Культура  ->  Литература  | Автор: | Добавлено: 2015-03-23

Образы сфинксов и кошек

Интересно, что первой прочитанной книгой Сергея стал «Незнайка на Луне» Н. Носова. Увлечение фантастикой продолжилось в школьные годы, а во время обучения в институте Лукьяненко превратился в настоящего фаната этого рода литературы, читал все подряд.

В 1990-е он решил начать писательскую карьеру, но писать так, чтобы потом самому было интересно прочитать. Первое крупное произведение было написано на втором курсе: толстая синяя тетрадь вместила в себя три повести «Прости мне свою боль», «Танцы на снегу» и «Не беги - гололед. », объединенные в роман «Холодное пламя». Роман так и не опубликовали, но именно в нем можно увидеть очертания стиля будущих книг писателя.

На третьем курсе Лукьяненко основал клуб любителей фантастики «Альфа Пегаса», а в годы перестройки вместе с Аланом Кубатиевым основал журнал фантастики, первоначально носивший название «Чудеса и диковины», но впоследствии переименованный в «Миры».

На ранние произведения Лукьяненко достаточно сильно повлияло прочитанное им ранее (Хайнлайн и Саймак, Гамильтон и Шекли, а особенно Стругацкие и Крапивин). Но писатель достаточно быстро вошел в пору диалога со своими предшественниками и даже их пародирования.

Так, повесть «Рыцари Сорока Островов», начатая как явная пародия на произведения Крапивина, содержащая все свойственные пародии художественные приемы - аналогию, гиперболу, гротеск, элементы фарса, явное и скрытое цитирование, - выросла в жесткое противостояние крапивинской этике и принесла Лукьяненко всероссийское признание и премию «Старт» за лучшую дебютную книгу.

Лукьяненко еще и писатель, любящий эксперименты с жанрами. Среди его произведений есть космоопера (трилогия «Лорд с планеты Земля», «Танцы на снегу»), жесткий футуристический боевик («Линия Грез», «Императоры Иллюзий»), детская юмористическая фантастика (трилогия «Остров Русь»), фэнтези («Мальчик и Тьма», «Ночной Дозор»), мистика («Осенние визиты»), альтернативная история («Искатели небес»), виртуальная реальность («Лабиринт отражений»), детективная пародия на киберпанк и космооперу («Геном») и др.

Лукьяненко проявил свой талант не только как самостоятельный писатель, но и как соавтор. Считается, что никто, кроме него, из отечественных фантастов не умеет столь плодотворно работать в паре.

Первым соавтором Сергея стал Юлий Буркин. Юлий хотел написать детский роман «ужасов» и обратился за помощью к Лукьяненко, считая, что прописывать персонажей-детей Сергей умеет лучше него. В процессе обсуждения первоначальный замысел воплотился в приключенческую юмористическую повесть о путешествиях во времени двух мальчиков, прототипами которых стали дети Буркина. В результате появилась очень веселая трилогия «Сегодня, мама», «Остров Русь» и «Царь, царевич, король, королевич».

Вторым соавтором Сергея стал Ник Перумов. Концовка их совместного романа «Не время для драконов» явно подразумевает продолжение, однако в ближайшее время авторы не планируют вновь объединить усилия.

С Владимиром Васильевым у Лукьяненко были попытки совместной работы, но настоящее соавторство случилось после выхода книги «Ночной Дозор». Противостояние Темных и Светлых магических сил на улицах Москвы Сергей описал со стороны Светлых. Идея написать роман со стороны Темных принадлежала Васильеву и реализовалась в виде совместного «Дневного Дозора». Как и первая книга, «Дневной Дозор» состоит из трех повестей: первую писал Лукьяненко, вторую - Васильев, третья - вдвоем. Позднее сам Сергей написал «Сумеречный Дозор».

Отдельно следует сказать о взаимоотношениях Лукьяненко с Интернетом. «Лукьяненко ворвался в Сеть стремительно и громко, – пишет Ю. Морозова. - Первое же его появление в сети ФИДО ознаменовалось гигантской провокацией. В одной из выложенных на всеобщее обозрение статей Сергей «признался», что все его творчество направленно на то, чтобы воспитать в читателях ненависть к Чужим, дабы человечество в будущем могло достойно противостоять инопланетной агрессии. Сеть прореагировала шумно и неадекватно — Лукьяненко обвиняли во всех смертных грехах, от ксенофобии до пропаганды нацизма. А Сергей Лукьяненко, взирая на поднятую им бурю, тихо посмеивался провокация удалась. И до сих пор он регулярно появляется в сетях, устраивает провокации, розыгрыши, общается с читателями поклонниками и врагами» (7). Сегодня нет писателя с большим, чем у Сергея Лукьяненко, количеством сетевых фанатов или недоброжелателей. Не случайно в 1996 г. он стал первым в Рунете автором, имеющим официальную страницу. И уже в следующем году появилась книга, мгновенно ставшая культовой в среде сетевиков, - «Лабиринт отражений». Это роман-предупреждение о том, к чему может привести неограниченная свобода действий. Тема свободы - одна из любимых у писателя. Свобода выбора. Свобода личности. Свобода общества.

В многогранном творчестве Лукьяненко нас привлекла историческая фантастика, а точнее ее ветвь - «альтернативная история». Этим был обусловлен выбор повести «Сегодня, мама».

Цель работы – исследовать художественную интерпретацию образов древнеегипетской культуры в данном произведении.

Цель конкретизируется в следующих задачах:

1. Определить, к какой разновидности исторической фантастики относится повесть «Сегодня, мама».

2. Выяснить соотношение реального и вымышленного, объективного и субъективного в художественных образах сфинксов, кошек, богов Сета и Осириса, фараона Неменхотепа IV.

3. Изучить, насколько точно Лукьяненко-Буркин воспроизводят культуру Древнего Египта.

4. Сделать попытку объяснения, почему Лукьяненко-Буркин обращается к Древнему Египту.

5. Понять, какую идею писатели хотели донести до читателя.

Актуальность данного исследования связана с тем, что, несмотря на большую популярность Лукьяненко, серьезной критики, а тем более монографических литературоведческих работ совсем немного. По выбранной нами повести имеются только небольшие рецензии в столичной прессе. Особо следует отметить работу Ю. Морозовой «Сергей Лукьяненко как типичный представитель современной литературы».

Однако интерес к подобного рода литературе за последние два десятилетия очень вырос. Так, расцвет альтернативно-исторической фантастики в России приходится на 1990-е гг. Классикой уже считаются циклы Кира Булычева «Река Хронос» и Василия Звягинцева «Одиссей покидает Итаку», романы В. Рыбакова «Гравилет «Цесаревич», А. Лазарчука «Иное небо», повесть Л. Вершинина «Первый год Республики».

Кроме того, на рубеже XX-XXI вв. в очередной раз все большее и большее внимание фантастов стал привлекать Древний Египет. Причин, как нам кажется, несколько. Во-первых, до сих пор есть неразгаданные тайны этой цивилизации (особенно строительства пирамид, мумификации). Во-вторых, египетская культура, в отличие от иных древних, наиболее тесно связана с концепцией путешествий во времени, ориентирована на непосредственное восприятие вечности (те же пирамиды – ее символ). В-третьих, во второй половине XX в. появилось много гипотез, посвященных космическому инопланетному происхождению древнеегипетских богов. Доказательства искали в принципах живописи, указывали на факт невозможности построить пирамиды при тогдашнем уровне техники. В дальнейшем эти гипотезы легли в основу большого числа фантастических произведений (например, «Создания света, создания тьмы» Роджера Желязны). В-четвертых, постоянно напоминает о себе сюжет «мумия возвращается», возникший в комиксах и с конца 30-х гг. многократно экранизированный и анимированный. Не случайно он нашел отражение и в повести Лукьяненко-Буркина.

Глава 1. Повесть Лукьяненко-Буркина «Сегодня, мама» как «альтернативная история»

Историческая фантастика возникла в первой половине XIX в. одновременно с историческим романом, став его соперницей, у которой есть один большой плюс – возможность почти неограниченно использовать творческую свободу писателя. Даже авторы авантюрно-приключенческих романов вроде Александра Дюма, считавшие историю «гвоздем», на который они вешают свои картины, были вынуждены придерживаться определенных правил: соблюдать местный колорит, избегать явных анахронизмов и т. п.

Конечно, у исторической фантастики много общего с классическим историческим романом: они стремятся воспроизводить только значительные события и факты, использовать их документальные подтверждения, изображать реальных деятелей прошлого, воссоздавать особенности быта, нравов и верований народа. Особенно это касается фантастов, пишущих книги об альтернативном прошлом. Авторы, как правило, проделывают серьезную подготовительную работу по изучению заинтересовавшей их эпохи, первоисточников, научной и художественной литературы. Это помогает придать тексту большую достоверность и убедительность.

В исторической фантастике критики и литературоведы выделяют две основные разновидности - «альтернативную историю» и «криптоисторию» (то есть «тайную, скрытую»).

В основе произведений «альтернативной истории», как пишет Игорь Черный, лежит «контрафактическое моделирование, выраженное формулой: «Что было бы, если бы». Например, что было бы, если бы Наполеон выиграл битву при Ватерлоо? <> Подобная постановка проблемы приводит к заманчивой возможности «переписать» земную историю» (13).

Существует и некая общая типология романов «альтернативной истории». В ее основе оказывается либо географический, либо временной принцип. Согласно первому, выделяются альтернативно-исторические произведения, написанные на основе «своей» (отечественной) или «чужой» (зарубежной) истории. По временной отнесенности происходящих в книге событий романы «альтернативной истории» разделяются на произведения об «альтернативном» прошлом и «альтернативном» настоящем.

Иногда предпринимаются попытки создать «научные» концепции «альтернативной истории», дать объяснение процессов, вызвавших появление параллельных реальностей. Спектр мнений здесь достаточно широк: от вполне наукообразных теорий до чисто фантастических гипотез, иногда даже с налетом мистики. Тем не менее, во всех этих построениях есть нечто общее. Прежде всего, это признание теории множественности миров, возможности существования параллельных реальностей, где ход истории имеет почти одинаковую направленность. Эти параллельные миры соприкасаются и взаимно влияют друг на друга. Искривление хода истории (хроноклазм) в одном мире может вызвать глобальные катаклизмы в другом.

Главное отличие «криптоистории» от «альтернативной» в том, что она показывает события прошлого так, как это было на самом деле, а не так, как при определенных условиях могло бы быть (13). Фантастическими являются объяснения тех или иных поворотов истории. Как правило, они мотивируются посторонним вмешательством каких-то непредвиденных и необъяснимых сил в дела людей.

На наш взгляд, исследуемая повесть Лукьяненко-Буркина является попыткой создания «альтернативной истории». Она трехмерна: в ней описываются три мира и три времени. Начинается действие в современной нам России, в обычной, на первый взгляд, семье. Мама и папа – сотрудники одного и того же музея, Стас и Костя (главные герои) – типичные мальчишки. Однако вскоре выясняется, что и у папы, и у мамы есть свой «пунктик». У папы – стремление во что бы то ни стало найти инопланетный корабль, у мамы – чрезмерная любовь к кошкам и знание древнеегипетского языка, на котором часто говорят и братья. Приключения начинаются с того, что папа в очередной раз обнаруживает НЛО, а дети случайно подслушивают разговор взрослых об этом и опережают их. На хроноскафе они попадают в будущее. В будущем они сталкиваются с двумя цивилизациями – людей (планета Земля) и сфинксов (Венера). Вначале Стас и Костя попадают под охрану Департамента – «самой могущественной организации», диктующей свою волю Всемирному правительству». Вся информация Земли «обрабатывается огромным компьютером», именно он вычислил возможность прибытия мальчиков. Возвращение их домой объявляется невозможным, т. к. это изменит будущее, в котором живут потомки. Лукьяненко создает очередную утопию, в которой процветает диктатура во благо людей, но она не кажется страшной. Здесь, мы думаем, все хуже. Жизнь скучна в своей экологической и моральной чистоте. Костя и Стас постоянно мучаются вопросом, чем же им заняться, а приставленные к ним агенты не знают, чем же их занять.

Выход из сложившейся ситуации предлагают сфинксы. Они решают спасти детей. Шидла пытается вернуть их домой, но из-за повреждений хроноскафа они попадают в прошлое, Древний Египет. Лукьяненко-Буркин воспроизводят некоторые особенности местного колорита - обычаи, одежду, вооружение, гастрономические пристрастия, верования. Например, мальчиков поят пивом, угрожают копьями и мечами.

Египтяне ловят Стаса и Костю и хотят сварить в котле. Но дети знакомятся со своей будущей мамой и предлагают помощь больному фараону в обмен за свободу. Фараон гибнет, а братьев спасает сфинкс Шидла, который стреляет из бластера в небо, отчего египтяне думают, что это Осирис на них разгневался.

Глава 2. Образы сфинксов и кошек

Впервые в романе сфинксы появляются в будущем (за исключением случая, когда мальчики находят «металлическую скульптуру спящего сфинкса размером с большую собаку», вывалившихся из хроноскафа). Костя рассказывает об этом так: «Геликоптер приземлился метрах в пятнадцати от нас, и по ступенькам трапа с кошачьей грацией спустились на траву два серебристых, словно вылитых из олова, сфинкса. Я потряс головой, отгоняя ощущение, что все это я уже видел. » Внешность сфинксов не похожа на то, как они изображались в Древнем Египте. Сфинксы состояли из нескольких частей человеческого тела и четырех различных частей животных. Сфинкс имел голову и грудь женщины, тело быка или собаки, лапы льва, хвост дракона и крылья птицы. Он выражал идею множественности и загадочной фрагментарности космоса.

Непознаваемость тайны сфинкса человеком у Лукьяненко-Буркина заменяется отчужденностью, принадлежностью иному миру. В повести они ненавидят людей за то, что те отправили одних самцов жить на Венеру. Люди думали, что без самок эти существа не смогут размножаться, а значит, не будут представлять какой-либо опасности для земной цивилизации. Но люди ошиблись. Сфинксы оказались достойными противниками. Они сумели оставить на Венере всего 5% кислорода, и поэтому она оказалась вне сферы влияния землян.

Мальчики, еще не подружившиеся со сфинксами, называют их «Пекун-вак Сетга [Слуги Сета из камня]». Стас замечает: «Зен горка ега, А-шер-вук сака [Их нагрело заходящим солнцем, Они же думают, что ожили (возм. др. -егип. )]». Мы думаем, что такая характеристика «списана» с самой известной фигуры Большого Сфинкса, расположенной около нижнего храма пирамиды Хефрена в Гизе, вырубленной из единого камня длиной в 80 м и высотой в 20 метров. Это лежащий лев с головой человека и лицом фараона. Арабы называли его Отцом Ужаса. «По поводу происхождения скульптуры есть несколько версий. Самая распространенная такая: молодой царевич, будущий фараон Тутмос IV однажды, утомившись после охоты в пустыне, задремал в тени большого дерева и во сне, услышал голос каменного исполина, просившего освободить его от тяжести песка. Став фараоном, Тутмос IV почти сразу же исполнил эту просьбу» .

Функции, которые должны были выполнять сфинксы у египтян, практически не меняются в повести Лукьяненко-Буркиным. Сфинксов в качестве символов царской власти размещали у входа в храм. В мире будущего сфинксы также оберегают покой Храма Матери-Кошки. В Новом царстве им отводилась менее значительная роль - всего лишь стражей могил и храмов, но египтяне продолжали их связывать с богом солнца Амоном-Ра . В повести эта роль трансформируется в способность сфинксов бороться со смертью. Так, ими были созданы воскрешающие браслеты, которые могли вылечить любую болезнь и оживить того, кто погиб в результате насилия.

В Египте сфинкс олицетворял человеческие и божественные качества фараона. Не случайно Шидла, после того вернул мальчиков домой, возвращается в Древний Египет, чтобы стать фараоном.

Важно, что своих сфинксов Лукьяненко-Буркин «списывают» не с греческого, а именно с египетского образца. В Древней Греции сфинкс был мифическим существом скорее женского пола (от слова «сфинга» - «душительница») – «с головой женщины, лапами и телом льва и крыльями грифона» . Его египетское «происхождение» в повести объясняется тем, что их придумали Стас и Костя, мама которых родом из Древнего Египта. К тому же, Шидла, вернувший ребят домой, отправился обратно в прошлое, чтобы стать фараоном.

В повести, как и в Древнем Египте, сфинксы окружены легендами. В одном из мифов говорится, что этот громадный зверь никогда не спит, и поэтому он поставлен охранять пирамиды. Свою энергию он черпает из космоса. Второй миф утверждает, что сфинкс следит за восходом Солнца и обращением планет (эта легенда подтвердилась: «в период реконструирования Сфинкса было обнаружено, что в дни весеннего и осеннего солнцестояний — 21 марта и 21 сентября - лучи восходящего солнца падают перпендикулярно» его лицу, т. е. он ориентирован точно на восток). В третьей легенде «сфинкс - живое существо, полубог, страж порядка, чтобы не видеть раздоров, войн, грабительских набегов он спрыгивает с пьедестала, уходит ночью в Ливийскую пустыню и там зарывается глубоко в песок, а люди остаются абсолютно беззащитны» . У Лукьяненко-Буркина люди тоже оказались бы беззащитны без изобретений сфинксов.

Вершины своего культа сфинкс достиг в 150 году до н. э. И с этого времени начинается целая эпоха в искусстве Древнего Египта, связанная с изготовлением тысяч и тысяч каменных львов с головой человека - от талисманов до размеров живого африканского льва. У храма царицы Хатшепсут египтяне возвели целую аллею гранитных сфинксов. И такие аллеи затем устраивались у заупокойных храмов всех последующих фараонов.

Образ сфинкса в повести является сквозным (как и образы мальчиков) не случайно. Именно сфинксы изобретают хроноскаф - корабль, способный телепортироваться в любое время.

Не меньшее значение имеет образ кошек. У Стаса и Кости в доме их живет несметное количество. С любви братьев к ним начинается в будущем почитание этого животного. На Венере мальчики обнаруживают Храм Матери-кошки. К кошкам здесь даже притронуться нельзя, иначе убьют, потому что от них зависит продолжение рода сфинксов.

Такой культ явно восходит к древнеегипетскому. Кошка считалась священным животным богини Баст. Об этом упоминает еще Геродот. В эпоху Древнего царства кошки ассоциировались с богами-змееборцами; известен (правда, плохо сохранившийся) миф о кошке - дочери Солнца и его Оке. Поэтому на груди у статуэток священных кошек часто изображали Око Уаджет. Умерших кошек бальзамировали и хоронили в особом святилище при храме богини Баст в Бубастисе.

Глава 3. Образ фараона Неменхотепа IV

С Неменхотепом IV мальчики встречаются еще в музее. Его мумия лежит в саркофаге в египетском зале, которым заведует их мама. Костя говорит, что у Неменхотепа «сморщенное злое лицо». Злоба становится определяющей чертой его характера. Такая деталь, как браслеты на руках, замечается мальчиком, но смысл ее раскрывается в самом конце романа, когда выясняется их происхождение.

С живым Неменхотепом братья знакомятся, когда попадают в Древний Египет. Наблюдение Кости, что фараон зол, оказывается верным.

Его появление перед слугами и схваченными мальчиками предваряется барабанным боем и словами: «Приветствуем дружными аплодисментами и падением на пол появление земного воплощения Хора, владыки Нижнего, Верхнего и прочего Египта, четырехкратного победителя в гонках на боевых колесницах, автора «Малой молитвы владыке Земли» и трактата об укушении крокодилом и последующем исцелении - великого фараона Неменхотепа IV».

Неменхотеп IV – герой, полностью вымышленный. В списке фараонов он отсутствует. Имя его, скорее всего, образовано от имени Ментухотеп (Ментухотеп 1-й жил в 2061-2010 гг. до н. э. , Ментухотеп 2-й - 2010-1998 гг. до н. э. , Ментухотеп 3-й - 1998-1991 гг. до н. э. ) . Единственное, что соответствует исторической реальности в процитированном фрагменте, - то, что фараон был земным воплощением Хора.

Хор, или Гор в древнеегипетской мифологии - молодой и боеспособный бог. Сын Исиды и Осириса, главный противник Сета. Для понимания происходящего в романе Лукьяненко важно знать миф о его рождении и подвигах. Анубис, по приказу бога Ра, собрал рассыпавшиеся (а по другому варианту - разрубленные Сетом) члены Осириса, набальзамировал тело и запеленал его . Исида в виде соколицы опустилась на труп Осириса и, чудесным образом зачав от него, родила сына Гора. Гор и зачат, и рождён для того, чтобы стать мстителем за смерть отца. Втайне вскормлённый и выращенный матерью, Гор идет, «обутый в белые сандалии», на поединок с Сетом, требуя перед судом богов осуждения обидчика и возвращения наследства Осириса ему, единственному сыну умершего царя. После длительной тяжбы Гор признается правомочным (по-египетски «правогласным») наследником и получает царство. После этого Гор воскрешает отца, дав ему проглотить свое око. Однако Осирис не возвращается на землю и остается царем мертвых, предоставляя Гору править царством живых .

Любопытно, что «песенку о коварном Сете и храбром Хоре» мальчиков мама заставляет петь по утрам. Видимо, помня о несостоявшемся замужестве.

Сандалии в романе Лукьяненко становятся решающей деталью. Мальчики выдают себя за слуг Осириса, которые должны были нести за ним сандалии и охранять их, пока тот купается в водах Нила. Именно по этой детали фараон догадывается, что Костя и Стас врут. Лукьяненко наделяет Неменхотепа хитростью в решении дел («А где сандалии-то Осирисовские? - поинтересовался фараон хитро») и жестокостью. Выслушав благосклонные речи советников, он, в противовес им, решает казнить детей, а до этого заключить в темницу. В его словах звучит ирония: «отнесемся к незнакомцам с почтением и посадим их в лучшую темницу (курсив здесь и далее мой – Д. М. ). Ту, что для моих строптивых родственников. Будем кормить их мясом и поить пивом, а послезавтра, в день моей свадьбы с прекрасной Хайлине, сожжем обоих на шикарном костре из сандалового дерева. Осирис не пожалеет для меня двух своих слуг. Тем более таких нерадивых, что не уберегли его сандалии». В свою защиту Костя пытается еще спеть отрывок из «Воскресения Осириса», но все тщетно. «Воскресение Осириса» - известный миф, входящий в «Текст Пирамид». Но сам отрывок, исполненный мальчиком, - опять же выдумка Лукьяненко. Монотонность интонации создается с помощью анафоры – повтора слова «удовлетворен». Удовлетворены, наверное, думал он, должны быть все боги, иначе не поверит и фараон:

Удовлетворен Атум, отец богов,

Удовлетворен Шу с Тефнут,

Удовлетворен Геб с Нут.

Атум - творец мира, Шу – бог ветра, Тефнут – богиня влаги, Геб – бог земли, а Нут – богиня неба, брат с сестрой. Они упоминаются потому, что в египетской мифологии являются самыми первыми богами.

Узнав, что фараон тяжело болен, Костя предлагает его вылечить. Однако вторая попытка спастись тоже оказывается неудачной. Неменхотеп решает сварить «этих опасных шарлатанов» в котле с оливковым маслом во время свадебной церемонии. В Египте, насколько это известно египтологам, таких прецедентов не было. Возможно, Лукьяненко отсылает читателя к известному сюжетному ходу, который в свое время использовал Ершов в сказке «Конек-Горбунок». В третьей части Иван-дурак проходит смертельное испытание купанием в котлах с кипятком и студеной водой, а в финале женится на пятнадцатилетней Царь-девице. Здесь тоже можно увидеть параллель с двенадцатилетней Хайлине, только она становится не женой одного из мальчиков, а матерью.

Чем Лукьяненко могла пригодиться такая отсылка к сказке Ершова? Важно вспомнить, что Месяц Месяцович был матерью Царь-девицы, а Солнце - братом. И как только Иван похитил ее, они скрылись от людей «земли Землянской» и «страны Христианской», таким образом, нарушился божественный природный порядок. Кроме того, Месяц Месяцович не дает благословения дочери на брак с Царем:

Вздумал в семьдесят жениться

На молоденькой девице!

Да стою я крепко в том –

Не бывать ей за Царем!

Поэтому смерть Царя в котлах обычно интерпретируется как предсказанное природное наказание, а выбор Ивана Девицей в качестве Царя − как обручение его с природой.

Конечно, купание в котлах придумал первым не Ершов. Это давнее испытание, известное по волшебным сказкам (например, «Сестрица Аленушка и братец Иванушка», «Три царства»). Исследователь этого древнего жанра В. Я. Пропп писал: «Герою предлагается трудная задача <> Испытание едой и питьем: съесть известное количество быков, возов хлеба, выпить много пива. Испытание огнем: помыться в чугунной раскаленной бане. Эта форма всегда связана с предыдущей. Отдельно: выкупаться в кипятке». «Трансформация героя – основа мотива» . В сказках герои купаются обязательно в кобыльем или козьем молоке и, таким образом, проходят через смерть и заново рождаются, возвращают молодость (в случае со старым царем). На самом деле здесь метонимия (перенос с самки на ее молоко): более древний мотив – прохождение героя через ухо животного (возможно, священного, здесь еще находят отражение тотемистические представления).

Интересно, что в Древнем Египте было что-то похожее. Считалось, что в загробном мире, полном мрака и ужасов, каждую ночь предотвращается старение Вселенной, её разрушение: в последнем часу солнечное божество, а вместе с ним и все другие благие божества, духи и праведные умершие проходят сквозь тело гигантского змея; войдя в его плоть стариками, они выходят из его пасти детьми. Этот змей, которого «Книга Амдуат» называет «Тот-Кто-Окружает-Вселенную», - символ времени. Лукьяненко, к сожалению, не использует этот образ, т. к. в нем, как в русском человеке, сильны другие культурные коды.

В давние времена считалось, что царь не только обладает властью над народом, но и имеет магическую силу – отвечает за порядок в природе (он не должен допускать, например, засуху или продолжительные ливни, ураган и т. д. ). А магическая сила находится в зависимости от физической. Если царь стареет, то его «энергетика» истощается. Ему нужно передавать свой священный статус другому – сыну или жениху дочери. При этом сам он не имеет право оставаться в живых, должен быть ритуально умерщвлен.

Инициатором купания в котлах в сказках выступает либо потенциальная невеста, либо сам царь. Но последнее задание оборачивается против царя. То же происходит и у Лукьяненко. Кроме того, как нам кажется, писатель заимствовал подобное испытание ради интриги. Если бы он поставил виселицу, было бы ясно, что приговоренный к смерти сразу умер! А внутрь котла не заглянешь, что в нем произошло - сварился человек или исцелился, помолодел и стал красавцем – до поры, до времени не выяснишь.

Фараон был не молод и смертельно болен. Когда мальчики об этом узнали, предложили ему помощь. Для доказательности их лечебных способностей Неменхотеп решает, что один из них вначале должен сам свариться. И если его брат оживит, значит и фараон попробует вылечиться. В волшебных сказках такая же ситуация. Например, у Ершова в котел должен прыгать и Иван, и царь, но выжить и стать супругом Царь-девицы - кто-то один.

Однако в романе Лукьяненко мотивация другая. Фараона не оживили, потому что среди его близких подчиненных находятся желающие занять его место. «Типичный дворцовый переворот, - констатировал Стас, довольно безучастно разглядывая уткнутый в мое горло дротик. - Путч. ГКЧП. » Спасает детей сфинкс Шидла, сопровождавший их из будущего. Египтяне принимают его за карающего Осириса, и мальчикам вместе с Линой удается скрыться.

Глава 4. Образ девочки-невесты-жены-матери и идея предопределенности

В темницу к мальчикам приходит, скорее из любопытства, будущая жена фараона Хайлине (Стас и Костя будут звать ее кратко – Лина) - девочка лет двенадцати, «смуглая и тонколицая». Предстает она перед братьями закутанной «в разноцветные накидки. В ее волосы был воткнут стебелек зеленого папируса». Косте и Стасу она сразу понравилась. Эта необъяснимая симпатия в конце романа становится понятной.

Лина сообщает, что к замужеству ее принудил фараон, более того, он казнил ее родителей: «За то, что папа был простым гончаром, а мама - женой простого гончара. А у фараона не может быть родственников низкого происхождения».

Кроме того, и Лине предстоит скорая смерть, т. к. вместе с фараоном в царство мертвых отправляются его самые любимые слуги и, конечно, жена. Девочка признается братьям: «Он для того и женится, чтобы в землях Анубиса у него была молодая жена». Нигде в найденных нами источниках по Древнему Египту не говорится, что жена фараона вслед за ним тоже должна была покинуть этот мир. Лукьяненко-Буркин делают такой сюжетный поворот, как нам кажется, для усиления драматизма, чтобы девочку надо было спасать.

Более того, Лина сообщает, что в Египте «скучно, просто ужас. Ничего не происходит», если только «иногда какого-нибудь пленника-нубийца крокодилам скармливают». Что такое театр, когда мальчики попытались это выяснить, она не знает. Здесь Лукьяненко жертвует исторической правдой, так как представления, действующими лицами которых были боги (роли их исполняли жрецы), разыгрывались уже в эпоху Древнего царства. Прямое указание на это есть в богословском тексте «Памятник мемфисской теологии» (начало VII в. до н.  э. ). Также в автобиографической надписи сановника Ихернофрета (современника фараона XII династии Сенусерта III; XIX в. до н.  э. ) есть свидетельства о разыгрывании мистерий Осириса в храме Абидоса, куда Ихернофрет был послан царем для ревизии храма и постановок этих мистерий. В ряде текстов этого времени сохранились и свидетельства о популярности таких представлений. Кроме того, Геродот сравнивает греческие мистерии Диониса с египетскими религиозными празднествами, находит в них много общего и приходит к заключению, что греки переняли у египтян их праздники и обычаи .

Хайлине озвучивает и некоторые египетские представления о мире мертвых. Хотя на самом деле, на наш взгляд, они имеют не египетское, а более позднее, скорее всего древнегреческое, происхождение. Так, девочка вспоминает, что в первой песне жреца Неферхотепа поется: «Время, которое проводится на этом свете – сон» - и продолжает: «А в землях Анубиса меня ожидает пробуждение в прекрасном мире, и там я снова найду своих родителей». Можно еще отметить, что метафора «жизнь есть сон, а смерть - пробуждение» получила распространение в раннем христианстве (явные следы ее находятся в религиозных трактатах средневековья).

В Древнем Египте нет ничего похожего на это. Слово, обозначавшее сон, – «ресут» – имеет корень рес, что значит «просыпаться», «вставать». Для египтян сон был особым состоянием сознания, в котором спящий «пробуждался» внутри пространства сна и видел то, что в нем происходит. К моменту пробуждения в обычном мире, спящий «засыпал» в пространстве сна и, таким образом, возвращался в наше пространство бодрствования. Для египтян реальность, заключенная в пространстве сна, была ничуть не менее объективной и осязаемой, чем физическая реальность этого мира, а потому в высказывании «я видел это во сне» не было ни капли сомнений в реальности того, что удалось увидеть. Любопытно еще и то, что в Древнем Египте не существовало особого божества, ответственного за сон, т. к. этот удивительный мир, где взаимодействуют силы богов, живых и умерших людей считался почти непознаваемым и бесконечным. У мира сна нет пределов, как и у океана, из которого поднялись боги, сотворившие мир и даровавшие людям магию и интуицию, чтобы они защищались от пространства ночи. Спящий способен видеть умершего и, в свою очередь, умерший способен видеть спящего.

Лина высказывает мальчикам опасение, что верно поет арфист: «Никто из тех, кто ушел туда, еще не вернулся обратно». «И вдруг прав герой Ани, который не верил в царство мертвых. Так говорил он богу Атуму: «Нет в той пустыне воды, она глубока-глубока, она темна-темна, она вечна-вечна». Нам кажется, что такие мысли не могли посещать маленькую египтянку. Сомнений на этот счет в мифах и религиозных текстах Египта не было обнаружено. Царство мертвых воспринималось как такая же реальность, как земной мир. Более того, упоминание Атума подтверждает наше высказывание. Он, как никакой другой бог Египта, выражал идею цикличности, возвращения и возобновления. Атум - бог-творец, возникший из себя самого. Олицетворение бесформенного хаоса доисторического времени, первопричина, из которой берет свое начало все существующее и к которой все вернется. Согласно мифу, Атум с помощью собственного женского начала произвел посредством самооплодотворения богов Шу (воздух) и Тефнут (влага), от которых появились главные боги Египта. В «Книге мертвых» Атум говорил о том, что однажды он снова разрушит свое творение и превратит себя в древнюю змею . Но это не означало конец света.

Стас и Костя забирают Лину в свое время, но из-за перегруза хроноскафа ее приходится ссадить на землю в районе Ташкента в 1966 году. Читатель начинает догадываться, что именно она и станет их мамой Галей, в совершенстве владеющей древнеегипетским.

Главные черты Лины – любопытство и бесстрашие. Она, не боясь последствий, спустилась к Косте и Стасу в темницу. В конце повести мама выстрелила в ожившую мумию фараона из бластера, который ей подарил Шидла, тем самым окончательно уничтожив своего древнеегипетского жениха. В отличие от волшебной сказки, где соперника убивает главный герой, здесь папа не становится победителем в поединке с Неменхотепом IV, считавшим себя Осирисом на земле, папу – Сетом, а детей – его прислужниками. Лукьяненко-Буркин придумывают очень интересный ход. Согласно мифу, Сет разрубил Осириса (папа кидает в фараона сюрикены с этой же целью), Исида в образе соколицы зачала Хора (мама Галя, родив Стаса и Костю, получается, косвенно оказывается мамой сфинксов, потому что ее дети их придумывают). Дело в том, что в Новом царстве сфинксы почитались как бог Хоремахет – «Хор в горизонте». Ему был посвящен храм, в котором также почитался Хорон – ханаанейский бог-сокол, повелитель пустыни, отождествленный с культом Великого сфинкса (6, 26).

В развязке повести происходит самонейтрализация будущего и прошлого в настоящем. Носитель прошлого Неменхотеп, возвращённый к жизни технологиями будущего («имуннорегенераторами», а по-простому «оживителями»), уничтожается также носителем прошлого – Хайлине, и опять же технологиями будущего (муммибластером). Тем самым Хайлине окончательно обрывает связи с прошлым и становится Галиной.

С образом мамы связана основная идея повести – идея предопределенности, т. е. как ни влияй на время, всё произойдёт так, как должно произойти.

Для произведений, реализующих подобную идею, всегда были характерны попытки преодоления предопределённости и чаще всего неудачные (например, у Акунина в романе «Детская книга») либо мнимо удачные, когда герою кажется, что предопределённость изменить удалось. На деле же его влияние укладывается в интерпретацию истории.

Выше упомянутая идея, в свою очередь, связана с любимым фантастами временным парадоксом. Для повести Лукьяненко-Буркина его можно сформулировать так: если бы дети не попали в прошлое, они бы не родились.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе нашего исследования мы пришли к следующим выводам:

1. Повесть Лукьяненко-Буркина «Сегодня, мама» можно отнести к жанру «альтернативной истории», подчиненному формуле: «Что было бы, если бы». Авторы используют временной парадокс и строят сюжет как его подтверждение: если бы дети не попали в прошлое, они бы не родились. Конечно, они не стремились «переписать» события минувших дней, но хотели дать свою интерпретацию расхожим мифам о загадках Древнего Египта.

И прошлое, и будущее в тексте изображаются карикатурно. Писатели стараются создать у читателя представление не столько об альтернативной реальности, сколько об игре, происходящей в фантазии мальчиков. Складывается впечатление, что в финале будет реализован характерный для приключенческой и фантастической литературы ход: «а потом они проснулись»

2. В повести достаточно точно отображаются верования египтян. Лукьяненко-Буркин обращаются к мифам, рассказывающим о противостоянии богов Сета и Осириса, воплощающих зло и добро. При этом боги сами не появляются. Скорее их имена становятся ориентирами для определения того, кто «свой», а кто «чужой».

Писатели используют традиционную символику Древнего Египта. Особенно значимой она оказывается в трактовке образов сфинксов и кошек. Магические функции, которые они выполняли, немного меняются в связи с тем, что в повести реализуется гипотеза о происхождении их культа.

Неменхотеп IV – герой, полностью вымышленный. В списке фараонов он отсутствует. Имя его образовано от имени Ментухотеп. Единственное соответствующее исторической реальности - то, что фараон был земным воплощением бога Хора.

3. Кроме собственно древнеегипетских мифов, в основу повести легли современные представления и «мифы» о Древнем Египте. Например, ожившая мумия; «божественные» чудеса как продукт высоких технологий; с помощью образа венерианских сфинксов получает «вторую» жизнь гипотеза о внеземном происхождении древнеегипетской цивилизации.

4. Элемент сверхъестественного вводится за счёт обращения к будущему. С помощью технологий, используемых героями как в прошлом, так и в настоящем, удаётся делать чудеса (например, оживлять). Также в повести прослеживаются традиции русской волшебной сказки. Особенно это касается использования Лукьяненко-Буркиным мотива купания в котлах с кипятком.

5. Основная идея повести – идея предопределенности: фантастическим образом влиять на историю невозможно. Кроме того, фантастические приключения здесь высмеиваются. Также можно говорить и о том, что «Сегодня, мама» является пародией на традиционную героическую фантастику. Мальчики не обладают героическими достоинствами, кроме навязанного им мамой древнеегипетского языка.

Наше исследование может быть продолжено. Перспективным нам кажется сопоставление данной повести с детским «проектом» Бориса Акунина, а также с произведениями, разрабатывающими древнеегипетскую тематику.

Комментарии


Войти или Зарегистрироваться (чтобы оставлять отзывы)