым художественным произведением. Выделив в результате текстологического анализа из основного (художественного) текста чужеродные вставки, мы определили ту его часть, относительно которой мы можем корректно поставить вопрос о реконструкции первоначального текста романа — протографа и его авторстве.

Авторство Шолохова ставится под сомнение отсутствием рукописей.

Рукописи были, как об этом свидетельствовал Серафимович. Часть из них уже в наши дни обнаружена Л. Колодиным в Москве. Что же касается предположения: "Ведь мог вывезти основной архив из Вешенской перед наступлением немцев, но не вывез, значит. ", то оно остается на совести авторов: у писателя в оставленном доме мать погибла, что же можно сказать о бумагах.

- Ф. Крюков по своему жизненному и творческому опыту более подходит на роль автора "Тихого Дона".

Но Крюков не знал обстоятельств Донского восстания 1919 г. и умер раньше, чем были опубликованы воспоминания и документы, непосредственно отраженные в шолоховском романе, а главное - идиостили его и Шолохова несопоставимы.

Художественный феномен "Тихого Дона" не подтверждается уровнем шолоховской публицистики, его выступлений, писем.

Но понятийно-логическое и художественное мышление далеко не всегда достигают одинакового уровня. "Возвращенные" романы А. Платонова тоже трудно соотнести с его пробольшевистской публицистикой. В этой ситуации особенно уместно говорить о таланте милостью Божией. Как заметил Л. Колодный, "приходится признать, что. святой дух действительно дышит, где хочет".

Таким образом, проблема авторства "Тихого Дона" - проблема мнимая. Кривотолкам и огульным обвинениям могло бы положить конец академическое издание сочинений Шолохова, решение вопроса о каноническом тексте романа, публикация всего изъятого из журнального варианта и первого издания романа. Это работа, которая ждет своего неотложного решения. Первый шаг к нему сделан изданием первоначально - журнального варианта романа с комментариями В. Литвинова. Как сказано в издательской аннотации, "это подлинный, настоящий текст романа, освобожденный от конъюнктурных наслоений".

Традиционно реалистическая проза "Тихого Дона" - высшая точка эволюции этого направления в русской литературе ХХ века. Она выдержала нелегкое соревнование с классикой "Золотого века". В истории русской литературы нет другого романа, который с такой бы художественной полнотой и объективностью запечатлел бы народную жизнь на крутом переломе истории и сохранил казачью Атлантиду для будущих поколений. Теперь, надо полагать, наступит конец великой лжи. Уймутся разного рода политические и литературные спекулянты, на протяжении десятилетий реанимировавшие выдуманную недоброжелателями Шолохова так называемую проблему авторства "Тихого Дона".

Мне кажется, для большинства наших соотечественников, хорошо знающих творчество Михаила Александровича, этой проблемы и не существовало. Стоит напомнить о том, что ее напрочь отвергли и скандинавские ученые и филологи, когда решался вопрос о присуждении гениальному русскому писателю Нобелевской премии. Они, кстати, прибегли к исследованиям шолоховских текстов на основе математической статистики с помощью ЭВМ.

Ну, а что касается сплетен. Язык-то без костей. Клеветники при желании найдут другие способы, чтобы очернить гениального художника слова. Вряд ли на них подействует шуточная угроза, прозвучавшая в конференц-зале Союза писателей России. Генерал Петр Дейнекин, бывший главком Военно-Воздушных Сил, заявил: "Кто будет клеветать на Шолохова, того казаки просто выпорют. Любо?" - спросил он, и представители казачества ответили: "Любо!"

21 февраля 1984 года на 79 году жизни после тяжелой и продолжительной болезни в станице Вешенской скончался великий писатель. Похоронили его во дворе дома на песчаной круче, откуда писатель любил глядеть на родной Тихий Дон.

Середина 1999 года. В центральных газетах страны появились заголовки «Это он написал «Тихий Дон». Для многих это был гром среди ясного неба: «Свершилось!»

Найдены (да они никуда и не пропадали!!!) черновики великой эпопеи. Радость мирового масштаба. Событие, которое наши современники не могут еще оценить». Вот как выразил чувства русских людей, а может и всех россиян писатель А. Проханов в статье «Чаша Шолохова и яд Солженицына» (газета «Завтра» ноябрь 1999 г. ) «Найдены черновики «Тихого Дона», драгоценная кипа, где рукою Шолохова, с тысячами помарок и зачеркиваний, вставок и изъятий, создана рукопись самого мощного и русского в 20 веке романа, многострадального и святого. Событие не меньше, как если бы отыскали подлинник «Слово о полку Игореве», принадлежавший Мусину-Пушкину. Тот манускрипт, что сгорел в московском пожаре в 1812 года. Найдена рукопись и что же! Может быть, забили кремлевские колокола? Или выступил президент России? Или академия наук собралась на внеочередную сессию! Ничуть не бывало – две – три вялые газетные публикации, куции теле сюжеты Когда в Греции находят очередную античную амфору, или обломок капетеля об этом неделю гудит весь мир. Когда в Италии нашли рисунок Леонардо да Винчи, слетелись все искусствоведы земного шара» Подлинник «Тихого Дона» ставит крест на гнусной выдумке Солженицына, обвинившего Шолохова в плагиате. «Мы не верим Солженицыну, знаем, что Шолохов - божественный художник - создал Аксинью и Григория, описал сражение белой и красной конницы, запах чибреца, свист косы и сабли, купание в Дону коней, молитвы и слезы русского человека, чья душа оказалась разрубленной страшной секирой. Мы знали, что русский Бог водил рукой Шолохова, славили писателя, рассказавшего нам, грешным, что мы бессмертны, как бессмертна наша Россия. Может быть, теперь, когда авторство Шолохова несомненно, Солженицын покается, скажет, что его попутал бес, что его душа исстрадалась от зависти, что он послушался ненавистников, желающих отнять у русских веру и красоту, поливающих наши святыни и ценности? Молчит Солженицын. Поблескивает красными стариковскими глазками, чахнет над своей унылой и тусклой прозой, как над корзиной деревянных яиц. Продолжает завидовать русскому гению. Солженицын никогда не покается»

Материал о поиске черновиков романа «Тихий Дон» я нашел в областной библиотеке имени Пушкина в городе Ростове (газета «Молот» № 144-416 1999 годы). Эта публикация была озаглавлена «Книга века». Автором её являлся член-корреспондент Российской Академии наук, директор Института мировой литературы им. М. Горького Феликс Кузнецов. В этих статьях Ф. Кузнецов рассказывает, как им велись поиски рукописи 1 и 2 книг романа.

Дирекция ИМЛ РАН обратились в Правительство РФ со следующим письмом: «После многолетних поисков Институту мировой литературы им. Горького удалось разыскать, считавшиеся утерянными рукописи 1 и 2 книг «Тихого Дона». Сейчас ведутся переговоры о приобретении рукописи, которые близки к завершению.

К сожалению, возможность покупки упирается в финансы – у Института нет для этого средств. Хочется подчеркнуть, что проблему покупки рукописей необходимо решать в срочном порядке, в противном случае нельзя исключить вероятность того, что рукопись М. А. Шолохова «уйдет за границу». Исходя из указанных соображений, а также принимая во внимание то обстоятельство, что приобретение рукописи позволит наконец поставить точку в затянувшемся споре относительно авторства «Тихого Дона» просим выделить Институту целевым назначением необходимые средства для приобретения рукописи «Тихого Дона». И через десять дней по распоряжению Председателя Правительства РФ В. В. Путина средства были выделены.

«И вот рукописи: высоченная стопа пожелтевших от времени листов большого формата 22х36, написаны рукой Шолохова синими, черными чернилами, частично карандашом. Многие листы исправлены зачеркиваниями, пометками на полях, выписками, дописками, перестановками. В рукописи 885 страниц. Из них 605 написаны рукой Шолохова. 280 страниц набело переписаны рукой жены писателя Марии Петровны. Страницы, написанные рукой М. А. Шолохова, включают в себя черновики, варианты, а также наброски и вставки к тем или иным частям текста», - пишет Ф. Кузнецов

В федеральном центре судебной экспертизы, куда рукопись была направлена на очерковую экспертизу, комиссия единодушно пришла к следующему выводу:

1. Не вызывает ни каких сомнений факт написания 605 страниц данной рукописи рукою М. А. Шолохова;

2. Данная рукопись является раритетной и представляет ценность не только в историко-литературном, но и в обще культурном отношении;

3. Сам факт обнаружения данной рукописи следует рассматривать как крупное событие в литературной и научной жизни нашего времени, ибо он касается одного из величайших произведений русской и мировой литературы 20 века;

4. Данная рукопись дает богатейший материал для анализа работы писателя над 2 книгами романа, позволяет проникнуть в творческую лабораторию автора, реконструировать историю создания этого произведения;

5. Не вызывает сомнения и то, что текстологическое изучение данной рукописи в совокупности со всеми историко-литературными и биографическими обстоятельствами, касающимися жизни и творчества М. А. Шолохова в 20-х – начале 30-х годов позволяет с научной обоснованностью решить проблему авторства «Тихого Дона».

В книге «Шолохов. Мгновение Жизни» Георгий Губанов рассказывает о том, что шолоховский архив и библиотека, находившиеся в ст. Вешенской, погибли в годы Великой Отечественной войны. Уцелели крохи – 140 разрозненных листов черновой рукописи 3-й и 4-й книг «Тихого Дона».

В 1942 г. Шолохов, приехавший домой, успел часть архива передать в Вешенский райотдел НКВД. Станицу бомбили. Бомба попала прямо в дом Шолохова. Под бомбежкой погибла мать писателя Анастасия Даниловна, сгорел дом. В неразберихе погибло все – и остатки архива и ящик, сданный на хранение НКВД. Сохранился мизер – отдельные страницы, которые несло ветром по улице и их подбирали красноармейцы. Самой тяжелой утратой для Шолохова была утрата рукописей 1-й и 2-й книг романа. Именно они помогли ему в 1929 году доказать писательской комиссии, что он АВТОР романа «Тихий Дон». Клевета была прекращена.

ИМЛИ приняли решения к 100-летию со дня рождения Шолохова издать академическое собрание сочинений великого писателя, но без рукописей этого сделать было невозможно.

Начались поиски:

1. Обратились с запросом в Вешенский НКВД о судьбе ящика с архивом, а также в МВД – в Москву, Ростов, КГБ, ЦК КПСС – и отовсюду пришли отрицательные ответы.

2. Начали искать в среде близких знакомых, в первую очередь московских. Здесь было два адресата: наследники Евгении Григорьевны Левицкой (первый редактор «добрый ангел» Шолохова)

3. Частный поиск вела внучка Е. Г. Левицкой Евгения Игоревна Левицкая и юрист НВ Ушаков. Они вели хронологию своих хлопот. «Хронология поиска рукописей» сейчас хранится ИМЛИ.

4. Рукописей в семьях наследников Левицкой Е. Г. не было, тогда начали вести поиск по второму адресату – это семья Кудашова. В. Кудашов работал в редакции журнала «Крестьянская молодежь», где возглавлял литературный отдел. Василий Кудашов – друг Шолохова - очень его любил за его талант. Шолохов жил у него, когда приезжал в Москву, и ему первому читал свеже написанные главы романа.

Началась война, и Кудашов ушел в народное ополчение. Зимой 1941 года М. Величко навестил жену Кудашова Матильду Емельяновну, которая показала ему письма мужа с фронта. «И почти в каждом письме, - пишет в своих воспоминаниях М. Величко, - забота о том, как бы не затерялась часть рукописи «Тихого Дона», оставленная Шолоховым в квартире Кудашовых». Воспоминания Величко были опубликованы в сборнике «Строка, оборванная пулей» (издательство «Молодая гвардия» 1976 год). В. Кудашов должен был помочь Шолохову сдать оригинал рукописи в типографию для выхода книг, но этого не случилось, т. к. В. М. Кудашов погиб в битве под Москвой, но стало ясно одно - рукопись в этой семье.

Однако вдова Кудашова М. Е. рукописи не отдавала, ссылаясь на то, что рукописи пропали во время многочисленных переездов с квартиры на квартиру.

Начиная с 90-х годов в печатных органах появляются публикации Московского журналиста Льва Колодного, в которых он пишет, что рукописи в Москве. В 1995 году выходит его книга под названием «Кто написал «Тихий Дон»» (М. изд. «Голос»). В ней рассказывается увлекательная история поиска рукописи, приводятся отдельные страницы, автор защищает доброе имя Шолохова. Но когда к Колодному обратились работники ИМЛИ, то им он отказал назвать имя хранителя рукописи, боясь того, что к нему (хранителю) придут грабители. «Имени адресата не сообщу, но готов стать посредником между ИМЛИ и владельцем». За рукопись запросил 50 000 долларов, а затем 500 000 долларов, ссылаясь на тяжелую болезнь владельца и необходимости лечиться за границей.

В 1995 г. Л. Е. Кудашева умерла от рака. Левицкая Е. И. обратилась к дочери М. Е. Кудашевой – Наталье, но та заявила: «Всеми отношениями с Колодным занималась мама, Колодного не видела много лет». Тем временем Колодный пишет, что литературоведы не занимаются поисками рукописи, а если и занимаются, «то не там, где нужно». Рукопись «Тихого Дона» была крайне нужна в пору нового, беспощадного наката на имя автора.

Шолохов в 1929 году привез в Москву рукописи, чтобы представить писательской комиссии и оставил в семье Кудашевых. После смерти М. А. Шолохова его жена обращалась к Матильде с просьбой вернуть их, но та ответила отказом. И лишь в 1989 году Калодный нашел путь к сердцу Матильды (у них был роман). Она открыла ему свою тайну на условиях строгой анонимности. Дочь хранила эту тайну, а 25 августа 1997 г. она скоропостижно умерла. Кому она завещала свое имущество никто не знал. В феврале 1998 года в газете «Известия» появляется статья Ю. Буйды «Тихий Дон течет на Запад», в которой сообщает, что на Западе появляются страницы из архива Шолохова, т. е. идет постраничная распродажа. Л. Колодный от встреч отказывается. И тогда ИМЛИ обращается в МВД с просьбой (невозможной) вскрыть завещание и узнать его содержание, пока наследник не вступил в права наследования. В порядке исключения просьба была выполнена, и наследник на определенных условиях передает рукопись. Вернулись из Австрии те страницы, которые «утекли».

Шолоховеды ценят роль Л. Колодного в этой истории за то, что он первый десять лет назад вышел на рукопись, но осуждают его методы работы. Я думаю, что он не имел право поиск расценивать как свое личное дело. Если бы он вел сотрудничество с наукой, то не были бы потеряны десятилетия и М. А. Шолохов увидел бы свои рукописи еще при жизни.

III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Век XX дал России и всему миру М. А. Шолохова. Век наступивший, первые его годы, знаменуются столетием со дня рождения Шолохова. Я позволю себе не согласиться с утверждением, что «Тихий Дон» - книга века!. «Тихий Дон» - книга вечности. Пройдут годы, сменятся поколения, но только не память о Шолохове. И никто не будет спрашивать: «Это какой Шолохов?!» Как не спрашивают в наши дни: «Какой Гомер, какой Шекспир». Шолохов всегда будет Шолоховым. Пословица гласит: «У народа нет смерти», и тем более – у лучших его сынов и их творений. Еще ни одному поколению произведения великого донского писателя, патриота родного края поведают об ужасах братоубийственной войны: расскажут правдивую летопись народных судеб, которые увидел, прочувствовал, пережил сам автор. Имя М. А. Шолохова, его произведения неотделимы от воспетого им края, от великого Тихого Дона.

Обобщая проделанную мною работу, я пришел к выводу, что проблемы авторства романа «Тихий Дон» не существовало, она была надумана завистниками М. А. Шолохова.

Комментарии


Войти или Зарегистрироваться (чтобы оставлять отзывы)