Михаил Юрьевич Лермонтов. Очерк жизни и творчества

Михаил Юрьевич Лермонтов (1814 - 1841) родился в Москве, учился в Московском университете (1830-1832гг. ). Окончил Санкт-Петербургскую школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров (1834г. ). В 1837 году за стихотворение «Смерть поэта» (о гибели А. С. Пушкина) был сослан в армию на Кавказ. Убит на дуэли в Пятигорске. Разочарование в действительности, характерное для последекабрьских умонастроений, скептицизм, стремление к идеалу свободной и мятежной личности питали его ранние романтические стихи, а в зрелой лирике - и мечта о душевном покое («Дума», «И скучно и грустно», «Молитва», «Пророк», «Выхожу один я на дорогу»; поэма «Мцыри», 1839; драма «Маскарад», 1835). Многие произведения Лермонтова: неоконченный социально-исторический роман. «Вадим» (1832-1834), стихотворения «Бородино»,«Поэт»,«Родина», - пронизаны гражданским пафосом, патриотическим чувством. В поэме «Демон» (закончена в 1839) выражено символическое воплощение идеи бунта против «мирового порядка», трагедия одиночества. Лермонтов ввел в русскую поэзию стих, отмеченный энергией мысли и мелодичностью. Роман «Герой нашего времени» вышел в1840году, это вершина реализма Лермонтова. Лермонтов принадлежал к поколению, детство и юность которого были овеяны героикой Отечественной войны 1812 года. Люди этого поколения привыкли с ранних лет встречаться с участниками войны, восторженно слушать их рассказы о борьбе за Москву, о Бородинском сражении, о взятии Парижа. Афанасий Столыпин - брат бабушки поэта, участник войны 1812 года, артиллерист - «бородинец». Он когда-то живо и образно поведал М. Ю. Лермонтову о ходе великой битвы. Еще в юношеском стихотворении «Поле Бородина» М. Ю. Лермонтов выразил восхищение подвигом русских воинов. Многие мотивы этого произведения были позднее переосмыслены и вошли в окончательный вариант «Бородино».

Родословная поэта

Брак родителей Лермонтова - богатой наследницы М. М. Арсеньевой (1795-1817) и армейского капитана Ю. П. Лермонтова (1773-1831) - был неудачным. Ранняя смерть матери и ссора отца с бабушкой - Е. А. Арсеньевой - тяжело сказались на формировании личности поэта. Лермонтов воспитывался у бабушки в имении Тарханы Пензенской губернии; получил превосходное домашнее образование (иностранные языки, рисование, музыка). Значимы для формирования Лермонтова и предания о легендарном основоположнике его рода - таинственном шотландском барде-рыцаре Томасе Лермонте. К сильным впечатлениям детства относятся поездки на Кавказ (1820, 1825).

Творческий путь поэта

К началу 1837 у Лермонтова нет литературного статуса: многочисленные стихотворения (среди них признанные в будущем шедеврами «Ангел», 1831; «Парус», 1831; «Русалка», 1832; «Умирающий гладиатор», 1836; поэма «Боярин Орша», 1835-36) в печать не отданы, романы не закончены, «Маскарад» не пропущен цензурой, опубликованная (по неподтвержденным сведениям без ведома автора) поэма «Хаджи Абрек» (1834) резонанса не вызвала, связей в литературном мире нет. Слава к Лермонтову приходит в одночасье - со стихотворением «Смерть поэта» (1837), откликом на последнюю дуэль Пушкина. Текст широко распространяется в списках, получает высокую оценку как в пушкинском кругу, так и у публики, расслышавшей в этих стихах собственную боль и возмущение. Заключительные строки стихотворения с резкими выпадами против высшей аристократии вызвали гнев Николая I. 18 февраля Лермонтов был арестован и вскоре переведен прапорщиком в Нижегородский драгунский полк на Кавказ. Лермонтов со всею страстностью натуры бросился испытывать волнения боевой жизни. Его интересовал и кавказский солдат, казак и горец, привлекала опасность. Он здесь находил материалы для своих произведений. Военная боевая жизнь, вдохновив поэта, побудила его переделать стихотворение «Бородино»,написанное раннее. Именно это стихотворение было послано в Петербург и напечатано в 1837 году в 6 томе «Современника». Весьма вероятно, что поэт в кавказских, «суворовским» духом проникнутых войсках и подслушал разговор старого солдата, очевидца бородинской битвы, с рекрутом и, по обычаю своему, все, что писал брать из жизни, облек стихотворение в форму диалога. Здесь же среди походной жизни Лермонтов окончательно обработал «Песню о Калашникове» и выслал ее А. Краевскому, издавшему «Литературные прибавления к Русскому Инвалиду». Когда стихотворение обыкновенным порядком было отправлено в цензуру, то цензор издания нашел совершенно невозможным делом напечатать стихотворение человека, только что сосланного на Кавказ за свой либерализм. Г. Краевский обратился к Жуковскому, который был в великом восторге от стихотворения и, находя, что его надо непременно напечатать, дал Краевскому письмо министру народного просвещения, в ведении коего находилась тогда цензура. Граф Уваров, гонитель Пушкина, оказался на этот раз добрее к преемнику его таланта и славы. Найдя, что цензор был прав в своих опасениях, он все-таки разрешил печатание. В 1838-1840 годах написан роман «Герой нашего времени»: первоначально составившие его разножанровые новеллы печатались в «Отечественных записках» и, возможно, не предполагали циклизации. В романе пристально исследуется феномен современного человека. Появление отдельного издания романа (апрель 1840) и единственного прижизненного сборника «Стихотворения М. Лермонтова» (октябрь 1840; включены «Мцыри», «Песня про царя Ивана Васильевича. », 26 стихотворений) стали ключевыми литературными событиями эпохи, вызвали критическую полемику, особое место в которой принадлежит статьям Белинского.

Неожиданный финал

Дуэль Лермонтова с сыном французского посла Э. де Барантом (февраль 1840) привела к аресту и переводу в Тенгинский пехотный полк. Через Москву (встречи со славянофилами и Н. В. Гоголем на его именинном обеде) поэт отбывает на Кавказ, где принимает участие в боевых действиях (сражение на речке Валерик, описанное в стихотворении «Я к вам пишу случайно, - право. »), за что представляется к наградам (вычеркнут из списков императором Николаем I). В январе 1841 отбывает в Петербург, где, просрочив двухмесячный отпуск, находится до 14 апреля, вращаясь в литературных и светских кругах. Лермонтов обдумывает планы отставки и дальнейшей литературной деятельности (известен замысел исторического романа; есть сведения о намерении приняться за издание журнала); в Петербурге и после отъезда из него одно за другим пишутся последние гениальные стихотворения. С апреля 1838 года по апрель 1840 Лермонтов служит в Лейб-гвардии гусарском полку, уверенно завоевывая «большой свет» и мир литературы. Устанавливаются связи с пушкинским кругом - семейством Карамзиных, П. А. Вяземским, В. А. Жуковским и А. А. Краевским (публикация «Песни про царя Ивана Васильевича. »). В зрелой лирике Лермонтова доминирует тема современного ему общества - безвольного, не способного на деяние, страсть, творчество. Не отделяя себя от больного поколения («Дума», 1838), высказывая сомнения в возможности существования поэзии здесь и сейчас («Поэт», 1838; «Не верь себе», 1839; «Журналист, читатель и писатель», 1840), скептически оценивая жизнь как таковую («И скучно, и грустно. », 1840), Лермонтов ищет гармонию в эпическом прошлом («Бородино», «Песня про царя Ивана Васильевича. », где демонический герой-опричник терпит поражение от хранителя нравственных устоев), в народной культуре («Казачья колыбельная песня», 1838), в чувствах ребенка («Как часто пестрою толпою окружен. », 1840) или человека, сохранившего детское мировосприятие («Памяти А. И. Одоевского», 1839; «М. А. Щербатовой», 1840). Богоборчество («Благодарность», 1840), мотивы невозможности любви и губительной красоты («Три пальмы», 1839; «Утес», «Тамара», «Листок», «Морская царевна», все 1841) соседствуют с поиском душевной умиротворенности, связываемой то с национальной традицией («Родина», «Спор», оба 1841), то с мистическим выходом за пределы земной обреченности («Выхожу один я на дорогу. », 1841). То же напряженное колебание между полюсами мироотрицания и любви к бытию, между земным и небесным, проклятьем и благословением присуще вершинным поэмам Лермонтова - последней редакции «Демона» «Мцыри» (обе 1839). Возвращаясь на Кавказ, Лермонтов задерживается в Пятигорске для лечения на минеральных водах. Случайная ссора с соучеником по юнкерской школе Н. С. Мартыновым приводит к «вечно печальной дуэли» и гибели поэта. Роковое свершилось! Он пал под гнетом обыденной силы, ополчившейся на него, пал от руки обыденного человека, воплощавшего собой ничтожество времени, со всеми его бледными качествами и жалкими недостатками. Тленное истлело, но высоко и все выше поднимается нетленное, им созданное, и русская нация, и нации иноземные воздают справедливость хоть юному еще, но бессмертному гению.

Стихотворение М. Ю. Лермонтова «Бородино».

Когда заходит речь о 1812 годе, о Бородинской битве, о московском пожаре, мы невольно вспоминаем лермонтовское «Бородино». И, желая точнее и образнее выразить собственные мысли и представления, используем в качестве метких изречений, призывов, заглавий газетных статей чуть ли не половину строк этого замечательного стихотворения: «День Бородина», «Ребята! Не Москва ль за нами?», «Недаром помнит вся Россия», «Уж постоим мы головою за родину свою!».

Говоря об отношении Лермонтова к Отечественной войне, мы всегда будем отдавать предпочтение «Бородино» перед другими произведениями, потому что не найти у него другого, в котором с такою великой силой и простотой, так обширно была бы выражена любовь к 1812 году, к России, к победе. Сколько ни читаешь «Бородино», каждый раз находишь в нем все новые, не замеченные прежде достоинства. И видишь, как выразилось в нем время, о котором идет рассказ, и напряженный интерес к этой великой эпохе.

Для всего поколения, вышедшего из младенческих пелен уже после войны, Бородинское сражение, пожар Москвы, Березина, взятие Парижа были «колыбельной песнью, детскими сказками». Лермонтов был моложе: он родился уже в после пожарной Москве, когда русские войска возвращались из-за границы. Но и того и другого воспитал 1812 год — он определил их понятия, внушил веру в моральную силу народа, в величие его исторической миссии, взлелеял надежду, что, свершив подвиг, какого не было «от начала мира», освободивши отечество, он — русский народ — должен наконец и сам обрести свободу. Нет! Они не видали войны. И тем не менее она была для них реальнее всякой реальности и не менее достоверна, чем окружавшая их очевидность. Слушая старших, они видели события великой войны и заново переживали ее.

Вчитываясь в описания Бородинского сражения, мы понимаем, что Лермонтов изобразил в своем стихотворении самое важное место сражения — центральную батарею, или, как ее называли еще, «редут Раевского»,— укрепление, которым французы пытались овладеть в течение целого дня («Сквозь дым летучий французы двинулись, как тучи, и все на наш редут»).

Неприятель, вспоминал очевидец, когда у нас оказался недостаток в снарядах, ворвался в редут с бригадою генерала Бонами. Ермолов и Кутасов, поравнявшись с «центральною батареею», с ужасом увидели штурм и взятие батареи. Они остановили две роты конной артиллерии и, став во главе батальона Уфимского полка, повели в атаку прямо на занятую французами батарею, «меж тем как Паскевич с одной стороны, а Васильчиков с другой ударили в штыки. Неприятель был везде опрокинут и даже преследуем, центральная батарея опять перешла в наши руки уже с штурмовавшим ее французским генералом Бонами, взятым в плен. Дорого французы поплатились за временное завладение этою батареею; тут полегли лучшие их генералы. Их тридцатый полк был тут весь погребен, и вся дивизия Морана была почти истреблена. »[1]

Об этом и рассказал Лермонтов в своем стихотворении. Как бы в ответ на частые в 30-х годах споры о том, что помогло русскому народу изгнать французские полчища из пределов России — тактика отступлений, пожар Москвы или морозы,— Лермонтов написал свое «Бородино», в котором просто и безыскусственно, от лица рядового солдата, рассказал о главных эпизодах исторической битвы, о патриотическом подъеме, охватившем русскую армию, и о ее беспримерной доблести.

Все вокруг с детских лет говорило Лермонтову об Отечественной войне, все напоминало о Бородинской победе: и еще не отстроенная Москва, взорванные по приказу Наполеона стены Кремля, и пушки, отбитые у неприятеля, грудь ветерана, увешанная крестами, пустой рукав инвалида, карикатура на отступление «великой армии» на стене помещичьей гостиной, пылкие рассуждения московских студентов о значении 1812 года в русской истории, патриотические статьи передовых русских журналов, а главное, рассказы множества очевидцев — в Москве, в Петербурге, а еще раньше — в пензенских Тарханах и в соседних селах, где жили вернувшиеся из заграничных походов солдаты и ополченцы. В семье кормилицы Лермонтова Лукерьи Шубениной нашел приют ее свойственник — одинокий солдат, бородинский ветеран Дмитрий Федоров.

Мальчик рос среди воспоминаний об Отечественной войне, прежде всего — отца своего, капитана в отставке, который в 1812 году вступил в ополчение. Четверо братьев бабки поэта избрали военную службу — не только Дмитрий и Афанасий Столыпины, но и генерал Николай Столыпин, и Александр Столыпин, который служил еще при Суворове. Заходила ли речь про генерала Никиту Арсеньева, проделавшего кампанию 1812 года,— брат деда. Полковник Дмитрий Арсеньев — родственник. Участник Бородинской битвы генерал А. В. Воейков — родственник. Тот самый генерал Д. С. Дохтуров, который после Багратиона командовал левым флангом и крикнул «За нами Москва!. » — родственник. Приезжали к родственнице Е. П. Мещериновой — встречали у нее генерала П. М. Меликова, героя Бородина. Удивляться тому, что Лермонтов с детских лет знал подробности Бородинской битвы, было бы так же странно, как недоумевать, откуда юноша, рожденный в дни взятия Берлина, знает о великой битве на Волге, разыгравшейся в 1942 году.

Разговоры об Отечественной войне возникали по любому поводу, рассказы перемежались расспросами, и в избранной Лермонтовым поэтической форме нет ничего натянутого. Это — разговор поколений. Но в стихотворении «Бородино» этот обыкновенный диалог поднят до великого обобщения. Ибо между поколениями пролегла незримая грань: старшее мужало в огне Отечественной войны, младшее, разбуженное громом декабрьского восстания, с юных лет слышало о цепях, изгнаниях, казнях и, мешая мечты о вольности со слезами, привыкало таить горькое сознание, что времена, полные славы и великих подвигов,— в прошлом. Отсюда и лермонтовский упрек своему поколению: «Богатыри — не вы», о котором писал Белинский.

Как подумаешь, сколько мыслей и сколько народного опыта воплотилось в девяноста восьми строках лермонтовского стихотворения! И сколько пошло от него! Не много можно насчитать во всем мире стихотворений, которые составили бы собою звено в развитии национального чувства и национальной литературы. И то, что «Бородино» ничуть не утратило ни своей поэтической новизны, ни верности взгляда на ход исторических событий, служит, пожалуй, высшим свидетельством народности этого краткого и одновременно грандиозного по масштабам изображения.

При этом важно иметь в виду, что современниками «Бородино» воспринималось не отдельно, само по себе, а на широком фоне исторических описаний, поэтических прославлений и журнальной полемики. Но еще никогда не выступал в русской литературе солдат с изложением своего взгляда на отечественную историю, с воспоминаниями о ходе величайшего сражения новейшей истории.

Обычным разговорным языком ветеран Отечественной войны, человек уже не молодой — «дядя» начинает по порядку излагать события великого дня, попутно давая им простую, житейскую оценку. Но в этих-то, казалось бы, немудреных суждениях о том, что враг изведал в тот день силу русского рукопашного боя, что армия, обещав умереть, сдержала под Бородином «клятву верности» и была готова к новому сражению, уверенность, что если бы не «божья воля», Москва не была бы сдана,— в эти рассуждения старого солдата Лермонтов сумел вложить собственный взгляд на события Отечественной войны и на ее глубоко народный характер.

Во времена Николая I солдатская служба продолжалась двадцать пять лет. И в пору, когда писалось стихотворение, в русской армии еще дослуживали свой срок ветераны Отечественной войны. «Дядя» — солдат лет сорока пяти — говорит с солдатом другого возраста. Такой разговор мог происходить и в казарме, и на бивуаке любого полка, в том числе и того, в котором служил сам Лермонтов.

От огромного большинства батальных описаний первой половины XIX столетия, в том числе от юношеского «Поля Бородина» самого Лермонтова, «Бородино» отличается необыкновенной конкретностью, ибо оно написано не только гениальным поэтом, но и профессиональным военным (что впоследствии повторилось и в батальных описаниях офицера Льва Николаевича Толстого!). Лермонтов описывает не сражение вообще, а именно Бородинское. И настолько конкретно, что даже такая, казалось бы, слишком «круглая» цифра, как «залпы тысячи орудий», соответствует действительному числу пушек, стрелявших на Бородинском поле с обеих сторон.

Но главное, что отличает стихотворение Лермонтова от многих других, даже и гениальных, изображений войны у его предшественников и современников, заключается в том, что он вводит читателя в самую гущу сражения, показывает войну так, как видит ее рядовой солдат. Поэтому такое значение приобретают в его описании детали! До Лермонтова таких описаний не было. Пушкин, гениально изобразивший Полтавскую битву, показывает ее сверху, словно с «командного пункта», крупно «врезая» в эти «общие планы» Петра. Мы видим сражение из-за плеча царя. Лермонтовское описание открыло для русской литературы путь новый — к «маленькому» герою, рядовому человеку, герою массовому, который, выражая чувства и точку зрения народа, есть сам народ. И очень интересно, что лермонтовский солдат почти весь свой рассказ ведет во множественном числе: «уж мы пойдем ломить стеною, уж постоим мы голового за родину свою!» Это «мы» перемежается с «я» («забил заряд я в пушку туго. ») и становится от этого только внушительнее.

Естественно, что, передавая восприятие солдата, лермонтовский герой и говорит языком солдата, уснащая свою речь шуточками и прибаутками вроде: «постой-ка, брат мусью». Все это давно сделало «Бородино» доступным для самых широких демократических кругов. И не удивительно, что уже в 40-х годах «Бородино» вошло в детские сборники, в книги для чтения, составленные для уездных училищ, а с 1850 года — в «Чтение для солдат».

Покойный профессор С. Н. Дурылин писал, что в разговоре с ним Л. Н. Толстой назвал лермонтовское «Бородино» «зерном» своей «Войны и мира». И это понятно. Толстой намеренно следовал в изображении военных сцен и, в частности, Бородинского боя методу Лермонтова. Его Безухов наблюдает сражение из самой гущи боя с того же редута Раевского. «Курган, на который вошел Пьер,— пишет Толстой,— был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи или батареи Раевского. ) место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении».

Это «важное место» — редут Раевского — и описал Лермонтов в своем стихотворении. Работая над «Войною и миром», Лев Толстой лучше всех в ту пору мог оценить и точность лермонтовских описаний, и всю глубину понимания хода Бородинского сражения, и верность в передаче народного характера Отечественной войны. И даже, вольно или невольно, перефразировал в своем описании строки лермонтовского «Бородина»: «Кто кивер чистил, весь избитый, кто штык точил, ворча сердито. ». «Кто, сняв кивер,— читаем мы у Толстого,— старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухою глиной, раснорошив ее в ладонях, начищал штык».

Не говоря уже о батальных произведениях, «Бородино» отозвалось в творчестве многих замечательных русских писателей. И далекие, косвенные отражения его чувствуются, по-моему, даже в «Василии Теркине».

Искусство Лермонтова так велико, что мы даже не замечаем, что сквозь речь солдата то и дело слышится голос поэта. «Леса синие верхушки». Солдат не сказал бы так: это — Лермонтов. Но строчка: «Французы тут как тут» — это солдат. «Звучал булат», «Носились знамена, как тени» — это опять речь поэта. Но без этой возвышенной лексики Лермонтов не мог бы передать вполне величие этого дня. А «изведал враг» — опять «дядя». Обе языковые струи сплавлены так органически, что мы и не замечаем, что «дядя», оставаясь все время самим собой, говорит как поэт. И все эти строки, в которых «слышны» и медлительность отступления, и стремительные атаки, и тишина ночного лагеря, и грохот сражения, спаяны такими звонкими рифмами, так нарастает с каждой новой строфой напряжение боя, что это стихотворение двадцатидвухлетнего поэта навсегда останется одним из самых значительных событий в русской литературе. Это произошло еще и потому, что в этом стихотворении, как ни в одном другом произведении М. Ю. Лермонтова, ярко отразился патриотизм простых русских людей, защищавших свою РОДИНУ.

Лев Николаевич Толстой. Штрихи к портрету.

Лев Николаевич Толстой родился 28 августа 1828 года в имении Ясная Поляна Крапивенского уезда Тульской губернии, в семье отставного подполковника графа Николая Ильича Толстого и Марии Николаевны Толстой. Ко времени его рождения у Толстых было трое сыновей: Николай

( 1823г. ), Сергей (1826г. ) и Дмитрий (1827г. ). 2 марта 1830 года родилась младшая сестра Льва Николаевича, Мария. В семидесятипятилетнем возрасте он написал «Воспоминания», в которых, разделяя свою жизнь на четыре периода, выделил «чудный, в особенности в сравнении с последующим, невинный, радостный, поэтический период детства до 14 лет». Среди тех, оком Толстой вспоминает с особенной теплотой, на первом месте стоит его мать Мария Николаевна, рожденная княжна Волконская. Она умерла от горячки, когда Толстому было около двух лет. Портретов ее в семье Толстых не сохранилось, и в представлении сына жив был лишь ее духовный облик.

Внешне привычные для всех условия образования тяготили Толстого. По результатам вступительных экзаменов в 1844 году его не зачислили на восточный факультет Казанского университета. И только после дополнительного испытания по «заваленным» истории и статистике Толстой был принят «студентом своекоштного содержания по разряду арабско-турецкой словесности». Но к переводным экзаменам на второй курс он все-таки не был допущен. Толстой подал прошение о переводе с факультета восточной словесности на факультет юридический и, после двух неполных лет обучения на этом факультете, в 1847 году оставил университет. «Не ходил на лекции», «весьма ленив», - отмечали преподаватели, часто ставив графу невысокие оценки.

В апреле 1851 года Лев Николаевич вместе с братом Николаем уехал из Ясной Поляны на Кавказ. Николай ехал на службу: он числился в артиллерийской бригаде, расквартированной на Тереке. С какой целью ехал Лев, было неясно: то ли просто проехаться, то ли служить в действующей армии. О неопределенности цели свидетельствует и то, что Толстой не подготовил нужных документов. На Кавказе это осложнило его зачисление на службу.

Путешествие было долгим – больше месяца. Ехали через Москву, Казань, плыли по Волге до Астрахани. Только к июню братья Толстые добрались до станицы Старогладовской – места службы Николая. Лев не знал, зачем он прибыл на Кавказ, но времени не терял. Он стал записывать казачьи песни, делать научные наблюдения, которые составили бы честь специалисту. Готовился к зачислению на службу в артиллерийскую бригаду и участвовал в качестве волонтера в операциях против горцев. В январе после экзамена на звание юнкера Толстой был зачислен на службу фейерверкером 4-го класса.

В это время писались и по нескольку раз переписывались страницы повести «Детство». 4 июля 1852 года Толстой отослал рукопись «Детства» в лучший журнал того времени – «Современник», 6 сентября 1852 года повесть «Детство» была опубликована. Повесть была отмечена критикой; Толстой с радостью читал одобрительные отзывы.

Впервые за время пребывания на Кавказе Толстой подумал об отставке: «Служба мешает двум призваниям, которые я единственно сознал себе, особенно лучшему, благороднейшему, главному и в том, в котором я уверен найти успокоение и счастье» В январе 1854 года, после производства в прапорщики и прошения о переводе в действующую Дунайскую армию, Толстой покинул Кавказ.

Пробыв некоторое время в Ясной Поляне, Толстой вскоре вновь отправился на службу, в Бухарест – в расположение Дунайской армии, воевавшей с турками. В большую войну на стороне турок втягивались европейские страны – Англия и Франция. Толстой участвовал в сражениях, в которых русские войска из-за бездарности генералов и политических просчетов правительства проигрывали. Зная, что основной театр военных действий переместится в Крым, Толстой дважды подавал прошение о переводе его в Крымскую армию. В ноябре 1854 года он прибыл в Севастополь.

За эти полгода он пережил позорные отступления – десятки тысяч мирных болгар; видел смерть множества людей. Казалось, на фоне общей трагедии личная радость казалось невозможной, но выход в октябрьском номере «Современника» повести «Отрочество» очень обрадовал Толстого.

На целый год военная судьба Толстого связала с Крымом. Природа этого края напомнила ему Кавказ. Обстоятельства, при которых он находился и на Кавказе, и в Крыму, так же схожи – война. Он видел людей, живущих на прекрасной земле, которые вместо счастья дарованной им жизни испытывают тяжелые страдания.

Жизнь должна быть счастьем, добром. Война делает ее страданием. Истоки размышления Толстого – в самых простых и в самых главных вопросах человеческого бытия. На Кавказе, в Дунайской армии, в Крыму он думал и писал о человеке, живущем в условиях мира и в период войны. Писатель словно фотографировал в своем сознании события и человеческие характеры, которые в последствии проявились в великом романе «Война и мир».

Видя положение армии, которая не реформировалась десятилетиями, Толстой вместе с офицерами - единомышленниками решил создать военный журнал, в котором публиковались бы самые злободневные проблемы русской армии. К сожалению, царь Николай I не разрешил издание. Тогда Толстой обратился к Некрасову с просьбой предоставить страницы «Современника» для печатания статей военного содержания. В ответном письме Некрасов дал согласие. Таким образом, появилась идея описания Севастополя в различные периоды войны, эти описания послужили основой для «Севастопольских рассказов».

В конце 1855 года русские войска оставили Севастополь. Война была проиграна. Толстой оставался в войсках до ноября, когда был командирован в Петербург курьером. Город поразил его мирной жизнью, в которой он сам себе казался непривычен.

Далее его ждала другая жизнь: выход в высшие круги литературного общества, крестьянская реформа, женитьба и т. д. Основы его миросозерцания в учении о непротивлении насилием злу, спасении мира добром и любовью, в спасении человека – личным свободным самоусовершенствованием, в отрицании всех принудительных форм общественности, действующих внешней силой (государство, церковная иерархия, военная организация и война и т. д. ). Толстой привлек огромное число последователей в России («толстовцы») и во всех странах мира. Святой Синод 20-22 февраля 1901 года постановил об отлучении Толстого от православной церкви. Толстой прожил замечательную жизнь, никогда не давая ей течь своим руслом.

Главы «Петя Ростов» из романа Л. Н. Толстого «Война и Мир».

Роман Л. Н. Толстого "Война и мир" - огромное эпохальное полотно. Читателю показаны судьбы отдельных героев и целых семейств, например, семей Ростовых, Болконских, Курагиных. Любой роман состоит из отдельных эпизодов, сюжетно связанных между собой. Каждый эпизод важен для раскрытия того или иного характера, сюжетной взаимосвязи, судьбы героя. Обратимся к анализу эпизода из 4 тома «Войны и мира», рассказывающего о первых впечатлениях Пети Ростова в партизанском отряде. Петя – самый младший в семье Ростовых, любимец матери. Он попадает на войну совсем юным, и главная цель для него – совершить подвиг, стать героем: «. Петя находился в постоянно счастливо-возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого-нибудь случая настоящего геройства». Он романтик, война глазами Пети – лишь приключение, возможность испытать себя. Ему не страшно: на войне Петя должен обязательно быть в центре событий, на передовой, чтобы осуществить свою заветную мечту – совершить подвиг, героический поступок. Но «генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова». Разве романтик может с этим согласиться? И все же, приказ для военного – закон.

Доброта, которая окружала мальчика в семье, сделала его чутким, отзывчивым, способным к состраданию. «Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей» И это чувство искреннее. Он любит всех однополчан, пытается сделать для них приятное: предлагает свой ножик, угощает изюмом. В партизанском отряде бойцы любят Петю, относятся к нему по-отечески. Но Ростов стремится выглядеть старше своих лет, доказать окружающим, что он уже взрослый и самостоятельный. И вместе с тем в этом эпизоде он по-детски наивен, хотя и стесняется этого. Петю беспокоит судьба мальчика-француза, которого взяли в плен. Он ровесник Ростова, такой же юный и неопытный. «Нам-то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили его? Не обидели ли?» – внутренний монолог показывает доброжелательное отношение Пети к пленному. Для него Винсент Босс не враг, а попавший в беду совсем юный солдат, и ему просто необходимо помочь. Петя просит Денисова пригласить Винсента поужинать вместе с партизанами. Ведь даже к пленным нужно относиться по-человечески. Мальчик-француз видит в Ростове друга, готового прийти на помощь любому в трудную минуту. Благородство Пети идет от души, однако он стесняется своего поступка. Возможно, кому-то из бойцов покажется малодушием то, что Петя Ростов пожалел врага: «Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику». Автор иронизирует над своим героем. Быть настолько чутким, искренним, доброжелательным к врагу – вот настоящая доброта и любовь к людям. Чтобы раскрыть характер героя, автор использует прием внутреннего диалога. Именно через внутренние размышления Пети читатель видит, насколько велико его желание совершить подвиг во что бы то ни стало, и насколько огромной была его любовь к людям. Большое место в этом эпизоде занимает диалог. Через речевую характеристику мы лучше узнаем героя. Фразы у Пети отрывисты, он быстро переключается с одного на другое. В окружении опытных бойцов Ростов чувствует себя неловко, стесняется. Петя пытается казаться взрослее своих лет, и когда это у него не получается, краснеет. Окружающие должны принимать его таким, каким Петю воспитали в семье: робким, доверчивым, стеснительным, добрым, романтичным. В этой непосредственности его очарование, за это бойцы любят Петю, хотя иногда в душе и посмеиваются над его поступками. Я думаю, что, прочитав этот эпизод, Петю полюбит любой читатель за его душевную теплоту, человеколюбие, детскую наивность, романтические мечты. Это свойственно не только ему, но и всем Ростовым. Вспомним судьбы Наташи, Николая. Они такие же открытые, чуткие, милые, способные к состраданию люди, как и их младший брат. Родители смогли воспитать в своих детях лучшие качества, именно это и ценит Толстой в семье Ростовых. И очень жаль, что милый Петя, следуя своей романтической мечте – совершить подвиг, в дальнейшем погибает. И читателю очень больно читать об этом. Я думаю, что из Пети бы вырос благородный офицер и прекрасный человек. «Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт. — От генерала, — сказал офицер, — извините, что не совсем сухо. »[9]Так мы знакомимся с Петей Ростовым, хотя видели его с первых страниц: толстый маленький мальчик, поспоривший с Наташей, что на именинном обеде она задаст свой отчаянно-веселый и совершенно не предусмотренный хорошим воспитанием вопрос о пирожном; он вертелся вокруг Николая и Денисова, приехавших в отпуск, как всякий мальчишка, который восхищается старшим братом-военным; но мы все еще не замечали его: он маленький. Когда пришло письмо от Николая о его ранении, девятилетний Петя сурово сказал сестрам: «Вот видно, что все вы, женщины, — плаксы. Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни!. Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил. ». Он с упоением играл во взрослого мужчину — эта игра продолжалась до самого 1812 года, до наступления новой войны. — Ну теперь, папенька, я решительно скажу — и маменька тоже, как хотите, — я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу. вот и все. И вот Петя на войне. Что он знает о ней? «Ему все казалось, что там, где его нет, там-то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его теперь не было». Взрослые люди, окружающие Петю, стараются уберечь его. Генерал, у которого он служит ординарцем, «поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, — отправляя его, запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова». Но Петя не послушался генерала, как не послушался позже Денисова и даже Долохова — какой же мальчик в шестнадцать лет, считая себя взрослым, слушается благоразумных указаний старших?На войне 1805 года мы видели Николая Ростова таким же юным мальчиком. Но Петя не повторяет своего брата, он другой. Сообщив Денисову, что уже был в сражении под Вязьмой, он рассказывает, как «там отличился один гусар». Николай в его возрасте непременно рассказал бы о своих подвигах — не заметил бы, как приврал. Петя все время боится завраться, он очень честен. Передавая казаку саблю, чтобы тот ее наточил, Петя сказал было: «затупи. » — он хотел сказать «затупилась», но тут же поправился — он боялся солгать: «она никогда отточена не была». Николай, как и Петя, страстно хотел выглядеть взрослым; он подражал Денисову — в этом нет ничего плохого. Но Николай никогда не показал бы своей жалости к пленному мальчику-французу и ничем бы не выдал своих чувств. Петя мучается, что его сочтут маленьким, но все-таки спрашивает, нельзя ли накормить пленного. Познакомившись, наконец, с Петей, мы узнаем в нем черты его семьи и любуемся им: он такой добрый, открытый, чистый! Готов раздать все свои покупки, всем верит, даже маркитанта, продающего свои товары втридорога, считает очень честным. Попав в отряд Денисова, Петя все время старается быть достойным геройского общества, в которое привела его судьба. Он, конечно, уже влюблен в Денисова и «решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, — дрянь, немец, что Денисов герой, и есаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту». Петя — совсем еще ребенок, но у этого ребенка есть четкие представления о том, что стыдно и что нужно; как его сестра Наташа, он страстно хочет жить правильно, как надо. Очень Петя боится сделать что-нибудь не так, не по-взрослому. Он старается подражать Денисову, несколько раз повторяет вслед за Долоховым, что «привык все делать аккуратно», но детское все-таки побеждает в нем: «Я привык что-нибудь сладкое», — вырывается у него. Отправившись с Долоховым в лагерь французов, Петя романтически шепчет: «я живым не отдамся», а когда все кончилось, нагибается к Долохову, чтобы поцеловать его. Но вот что удивительно: жестокий, суровый Долохов «поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте». Мы же знаем Долохова — ему ничего не стоило так оборвать мальчишку, что Петя бы сутки корчился от стыда. Почему же Долохов простил мальчику его чувствительность — и, может быть, даже сам поддался ей? Вероятно, потому, что во время их отчаянной поездки Петя, замирая от страха, ни разу этого страха не выдал. Мы ведь помним его брата в первых сражениях — Николай не мог превозмочь себя. А Петя может. С ужасом он убеждается, что Долохов не уходит от костра, где сидят французы, расспрашивает, вызывая подозрения. Как легко было бы мальчику самому растеряться! Долохов очень неосмотрительно взял его с собой в разведку, но Петя не подкачал, и это понравилось Долохову. В ночь перед сражением Петя в полусне слышит музыку и командует ею, и чудится ему, что он создает звуки. «Валяй, моя музыка! Ну!. »— думал Петя, и звуки слушались его, и он был счастлив. Огромный, никому и даже самому Пете еще неизвестный мир жил в нем — мир, полный красоты и добра. Не готов Петя к войне и ее жестокости, не понимает он войны. Когда Денисов сказал о Тихоне Щербатом: «Это наш пластун. Я его посылал языка брать», — Петя «решительно не понял ни одного слова», хотя и не показал этого. Он чувствует неловкость при мысли о том, что Тихон только что убил человека, и при споре Долохова с Денисовым о пленных: Денисов посылает их в город, Долохов расстреливает — Петя инстинктивно старается не понять этого. Слушая и наблюдая вместе с Петей, мы видим беспощадность войны, которой он не хочет замечать, потому что играет: то приготавливается к тому, «как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым»; то страстно просится «в самую. в главную. », умоляет: «мне дайте команду совсем, чтобы я командовал. ну что вам стоит?». Это «ну что вам стоит?" — детское представление о том, что взрослые все могут, — ранит больше всего, когда читаешь о Пете. С этим детским представлением он пришел на войну, выстрелил два раза из своего пистолета, накупил у маркитанта изюма и кремней, наточил саблю. Но он выдержал поездку с Долоховым в лагерь французов, потому что играл в свою игру изо всех сил. На рассвете, когда невыспавшийся Петя снова бросается к Денисову с мольбой: «вы мне поручите что-нибудь? Пожалуйста. ради бога. »" — Денисов делается суров с ним: — Об одном тебя пг'ошу, — сказал он строго, — слушаться меня и никуда не соваться. Самое трагическое — контраст между волшебным миром, в котором еще ночью чувствовал себя Петя, и правдой войны, в которой живут все остальные. Казалось бы, Толстой покажет это сражение глазами Пети, как он всегда делает. Но на этот раз нам помогает смотреть сам Толстой, не скрывая жестокого быта войны: Денисов ехал молча, стало светать, лошади скользили, туман скрывал отдаленные предметы, один француз «упал в грязь под ногами Петиной лошади. ». Петя не видит всего этого, не слушает Денисова, кричащего на него, — он живет в своем выдуманном, сказочном мире. —Ура!. Ребята. наши. — прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице. к тому месту, где гуще был пороховой дым» . Тогда-то и столкнулись два мира: войны и игры в войну. «Послышался залп, провизжали пустые и во что-то шлепнувшие пули». С чудовищной простотой мир войны обрушился на Петю: «во что-то шлепнувшее» — это в него. Казаки увидели, что Петя «тяжело упал на мокрую землю», и «быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась». Денисов увидел «еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети», и все-таки не поверил, все-таки вскрикнул: «Убит?!» Сколько убитых видел Денисов! Но, может быть, только над телом этого мальчика он окончательно понял, что с каждым убитым входит целый мир — и уходит безвозвратно. Навсегда. Так что же получается? Выходит, напрасно и бессмысленно погиб прекрасный мальчик, который мог бы жить и нести людям свой талант доброты, душевной щедрости, веселья — и многие таланты, еще не раскрывшиеся в нем?Война беспощадна и не выбирает, кому сохранить жизнь. Это знает Толстой, севастопольский офицер, учитель яснополянской школы, писатель-гуманист. Но он знает и другое: Петя Ростов впитал в себя чувство, охватившее самых разных людей, когда войска Наполеона пошли по России. Это сложное чувство заставило старого немощного человека — главнокомандующего Кутузова — взять на себя ответственность за судьбу России, решиться отдать врагу Москву, чтобы сохранить армию и спасти страну.

Это же чувство заставило смоленских купцов жечь свои товары, чтобы не достались французам, а московских барынь — сниматься с насиженных мест и уезжать в дальние деревни, чтобы не жить при оккупантах. Движимые этим чувством, приходят на поле Бородина такие разные люди, как Пьер, князь Андрей, Долохов, и Наташа выбрасывает имущество всей семьи, чтобы вывезти из Москвы раненых. Это сложное чувство называется патриотизмом: как и все лучшие человеческие чувства, оно естественно — никто из описанных Толстым людей не думает, что совершает смелый или героический поступок. Все они просто не могут поступать иначе. Мальчик Петя пошел на войну потому, что не мог не пойти. Он погиб раньше, чем научился воевать, но он уже умел думать о своей стране больше, чем о себе, — научился жить по законам чувства, которое называют патриотизмом. И это значит, что свою короткую жизнь он прожил недаром.

Заключение

М. Ю. Лермонтов проявлял особый интерес к национальной истории, ища в ней богатырство духа, ярких личностей, которых им так не хватало в современниках. Молодое окружение поэта ни к чему не стремилось, среди них не было достойных людей, героев, поэтому Михаил Юрьевич искал их в русской истории.

Русская история для М. Ю. Лермонтова - неиссякаемый источник богатства и красоты души человека. Лермонтов обращается к истории, описывая великие, сильные личности, он не видел их в своих современниках, поэтому искал героев в русской истории, которые, по его мнению, должны были явиться примером для его окружения.

«Бородино» - верх стилистической цельности и, отсюда, изобразительного совершенства. Сказался здесь, вероятно, и возмужавший талант Лермонтова, но главное, пожалуй, было все же в другом — в безграничных художественных возможностях, которые открылись для поэзии с победой реализма. Пушкинского реализма. Это был принципиально иной уровень художественного освоения действительности, принципиально иной тип поэтического мышления.

Л. Н. Толстой был участником Севастопольской обороны. В трагические месяцы позорного поражения русской армии он многое понял, осознал, как страшна война, какие страдания она несет людям, как ведет себя человек на войне. Он убедился в том, что истинный патриотизм и героизм проявляется не в красивых фразах или ярких подвигах, а в честном выполнении долга, военного и человеческого, несмотря ни на что.

Этот опыт сказался в романе «Война и мир». В нем нарисованы две войны, которые во многом противопоставлены друг другу. Война на чужой территории за чуждые интересы шла в 1805 - 1807 годах. И истинный героизм солдаты и офицеры проявляли лишь тогда, когда понимали нравственную цель сражения. Вот почему стояли героически под Шенграбеном и позорно бежали под Аустерлицем, как вспоминает князь Андрей накануне Бородинского сражения. Война 1812 года в изображении Толстого носит совершенно другой характер. Над Россией нависла смертельная опасность, и в действие вступили те силы, которые автор и Кутузов называют «народным чувством», «скрытой теплотой патриотизма».

Толстой подчеркивает, что в 1812 году Россию спасли не отдельные личности, а усилия всего народа в целом. По его мнению, в Бородинском сражении была одержана русскими нравственная победа. Толстой пишет, что не только Наполеон, но все солдаты и офицеры французской армии испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял в конце сражения так же, как и в начале его. Французы были морально сломлены: оказывается русских можно убить, но не победить.