Парадоксы комедии «Горе от ума»

Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собою признанным. Следственно, не осуждаю ни плана, ни завязки, ни приличий комедии Грибоедова. Цель его – характеры и резкая критика нравов. В этом отношении Фамусов и Скалозуб превосходны. Софья начертана неясно Hes propos de bal (франц. – бальная болтовня), сплетни, рассказ Репетилова о клобе, Загорецкий, всеми отъявленный и везде принятый, - вот черты истинно комического гения. – Теперь вопрос.

В комедии «Горе от ума» кто умное действующее лицо? Ответ: Грибоедов.

А знаешь ли, что такое Чацкий? Пылкий, благородный и добрый малый, проведший несколько времени с очень умным человеком (именно с Грибоедовым) и напитавшийся его мыслями, остротами и сатирическими замечаниями. Всё, что говорит он, очень умно. Но кому говорит он всё это? Фамусову? Скалозубу? На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно. Первый признак умного человека – с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера перед Репетиловым и т. п.

Кстати, что такое Репетилов? В нём 2, 3, 10 характеров. Зачем делать его гадким? Довольно, что он ветрен и глуп с таким простодушием; довольно, чтоб он признавался поминутно в своей глупости, а не мерзостях. Это смирение чрезвычайно ново на театре, хоть кому из нас не случалось конфузиться, слушая ему подобных кающихся? – Между мастерскими чертами этой прелестной комедии – недоверчивость Чацкого в любви Софии к Молчалину, прелестна! – и как натурально! Вот на чём должна была вертеться вся комедия, но Грибоедов, видно не захотел – его воля. О стихах я не говорю: половина – должны войти в пословицу.

Покажи это Грибоедову. Может быть, я в ином ошибся. Слушая его комедию, я не критиковал, а наслаждался. Эти замечания пришли мне в голову после, когда уже не мог я справиться. По крайней мере говорю прямо, без обиняков, как истинному таланту.

В. К. Кюхельбекер

В «Горе от ума», точно, вся завязка состоит в противоположности Чацкого прочим лицам; тут, точно, нет никаких намерений, которых одни желают достигнуть, которым другие противятся, нет борьбы выгод, нет того, что в драматургии называется интригою. Дан Чацкий, даны прочие характеры, они сведены вместе, и показано, какова непременно должна быть встреча этих антиподов, - и только. Это очень просто, но в сей-то именно простоте – новость, смелость, величие того поэтического соображения, которого не поняли ни противники Грибоедова, ни его неловкие защитники. Другой упрёк касается неправильностей, небрежностей слога Грибоедова, но он столь же мало основателен.

А. А. Григорьев

Комедия Грибоедова есть единственное произведение, представляющее художественно сферу нашего так называемого светского быта, а с другой стороны – Чацкий Грибоедова есть единственно истинно героическое лицо нашей литературы. «»

Грибоедов казнит невежество и хамство во имя высших законов христианского и человечески-народного взгляда. Фигуру своего борца, своего Яфета, Чацкого, он оттенил фигурою хама Репетилова, не говоря уже о хаме Фамусове и хаме Молчалине. Вся комедия есть комедия о хамстве, к которому равнодушно или даже несколько более спокойного отношения незаконно и требовать от такой возвышенной натуры, какова натура Чацкого. «»

Чацкий прежде всего – честная и деятельная натура, притом ещё натура борца, то есть натура и высшей степени страстная. «»

В Чацком только правдивая натура, которая никакой лжи не спустит, - вот и всё, и позволит он себе всё, что позволит себе его правдивая натура. «»

Чацкий, кроме общего своего героического значения, имеет ещё значение историческое. Он – порождение первой четверти русского XIX столетия, прямой сын и наследник Новиковых и Радищевых, товарищ людей вечной памяти двенадцатого года, могущественная, ещё глубоко верящая в себя и потому упрямая сила, готовая погибнуть в столкновении с средой, погибнуть хотя бы из-за того, чтобы оставить по себе «страницу в истории» Ему нет дела до того, что Среда, с которой он борется, положительно не способна не только понять его, но даже и отнестись к нему серьёзно.

И. А. Гончаров

Комедия «Горе от ума» есть и картина нравов, и галерея живых типов, и вечно острая, жгучая сатира, и вместе с тем и комедия и, скажем сами за себя, - больше всего комедия – какая едва ли найдётся в других литературах, если принять совокупность всех прочих высказанных условий. Как картина она, без сомнения, громадна. Полотно её захватывает длинный период русской жизни – от Екатерины до императора Николая. В группе двадцати лиц отразилась, как луч света в капле воды, вся прежняя Москва, её рисунок, тогдашний её дух, исторический момент и нравы. И это с такою художественною, объективною законченностью и определённостью, какая далась у нас только Пушкину и Гоголю. «»

Но пока будет существовать стремление к почестям помимо заслуги, пока будут водиться мастера и охотники угодничать и «награжденья брать и весело пожить», пока сплетни, безделье, пустота будут господствовать не как пороки, а как стихии общественной жизни, - до тех пор, конечно, будут мелькать и в современном обществе черты Фамусовых, Молчалиных и других, нужды нет, что с самой Москвы стёрся тот «Особый отпечаток», которым гордился Фамусов. «»

Главная роль, конечно, роль Чацкого, без которой не было бы комедии, была бы, пожалуй, картина нравов.

Сам Грибоедов приписал горе Чацкого его уму, а Пушкин отказал ему вовсе в уме.

Можно было бы подумать, что Грибоедов из отеческой любви к своему герою польстил ему в заглавии, как будто предупредив читателя, что герой его умён, а все прочие около него не умны.

Но Чацкий не только умнее всех прочих лиц, но и положительно умён. Речь его кипит умом, остроумием. У него есть и сердце, и притом он безукоризненно честен. Словом – это человек не только умный, но и развитой, с чувством, или, как рекомендует его горничная Лиза, он «чувствителен, и весел, и остёр». Только личное его горе произошло не от одного ума, а более от других причин, где ум его играл страдательную роль, и это подало Пушкину повод отказать ему в уме. Между тем Чацкий как личность несравненно выше и умнее Онегина и лермонтовского Печорина. Он искренний и горячий деятель, а те – паразиты, изумительно начертанные великими талантами, как болезненные порождения отжившего века. Ими заканчивается их время, а Чацкий начинает новый век – и в этом всё его значение и «весь ум». «»

Всякий шаг Чацкого, почти всякое его слово в пьесе тесно связаны с игрой чувства его к Софье, раздражённого какою-то ложью в её поступках, которую он и бьётся разгадать до самого конца: Весь ум его и все силы уходят в эту борьбу: она и послужила мотивом, поводом к раздражениям, к тому «мильону терзаний», под влиянием которых он только и мог сыграть указанную ему Грибоедовым роль, гораздо большего, высшего значения, нежели неудачная любовь, словом, роль, для которой и родилась вся комедия. «»

Софья Павловна индивидуально не безнравственна: она грешит грехом неведения, слепоты, в котором жили все, -

Свет не карает заблуждений,

Но тайны требует для них!

В этом двустишии Пушкина выражается смысл условной морали. Софья никогда не прозревала от неё и не прозрела бы без Чацкого никогда, за неимением случая.

Софья Павловна вовсе не так виновна, как кажется.

Это – смесь хороших инстинктов с ложью, живого ума с отсутствием всякого намёка на идеи и убеждения, путаница понятий, умственная и нравственная слепота – всё это не имеет в ней характера личных пороков, а является, как общие черты её круга. В собственной, личной её физиономии прячется в тени что-то своё, горячее, нежное, даже мечтательное. Остальное принадлежит воспитанию. «»

Вглядываясь глубже в характер и в обстановку Софьи, видишь, что не безнравственность (но и не «Бог», конечно) «свели её» с Молчалиным. Прежде всего, влечение покровительствовать любимому человеку, бедному, скромному, не смеющему поднять на неё глаз, - возвысить его до себя, до своего круга, дать ему семейные права. Без сомнения, ей в этом улыбалась роль властвовать над покорным созданием, сделать его счастье и иметь в нём вечного раба. Не её вина, что из этого выходил будущий «муж-мальчик», муж-слуга – идеал московских мужей! На другие идеалы негде было наткнуться в доме Фамусова.

Вообще к Софье Павловне трудно отнестись не симпатично: в ней есть сильные задатки недюжинной натуры, живого ума, страстности и женской мягкости. Она загублена в духоте, куда не проникал ни один луч света, ни одна струя свежего воздуха. Недаром любил её и Чацкий. После него она одна из всей этой толпы напрашивается на какое-то грустное чувство, и в душе читателя против неё нет того безучастного смеха, с каким он расстаётся с прочими лицами.

Ей, конечно, тяжелее всех, тяжелее даже Чацкого, и ей достаётся свой «мильон терзаний».

Чацкого роль – роль страдательная: оно иначе и быть не может. Такова роль всех Чацких, хотя она и в то же время всегда победительная. Но они не знают о своей победе, они сеют только, а пожинают другие – и в этом их главное страдание, то есть в безнадёжности успеха. «»

Живучесть роли Чацкого состоит не в новизне неизвестных идей, блестящих гипотез, горячих и дерзких утопий или даже истин en herbe (франц. : в зародыше): у него нет отвлечённостей. «»

Роль и физиономия Чацких неизменна. Чацких больше всего обличитель лжи и всего, что отжило, что заглушает новую жизнь, «жизнь свободную». «»

Его идеал «свободной жизни» определителен: это – свобода от всех этих исчисленных цепей рабства, которыми оковано общество, а потом свобода – «вперить в науки ум, алчущий познаний», или беспрепятственно предаваться «искусствам творческим, высоким и прекрасным», - свобода «служить или не служить», «жить в деревне или путешествовать», не слывя за то ни разбойником, ни зажигателем, - и – ряд дальнейших очередных подобных шагов к свободе – от несвободы. «»

Чацкий сломлен количеством старой силы, нанеся ей в свою очередь смертельный удар качеством силы свежей.

Он вечный обличитель лжи, запрятавшейся в пословицу: «Один в поле не воин». Нет, воин, если он Чацкий, и притом победитель, но передовой воин, застрельщик и – всегда жертва. «»

Чацкий неизбежен при каждой смене одного века другим.

Всё в нём было необыкновенно и привлекательно.

А. С. Пушкин

Его меланхолический характер, его озлоблённый ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, - всё в нём было необыкновенно и привлекательно, - писал А. С. Пушкин. – Рождённый с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении.

Несколько друзей знали ему цену» Такой противоречивый характер! Знакомый незнакомец, неразгаданный поэт, автор столь сложной и столь незамысловатой комедии, которую мы читаем взахлёб уже почти 200 лет!

Александр Сергеевич Грибоедов родился в Москве 15 января 1795 года. Семья Грибоедова принадлежала к старинному дворянскому роду. Родители расстались, когда мальчик был маленьким. Отец его, Сергей Иванович, в молодости гвардейский офицер, обыкновенно жил в деревне. Воспитанием детей, Александра Сергеевича и Марии Сергеевны, занималась мать, Настасья Фёдоровна. Грибоедов получил прекрасное образование. Денег на образование детей мать не жалела, и Грибоедов с юности владел французским, немецким, английским и итальянским языками, позже изучил латынь, греческий и персидский. Восьми лет его отдали в Московский благородный пансион, одно из лучших в то время учебных заведений. Пансион воспитывал любовь к литературе, русскому языку, учил свободно говорить на нескольких языках, прививал любовь к рисованию, живописи, музыке. Грибоедов учился всему этому легко и с радостью.

Зимой шло учение, а на лето семья обычно отправлялась в родовое имение Смоленской губернии. Оно принадлежало брату матери Грибоедова, важному барину, не пренебрегавшему светскими знакомствами и традициями. Имея двух дочерей, он «вывозил в свет» и племянника, Александра, знакомил его с теми, от кого могла зависеть карьера молодого человека. Грибоедов эти выезды не любил. Относясь к дяде внешне почтительно, он втайне посмеивался над ним, не одобрял его крепостнические замашки.

Закончив на отлично пансион, в одиннадцать лет он был принят Московский университет. Он поступил на словесный факультет.

Товарищами Грибоедова по университету стали братья Чаадаевы, Пётр и Михаил, князь Иван Щербатов. В пансионе и в университете его окружали и будущие декабристы: В. Ф. Раевский, С. П. Трубецкой, А. И. Якубович, братья Никита и Артамон Муравьёвы и другие. Недаром в дальнейшем их взгляды окажутся очень близкими к грибоедовским и монологи Чацкого декабристы будут принимать как свои.

И брат и сестра Грибоедовы обладали прекрасными музыкальными способностями. Мария Сергеевна, любимая ученица музыканта-виртуоза Фильда, играла на арфе и была блестящей пианисткой. Грибоедов отлично играл на фортепиано и даже сочинял музыку – до сих пор исполняют два вальса Грибоедова, ноты которых сохранила его сестра.

Окончив в 1808 году словесный факультет, он поступил на нравственно-политический, на этом факультете слушал лекции будущий декабрист Николай Тургенев. В 1810 году Грибоедов закончил и этот факультет и перешёл на физико-математический.

В 1812 году Грибоедов готовился «для возведения в звание доктора прав». Его влекли занятия науками. Он увлекался театром и уже пробовал себя в сочинительстве. Всю жизнь перевернула гроза 1812 года. Наполеон подступил к стенам древней Москвы. Грибоедов, движимый патриотическим порывом, добровольно записался в Московский гусарский полк. Но участвовать в битвах ему не довелось: полк не успели укомплектовать и срочно выслали из Москвы в тыл. В 1813 году Грибоедов оказался в Польше в кавалерийских резервах. Так началась его жизнь вне дома, вне Москвы, университета и привычных занятий. Ему было восемнадцать лет.

Походная жизнь, удалая гусарская весёлость, бесшабашная смелость нравились ему, и неизвестно, как сложилась бы судьба Грибоедова, если бы он не встретил здесь друга, нравственное влияние которого ощущал потом всю жизнь. Это был Степан Никитич Бегичев.

Как только кончилась война, Грибоедов взял отпуск и приехал в Петербург, а в конце 1815 года вышел в отставку и был определён на службу в Коллегию иностранных дел.

12 марта 1818 года Грибоедов был назначен секретарём персидской дипломатической миссии в Тегеран.

В августе 1818 года Грибоедов выехал через Москву на Кавказ, откуда должен был двигаться дальше.

В Москве он посетил близких. Мать благосклонно смотрела на его службу, но отмахивалась от его литературных занятий. С дороги Грибоедов писал Бегичеву: «В Москве всё не по мне. Праздность, роскошь, не сопряжённые ни с малейшим чувством к чему-нибудь хорошему».

В 1819 году миссия выехала в Персию, в Тавриз, где сходились торговые пути Востока. В этой торговле большую роль играла английская Ост-Индская компания, и Англия не была заинтересована в усилении русского влияния в этом крае. Получив аудиенцию у шаха в Тегеране, русская миссия обосновалась в Тавризе.

Грибоедову пришлось хлопотать о возвращении русских пленных, что было делом нелёгким, - но он доставил колонну пленных к границе.

Приехав в Тифлис, Грибоедов жадно набросился на русские журналы, ему хотелось писать, но служба требовала его присутствия в Персии. Его тянуло к творческой работе, и в ноябре 1820 года он писал о своём «пророческом сне», в котором дал слово исполнить задуманное. Речь шла о «Горе от ума», которое уже вызревало в его душе.

В 1821 году Грибоедов возвращается в Тифлис и становится секретарём по иностранной части при А. П. Ермолове. Грибоедов начинает писать «Горе от ума». Для завершения работы надо было освежить впечатления от Москвы и Петербурга. Получив отпуск, Грибоедов в марте 1823 года выехал в Москву.

В доме матери всё было без перемен. Следуя своей цели, Грибоедов, как писал Бегичев, «пустился в большой московский свет». Он проверял прежние наблюдения, заготавливал новые.

Весной 1824 года Грибоедов выехал в Петербург, надеясь напечатать комедию или поставить её в театре. Однако надежды Грибоедова на публикацию не сбылись: ни литературная, ни театральная цензура полный текст комедии не пропустила. Напечатать удалось лишь отрывки из комедии.

А Грибоедов меж тем был вынужден вернуться на Кавказ. Там застало его известие о смерти Александра I и о восстании на Сенатской площади. Он был взволнован, переживал за друзей. И не удивился своему аресту. Ермолов, задержав курьера, дал ему время уничтожить опасные улики.

Грибоедова привезли в Петербург и посадили на гауптвахту Главного штаба. Но доказать его принадлежность к тайному обществу властям не удалось. В июне 1826 года он был освобождён, а вскоре после расправы над вождями восстания выехал на Кавказ. То, что пережил в эти дни, Грибоедов бумаге не доверил.

А на Кавказе Ермолова сменил генерал И. Ф. Паскевич, фаворит нового царя. Началась война с Персией. Современники недаром ценили в Грибоедове ум, способности «человека государственного». Как дипломатический советчик Паскевича он сыграл большую роль в событиях. Грибоедов – человек долга. Всё, что он делает, он делает добросовестно. Он человек гениальный – свои способности он вкладывает и в дела дипломатические. При подписании мира в маленькой персидской деревне Туркманчай он приложил немало усилий и таланта в выработке условий мира, по которому к России отходили территории Эриванского и Нахичеванского ханств. Россия получала исключительное право иметь военный флот в Каспийском море и контрибуцию в 20 миллионов рублей серебром, а также освобождала от власти персидского паши 45 тысяч армян. Заботами Грибоедова в Армении поднимались экономика и культура.

14 марта 1828 года Грибоедов привёз в Петербург текст Туркманчайского договора. В столице он был принят как победитель. Самые именитые сановники торопились оказать ему внимание. Он был награждён, осыпан милостями и попытался использовать это, чтобы смягчить участь друзей-декабристов. До конца жизни он не переставал беспокоиться, хлопотать за них.

Вернувшись в Грузию, Грибоедов женился на юной Нине Александровне Чавчавадзе, дочери грузинского поэта, с семьёй которого давно был дружен. Вместе с женой, в качестве полномочного посланника, Грибоедов выехал в сентябре 1829 года во главе дипломатической миссии из Тифлиса в Персию.

Грибоедов – человек, для которого ум, целесообразность всегда были высшими критериями поступков. Он человек положительных стремлений, всегда пытается найти применение своим силам, своим знаниям. Но его знания оказываются невостребованными, а силы направлены совсем не туда, куда хотел бы сам поэт. «Я расстался с ним в прошлом году, в Петербурге, пред отъездом его в Персию. Он был печален и имел странные предчувствия», - вспоминал Пушкин свою последнюю встречу с Грибоедовым. На этот раз мрачные предчувствия не обманули поэта. 30 января 1829 года персы напали на русское посольство в Тегеране. Горстка русских сражалась отчаянно. Грибоедов возглавлял свой маленький отряд. Его удивительное мужество, хладнокровие позволили русским продержаться некоторое время, но наступающих было слишком много Обезображенный труп Грибоедова привезли в Тифлис, где он был похоронен. Пушкин рассказывал, что он встретил траурную арбу с телом Грибоедова, когда отправлялся в Арзрум, к театру военных действий. Взволнованный этой встречей, он стал обдумывать судьбу Грибоедова: «Его рукописная комедия «Горе от ума» произвела неописанное действие и вдруг поставила его наряду с первыми нашими поэтами. Несколько времени потом совершенное знание того края, где начиналась война, открыло ему новое поприще: он был назначен посланником. Приехав в Грузию, женился он на той, которую любил Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни».

До столицы страшная весть о трагической гибели Грибоедова докатилась только через полтора месяца.

На памятнике, который установила на могиле вдова поэта Нина Александровна Грибоедова, она написала: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русских, но для чего пережила тебя любовь моя?»

«Горе от ума» - одно из самых загадочных произведений в русской литературе.

«Комедия «Горе от ума держится каким-то особняком в литературе и отличается моложавостью, свежестью и более крепкой живучестью от других произведений слова. Она, как столетний старик, около которого все, отжив свою пору, умирают и валятся, а он ходит, бодрый и свежий, между могилами старых и колыбелями новых людей. И никому в голову не приходит, что настанет когда-нибудь и его черёд» - писал о комедии И. А. Гончаров.

«Горе от ума» - феноменальное по существу своему и по своей историко-литературной судьбе произведение. Полторы сотни лет истолковывается критикой «бессмертная комедия» Александра Сергеевича Грибоедова. Казалось бы, ещё в XIX веке о «Горе» было сказано всё. Образы героев рассмотрены со всех сторон, мысль и пафос трактованы на любой вкус. О «Горе» высказался весь цвет русской литературы и критики, всех направлений: от Белинского до Аполлона Григорьева, от Пушкина до Достоевского. Диапазон оценок был так широк, что Чацкий представал то патологическим умником, то патологическим глупцом, то чистым западником, то славянофилом.

«Горе от ума» было первым произведением с такой точностью и быстротой реакции на неспокойные события в Петербурге. Это нам сейчас надо расшифровывать, комментировать слова Грибоедова – современники читали между строк. Характер Чацкого был им близок, его негодование понятно. Как и Чацкий, они «чаяли» перемен, мечтали о них, готовы были бороться – и тогда слово, проповедь становились их оружием. Важно было нарушить молчание, пробудить общественное мнение, и они не пропускали случая высказаться.

Первоначальное название комедии было «Горе уму». На языке Грибоедова, Пушкина и декабристов «ум» - это свободомыслие, независимость суждений, «вольнодумство».

Грибоедов, не будучи профессиональным писателем и не работая в литературе систематически, остался автором одного гениального произведения, оказавшего огромное, не поддающееся исчерпывающему учёту влияние на всю русскую литературу. Произведение это появилось в счастливый момент – за полтора года до декабрьского выступления. Позже восстания, во время жесточайшей реакции, оно не смогло бы уже возникнуть.

Комедия Грибоедова «Горе от ума» занимает исключительное место в литературе своего времени и вообще в русской литературе. Онам отразила основной политический конфликт эпохи – столкновение консервативных сил общества с новыми людьми и новыми веяниями, и отразила его со всей страстностью и сатирической силой.

Произведение получилось злободневным, отвечающим насущным потребностям своего времени. Оно было вызвано к жизни политической реакцией последнего десятилетия царствования Александра I. Сопротивление этой реакции и составляет главный пафос комедии. В ней воссоздано борение социальных сил в русском обществе перед 14 декабря. Именно эта злободневность и обеспечила комедии «Горе от ума» мощный резонанс в обществе.

Впервые в истории русской литературы комедия била не по одному какому-нибудь пороку общества, а по всем, вместе взятым, по всему старому обществу, по его самодержавно-бюрократической основе, которая и порождала карьеризм, бюрократию, солдафонство, мракобесие и невежество.

Работая над комедией, Грибоедов выдвинул принцип творческой свободы: вопреки «правилам», которые господствовали в дореалистической литературе и считались обязательными, - поступать в соответствии с велениями «собственной творческой силы» и не заботиться пуще всего об удовлетворении «школьным требованиям, условиям, привычкам, бабушкиным преданиям».

«Горе от ума» оказалось продуктом одинокой вспышки великого дарования. О причинах высказывались разные предположения. Но едва ли можно сомневаться в том, что Грибоедова задушила реакция, наступившая вслед за подавлением восстания 14 декабря 1825 года. Автор «Горя от ума», несомненно, принадлежал к «потерянным людям» - специфическому продукту николаевского режима. «Горе от ума» отразило общественный подъём, молодой энтузиазм движения на его подъёме. После 14 декабря, когда герои восстания, да и сам Грибоедов, «сплюснутые террором», по выражению Герцена, были уже другими, - такая комедия уже не могла быть создана. «Весёлость моя исчезла», - говорил Грибоедов С. Н. Бегичеву в 1828 году, объясняя ему невозможность писать новую «комедию».

Но новая «комедия», может быть, не так уж и была и нужна: разошедшись по всей России в тысячах рукописных тетрадок, «Горе от ума» и в наступившей реакции продолжало своё служение идеалам свободы и общественного прогресса. Именно в этом смысле отозвался на его гибель Пушкин: «Грибоедов сделал своё дело: он написал «Горе от ума»

Творческая история комедии «Горе от ума».

О начале работы Грибоедова над комедией «Горе от ума» существуют разные свидетельства его современников. Наиболее авторитетным представляется воспоминание одного из ближайших друзей драматурга, С. Н. Бегичева, который писал: « известно мне, что план этой комедии был сделан у него ещё в Петербурге в 1816 году, и даже написаны были несколько сцен, но не знаю, в Персии или в Грузии, Грибоедов во многом изменил его и уничтожил некоторые действующие лица, а между прочим жену Фамусова, сентиментальную модницу и аристократку московскую (тогда ещё поддельная чувствительность была несколько в ходу у московским дам), и вместе с этим выкинуты и написанные уже сцены». Близкий друг Грибоедова Булгарин вспоминал: «Будучи в Персии в 1821 году, Грибоедов мечтал о Петербурге, о Москве, о своих друзьях, родных, знакомых, о театре, который он любил страстно, и об артистах. Он лёг спать в киоске, в саду, и видел сон, представивший ему любезное отечество, со всем, что осталось в ней милого для сердца. Ему снилось, что он в кругу друзей рассказывает о плане комедии, будто им написанной, и даже читает некоторые места из одной. Пробудившись, Грибоедов берёт карандаш, бежит в сад и в ту же ночь начертывает план «Горя от ума» и сочиняет несколько сцен первого акта.

Письмо Грибоедова, написанное им 17 ноября 1820 года в Тавризе, подтверждает рассказ Булгарина: «Вхожу в дом, в нём праздничный вечер; я в этом доме не бывал прежде. Хозяин и хозяйка, Поль с женою, меня принимают в двери. Пробегаю первый зал и ещё несколько других. Везде освещение; то тесно между людьми, то просторно. Попадаются многие лица, одно как будто моего дяди, другие тоже знакомые; дохожу до последней комнаты толпа народу, кто за ужином, кто за разговором; вы там же сидели в углу, наклонившись к кому-то, шептали, и ваша возле вас. Необыкновенно приятное чувство и не новое, а по воспоминанию мелькнуло во мне, я повернулся и ещё куда-то пошёл, где-то был, воротился; вы из той же комнаты выходите ко мне навстречу. Первое ваше слово: вы ли это Александр Сергеевич? Как переменились! Узнать нельзя. Пойдёмте со мною; увлекли далеко от посторонних в уединённую, длинную, боковую комнату, к широкому окошку, головой приклонились к моей щеке, щека у меня разгорелась, и подивитесь! Вам труда стоило, нагибались, чтобы коснуться моего лица, а я, кажется, всегда был выше вас гораздо. Но во сне величины искажаются, а всё это сон, не забудьте.

Тут вы долго ко мне приставали с вопросами, написал ли я что-нибудь для вас? – Вынудили у меня признание, что я давно отшатнулся, отложился от всякого письма, охоты нет, ума нет – вы досадовали. – Дайте мне обещание, что напишите. – Что же вам угодно? – Сами знаете. – Когда же должно быть готово? – Через год непременно. – Обязываюсь.

– Через год, клятву дайте И я дал её с трепетом. В эту минуту малорослый человек, в близком от нас расстоянии, но которого я, давно слепой, не довидел, внятно произнёс эти слова: лень губит всякий талант А вы, обернясь к человеку: посмотрите, кто здесь?. Он поднял голову, ахнул, с визгом бросился ко мне на шею дружески меня душит Катенин!. Я пробудился.

Хотелось опять позабыться тем же приятным сном. Не мог. Встав, вышел освежиться. Чудное небо! Нигде звёзды не светят так ярко, как в этой скучной Персии! Муэдзин с высоты минара звонким голосом возвещал ранний час молитвы (час полуночи), ему вторили со всех мечетей, наконец ветер подул сильнее, ночная стужа развеяла моё беспамятство, затеплил свечку в моей храмине, сажусь писать, и живо помню моё обещание; во сне дано, наяву исполнится».

В конце 1821 года Грибоедов попадает в Тифлис на службу «по дипломатической части» при генерале А. П. Ермолове. Здесь, по-видимому, складывается у него план комедии, здесь же были написаны первые 2 акта.

В начале 1823 года Грибоедов получает длительный отпуск и приезжает в Москву. О первом впечатлении от комедии рассказал о своих воспоминаниях С. Н. Бегичев: «Из комедии его «Горе от ума» написаны были только 2 действия. Он прочёл мне их, на 1-ый акт я сделал ему некоторые замечания, он спорил, и даже показалось мне, что принял их нехорошо. На другой день приехал я к нему рано и застал его только что вставшим с постели: он неодетый сидел против растопленной печи и бросал в неё свой первый акт по листу. Я закричал: «Послушай, что ты делаешь?!!» - «Я обдумал, - отвечал он, - ты вчера говорил мне правду, но не беспокойся: всё уже готово в моей голове». И через неделю первый акт был написан».

В автографе ранней редакции комедии действительно отсутствуют страницы, на которых содержалось несколько сцен первого акта. Очевидно, Грибоедов согласился с замечаниями Бегичева. Свежие московские впечатления позволили ему развернуть новые картины в своей комедии.

В конце июля 1823 года Грибоедов уехал в имение Бегичева, где закончил работу над двумя последними актами «Горя от ума». В это же время комедия получила и своё окончательное название вместо первоначального «Горе уму».

В июне 1824 года Грибоедов, уезжая в Петербург, оставляет рукопись комедии Бегичеву, но берёт с собой копию, составившую впоследствии основу окончательной редакции произведения. Из Петербурга он пишет Бегичеву: «Кстати, прошу тебя моего манускрипта никому не читать и предать его огню, коли решишься: он так несовершенен, так нечист, представь себе, что с лишком восемьдесят стихов, или лучше сказать, рифм переменил, теперь гладко, как стекло.

Кроме того, на дороге мне пришло в голову приделать новую развязку; я её вставил между сценою Чацкого, когда он увидел свою негодяйку со свечою над лестницею, и перед тем, как ему обличить её; живая, быстрая вещь, стихи искрами посыпались, в самый день моего приезда, и в этом виде читал я её Крылову, Жандру, Хмельницкому, Шаховскому, Гречу и Булгарину, Колосовой, Каратыгину»

Вариант рукописи, оставленный Грибоедовым Бегичеву, уцелел и в настоящее время хранится в Отделе письменных источников Государственного исторического музея в Москве.

В процессе чтения комедии друзьям и знакомым Грибоедов постоянно совершенствует текст произведения, устраняя погрешности стиля, меняя выражения и обороты.

О дальнейшей судьбе рукописи «Горя от ума» нам известно из рассказа одного из друзей Грибоедова А. А. Жандра: «Когда Грибоедов приехал в Петербург и в уме своём переделал свою комедию, он написал такие ужасные брульоны, (от франц. brouillon – черновик) что разобраться было невозможно. Видя, что гениальнейшее создание чуть не гибнет, я у него выпросил его полулисты. Он их отдал с совершенною беспечностью. У меня была под руками целая канцелярия; она списала «Горе от ума» и обогатилась, потому что требовали множество списков. Главный список, поправленный рукою самого Грибоедова, как у меня».

Первоначально Грибоедов надеялся провести свою комедию в печать и на сцену, но, видимо, к середине октября эти надежды растаяли, и Грибоедов сам стал поощрять распространение рукописных копий, которых было, как считают исследователи, около сорока тысяч. Это свидетельствует о громадной популярности «Горя от ума», если иметь в виду, что обычный тираж книг в то время был 1200 и 2400 экземпляров.

Конечно, такая популярность объясняется не столько портретностью и карикатурностью персонажей комедии, сколько её политической и социально-философской злободневностью. Об это свидетельствует такой выразительный факт: приехав в январе 1825 года к ссыльному Пушкину в Михайловское всего на один день, Пущин привёз с собой список «Горя от ума», чтобы прочитать комедию опальному другу.

Один из списков комедии попал к другу Грибоедова, поэту и литературному критику, близкому к декабристам, П. А. Катенину, который высказал в письме к автору критические замечания. Письмо Катенина до нас не дошло, но зато сохранился ответ Грибоедова, написанный в 1825 году, позволяющий получить наглядные представления о творческих принципах драматурга: «Ты находишь главную погрешность в плане, мне кажется, что он прост и ясен по цели исполнения; девушка сама не глупая предпочитает дурака умному человеку (не потому, чтобы ум у нас грешных был обыкновенен, нет! и в моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека); и этот человек разумеется в противуречии с обществом; его окружающим, его никто не понимает, никто простить не хочет, зачем он немножко повыше прочих, сначала он весел, и это порок: «Шутить и век шутить, как вас на это станет»! Слегка перебирает странности прежних знакомых, что же делать, коли нет в них благороднейшей заметной черты. Его насмешки неязвительны, покуда его не взбесить, но всё-таки: «Не человек! змея!» а после когда вмешивается личность, «наших затронули», предаётся анафеме: «Унизить рад, кольнуть, завистлив! горд и зол!» Не терпит подлости: «ах! Боже мой, он карбонари». Кто-то со злости выдумал о нём, что он сумасшедший, никто не поверил и все повторяют, голос общего недоброходства и до него доходит, притом и нелюбовь к нему той девушки, для которой единственно он явился в Москву, ему совершенно объясняется, Он ей и всем наплевал в глаза и был таков. «Сцены связаны произвольно». Так же, как в натуре всяких событий, мелких и важных: чем внезапнее, тем более завлекает в любопытство. Пишу для подобных себе, а я, когда по первой сцене угадываю десятую: раззеваюсь и вон бегу из театра.

Когда надежды на публикацию комедии целиком развеялись, Грибоедов отдал отрывки из неё в альманах «Русская Талия», в котором были напечатаны с цензурными сокращениями и исправлениями седьмого-десятого явления первого действия и третье действие. Альманах этот вышел из печати 15 декабря 1824 года.

Появление комедии даже в таком урезанном и искажённом виде вызвало бурную полемику в печати, причём критики разделились на два лагеря: ниспровергателей комедии, раздражённых сатирической картиной нравов, и почитателей его, увидевших в произведении Грибоедова правдивую картину современной российской действительности.

В 1825 году была предпринята и первая попытка постановки комедии на учебной сцене театрального училища в Петербурге. Об этом вспоминал знаменитый актёр П. А. Каратыгин: «Мы с Григорьевым предложили Александру Сергеевичу разыграть «Горе от ума» в нашем школьном театре, и он был в восхищении от нашего предложения Мы живо принялись за дело; в несколько дней расписали роли, в неделю их выучили, и дело пошло на лад. Сам Грибоедов приезжал к нам на репетиции и очень усердно учил нас Надо было видеть, с каким простодушным удовольствием он потирал свои руки, видя своё «Горе от ума» на нашем ребяческом театре На одну из репетиций он привёз с совой А. Бестужева и Вильгельма Кюхельбекера – и те тоже нас похвалилиНаконец, комедия была уже совсем приготовлена, на следующий день был назначен спектакль но, увы! Все наши хлопоты и надежды лопнули, как мыльный пузырь. Накануне самого представления, на самой последней репетиции, является к нам инспектор Бок и объявляет нам грозный фирман графа Милорадовича (который имел тогда главное начальство над императорскими театрами и которому кто-то донёс о наших затеях), чтоб мы не смели так либеральничать и что пьесу, не одобренную цензурой, нельзя позволить играть в театральном училище.

Так окончилась эта попытка.

Первое отдельное издание «Горя от ума» появилось после гибели Грибоедова в 1833 году, а полное, не искажённое цензурой издание вышло только в 1862 году.

Парадоксы сюжета.

История мировой драматургии знает два типа комедий: комедия характеров, где именно они становились источником и сценического действия, и комического эффектов, и комедия ситуаций, в которой намеренно неразработанные характеры становились поводом к разыгрыванию остроумных положений. Список действующих лиц, состоящий в основном из «говорящих имён», указывал принадлежность «Горя от ума» именно комедии ситуаций. И, действительно, первое же явление воссоздаёт классическую комедийную неразбериху: Лизанька, служанка, хранительница любовной тайны Софьи и Молчалина, сама неожиданно оказывается предметом любовных устремлений престарелого хозяина, Фамусова. Сцена попеременно заполняется двумя парами, одинаково таящимися друг от друга: Фамусов, ставящий себе в заслугу «монашеское поведение», боится быть обнаруженным своими домашними, особенно Софьей; Софья же должна сохранить свою тайну именно от отца. Это порождает массу комических ситуаций. Особую комическую атмосферу задают слова Софьи об отце:

Брюзглив, неугомонен, скор,

Таков всегда, - прозвучавшие почти сразу после фамусовского автопортрета:

не хвастаю сложеньем,

Однако бодр и свеж, и дожил до седин,

Свободен, вдов, себе я господин

Монашеским известен поведеньем!

Подобно Фамусову, образ Чацкого тоже как бы двоится. Для Лизы нет никого, кто мог бы сравниться с Александром Андреевичем:

Кто так чувствителен, и весел, и остёр,

Как Александр Андреич Чацкий!

Софья более сдержанна, ибо «делить со всяким можно смех». Холодный насмешник и человек, у которого «лад сердца и ума» - таким двойственным предстаёт перед нами невидимый ещё Чацкий.

Портрет возлюбленного, который рисует Софья, почти последовательно контрастнее по отношению к Чацкому: Молчалин – «враг дерзости». Чацкий – «пересмеять умеет всех»; один «всегда застенчиво, несмело», другой « остёр, умён, красноречив». Поведение тайного возлюбленного , с которым, как говорит Софья, «ночь целую можно так провесть» - «рука с рукой, и глаз с меня не сводит», вызывает здоровый Лизин смех.

Объясняя его, служанка говорит на первый взгляд немотивированно, но внутренне глубоко оправданно:

ваша тётушка на ум теперь пришла,

Как молодой француз сбежал у ней из дому.

Голубушка! Хотела схоронить

Свою досаду, не сумела:

Забыла волосы чернить,

И через три дня посидела.

Молодящаяся тётушка оказывается близкой Молчалину, который тоже скрывает свои «седины», свою старость души под маской возлюбленного.

После долгой разлуки видит Чацкий Москву и Софью – и обе его тревожат и волнуют. Софья изменилась и внешне, и внутренне. В отличие от изменчивой избранницы сердца та, что дана судьбой, неизменна:

Что нового покажет мне Москва?

Вчера был бал, а завтра будет два.

Тот сватался – успел, а тот дал промах.

Всё тот же толк, и те ж стихи в альбомах.

Первое действие разыгрывается как комедия ситуаций, но необходимость решения вопроса – «Который же из двух?» - вынуждает Фамусова вглядеться пристальнее в женихов:

Тот нищий, этот франт – приятель;

Отъявлен мотом, сорванцом.

Возникает ещё один вариант восприятия Молчалина и Чацкого, который не совпадает ни со взглядами госпожи, ни с точкой зрения служанки. Так, незаметно для читателя-зрителя, комедия ситуаций превращается в комедию характеров. Герои пытаются осмыслить себя, обнаружить своё жизненное кредо, одновременно становясь объектом критического анализа других.

Особый склад грибоедовского таланта – в пародии. Даже то, что могло состояться как драма, обнаруживает здесь свою парадийную изнанку. Так, падение с лошади Молчалина вызывает двойную реакцию: «Ах! Боже мой! Упал, убился!» - «Ну, жалкий же ездок, взглянуть, как треснулся он – грудью или в бок?»

Можно без преувеличения сказать, что Москва – реальное действующее лицо комедии наряду с героями. Это и потому, что Фамусов – московский барин, даже не фигура, а явление московской жизни начала века.

Эта матриархальная Москва совершенно чужда Чацкому. В этой Москве, где «по отцу и сыну честь», странным кажется князь Фёдор со свое химией и ботаникой. Эта Москва враждебна к тем, кто в науки «вперит ум, алчущий познаний». Эта Москва, из которой в поисках уголка для «оскорблённого чувства,» бежал Чацкий. Этот лик столицы страшен.

Именно эта Москва выносит приговор очень умному – безумен. Истинные антагонисты – не Фамусов и Чацкий, а стоящая за ними разноликая Москва.

Заключение.

«Горе от ума» - одно из самых загадочных произведений в русской литературе. Парадоксы его судьбы начались до его официального «рождения»: комедия, разошедшаяся в списках, была выучена наизусть читающей Россией до её публикации.

Необычность бытования комедии во многом была обусловлена её особым эстетическим качеством. Есть в «Горе от ума некая двойственность, начиная с реплик, двусмысленных и в силу этого создающих непередаваемый комический эффект, включая систему образов, строения сюжета и завершая парадоксальным жанром, частично отражённым в самом названии, - то, что должно было составить счастье, оборачивается горем.

«Горе от ума» остаётся многие лета неразгаданным произведением, которое тревожит умы многих литераторов и простых людей.

Комедия гениального русского писателя остаётся загадкой, поэтому она бессмертна, а значит, ещё много лет будут пытаться понять и разгадать её.