Черты славянского фольклора в «Слове о полку Игореве»
Около восьми веков назад было создано «Слово о полку Игореве» - гениальное произведение древнерусской литературы.
Истекшие столетия не приглушили его поэтического звучания и не стерли красок. Интерес к «Слову» не только не уменьшился, но и становится все более и более широким, глубоким и всеобъемлющим.
«Слово о полку Игореве» рассказывает о походе на половцев в тысяча сто восемьдесят пятом году храброго князя небольшого Новгород-Северского княжества Игоря Святославича.
Поход состоялся раннею весной 1185 года. Кроме самого Игоря Святославовича, в нем участвовали его сыновья и князь Святослав Ольгович Рыльский. Затем присоединился его брат Всеволод князь Курбский. Русские «сторожа» донесли, что половцы готовы к бою. На следующий день половецкие полки стали наступать на русских. Через три дня, на рассвете утром, полки дрогнули. Игорь ранен и взят в плен. Вскоре Игорь бежал из плена. Так рассказывают о походе Игоря Святославовича летописи. «Слово» говорит об этом походе как о событии, хорошо известном читателю. Оно не столько рассказывает о нем, сколько обсуждает его, связывает события похода князя Игоря с общим положением Руси и русского народа.
В современной науке особенную остроту имеет проблема подлинности и авторства «Слова о полку Игореве». Существует обширная литература, посвященная данной проблеме.
Немало литературоведов, историков, лингвистов, знатоков нашей старины, литераторов, любителей отечественной истории и словесности, вчитываясь в «Слово», изучая его эпоху и сопоставляя различные точки зрения, пытались раскрыть тайну авторства великого произведения. Современная наука доподлинно установила, что автор «Слова» был наделен чрезвычайными творческими способностями, и до его индивидуального духовного мира, сформировавшегося в тех условиях, нам никогда не подняться – мы можем лишь приблизительно судить об этом человеке, основываясь, прежде всего на тексте поэмы.
Можно выделить несколько подходов к решению данной проблемы. Существует три основных точки зрения.
Первый подход реализован в работах академика Б. А. Рыбакова. Проанализировав в своей двухтомной работе «Поиск автора «Слова о полку Игореве» колоссальный летописный материал, он высказал догадку, что этим автором может быть Петр Бориславич, киевский боярин и – предположительно – летописец великого князя киевского Изяслава Мстиславича и его сына Мстислав Изяславича.
Вторая точка зрения противоречит первой и утверждает, что автором «Слова» был сам князь Игорь. Этой точки зрения придерживается ученый А. Н. Майков в работе «Поиск автора «Слова». Он говорит, что Игорь открыл в летописи отчет не только о своем поражении, но и о прежних своих делах. Помимо описания хода событий, в летописи были внесены покаянные речи князя. Они изложены так, что не возникает сомнения, что это подлинные слова самого князя.
Третий подход представлен в работе Д. С. Лихачева «Размышления об авторе «Слова о полку Игореве» и сводится к тому, что автор участвовал в походе Игоря, изложил историю этого похода в летописи, передав заветные думы князя и одновременно, будучи певцом, создал «Слово» и сам записал его текст. Ему были чужды местные интересы феодальных верхов и близки интересы широких слоев русского трудового населения. Значит, автором «Слова», считает академик, мог быть народный певец.
Мы присоединяемся к точке зрения, высказанной Д. С. Лихачевым, потому что исследования различных критиков, ученых свидетельствуют о том, что автор «Слова» знал множество древнерусских произведений, знал о жизни, о быте, о вооружении, о географии Руси, о язычестве, использовал в своей речи средства фольклора. Если мы присмотримся к тем художественным средствам, которыми пользуется автор «Слова о полку Игореве», то убедимся, что в основном он черпает их из устной народной поэзии и из устной русской речи. И это далеко не случайно. С народной поэзией связывают его не только художественные вкусы, но и мировоззрение, политические взгляды. Автор «Слова» творит в формах народной поэзии потому, что сам он близок к народу.
Но проблема авторства не является единственной, интересующей отечественных и зарубежных литературоведов.
Много научных работ посвящено системе образов «Слова», особенностям языка (А. В. Соловьев «Слово о полку Игореве» - памятник XII века», В. Ф. Соболевский «Слово о полку Игореве») и др.
Почти все исследователи отмечают неразрывную связь произведения древнерусской литературы с образами и жанрами славянского фольклора. Именно благодаря фольклору, близкому нам по духу, читатели воспринимают сложное лиро-эпическое произведение «Слово о полку Игореве».
Именно акцент на народных элементах, на наш взгляд, может сделать более интересным и доступным изучение «Слова о полку Игореве» в школе.
Поскольку данное произведение является предметом изучения литературы в девятом классе (это одна из первых тем согласно программе Т. Ф. Курдюмовой), то исследование его в данном аспекте будет, на наш взгляд, особенно актуально.
И «Слово о полку Игореве», и произведения устного народного творчества проникнуты большим чувством любви к Родине.
Значение «Слова о полку Игореве» особенно велико для нас еще и потому, что произведение в связи с фольклором является живым и непререкаемым свидетельством высоты древнерусской культуры, ее самобытности и ее народности.
Исходя из всего вышесказанного, можно выделить такую проблему данной работы как взаимосвязь «Слова» с устным народным творчеством.
Итак, тема реферата – славянский фольклор в «Слове о полку Игореве» как идейно-художественная основа памятника древнерусской литературы. Таким образом, мы выделяем объектом исследовательской работы «Слово о полку Игореве», а предметом – черты славянского фольклора в «Слове».
Цель нашей деятельности: установить тождественные черты «Слова о полку Игореве» с традициями, образами и произведениями и славянского фольклора. Цель реализуется через следующие задачи:
1. Рассмотреть историю изучения «Слова» в разных аспектах изучения;
2. Изучить поэтику «Слова»;
3. Выявить жанровое тождество «Слова» и фольклорных произведений;
4. Дать информацию о системе образов «Слова»;
5. Проанализировать систему художественно-изобразительных средств «Слова» и русского устного народного творчества;
При написании исследовательской работы использовались методы наблюдения, описания, интерпретации. Благодаря этим методам мы получили цельное представление об изучаемой проблеме.
Практическая значимость реферата представляется автору в том, что исследуемый материал изложен в определенной системе, с учетом всех особенностей данной темы.
Глава 1. Идейно-художественное своеобразие «Слова о полку Игореве».
1. 1 «Слово о полку Игореве» - величайший художественный памятник Древней Руси, его связь с УНТ.
«Слово о полку Игореве» является высшим идейно-художественным достижением древнерусской литературы. Оно замечательно не только само по себе как великий памятник человеческого гения, созданный в XII столетии, но и той ролью, которую сыграло оно в истории развития русской литературы.
За двести лет со дня первого издания «Слова о полку Игореве» о великом памятнике древнерусской литературы написаны тысячи работ на всех языках мира. «Слово о полку Игореве» разобрано и прокомментировано под различными углами зрения - историческим, палеографическим, эстетическим, лингвистическим, природоведческим, географическим, военно-политическим.
В современной науке особенно остро внимание ученых привлекает вопрос о поисках в живой народной речи словарных соответствий лексике «Слова», которая не сохранилась в современном русском литературном языке. Данному вопросу посвящена работа исследователя В. А. Козырева «Словарный состав «Слова о полку Игореве». Автор выдвигает положение, которое заключается в том, что из «словесных жемчужин, найденных в брянских народных говорах, особую ценность представляют те, что встречаются только в «Слове» и не зафиксированы ни в одном другом письменном источнике». «Не бологомь в «Слове» имеет соответствие в сегодняшней народной речи - «Бологом», добром; вереженъ – «вереженый», поврежденный; заранее – «зарание», раннее утро. В. А. Козырев специально изучал лексические отзвуки «Слова» только в брянских народных говорах, пользуясь в других случаях уже накопленным диалектическим материалом. Мы можем выделить главный итог работы: «обнаружены соответствия к сто пятьдесят одной лексеме памятника; из них большую часть составляют параллели к тем лексемам, которые, кроме «Слова», более нигде не отмечены или редко употребительны в иных памятниках»
Многие исследователи памятника обращали также внимание на исключительные природоведческие познания автора. Эта тема рассматривается в работе ученого- естествоиспытателя Н. В. Шарлеманя «Слово о полку Игореве». Он более квалифицированно изучил и рассмотрел мир животных в своей статье. Шарлемань подсчитал, что животные, в основном «дикие, среди которых преобладают охотничьи звери и птицы, упоминаются в поэме свыше восьмидесяти раз». Ученый разработал практически все случаи упоминания зверей и птиц в «Слове», дал к ним свои подробные комментарии, просветлив некоторые темные места поэмы и доказав, что в этом своеобразном источнике по краеведению присутствуют тончайшие авторские наблюдения над миром природы, «полностью отвечающие действительности, те есть условиям места и времени года».
О ратном оружии и ратном деле в «Слове» написано немало. Можно выделить основной подход к решению данной проблемы. Этот подход реализован в работе В. А. Чивилихина «Память». С точки зрения ученого превосходное знание оружия было обязательным для воеводы и рядового дружинника тех времен. Этими знаниями должен был обладать и князь- полководец, непосредственный участник междоусобных и внешних войн. Княжичей сажали на коня в младенческом возрасте, а в отрочестве они уже становились свидетелями бесконечных войн и принимали участие в походах, набираясь боевого опыта, осваивая ратное мастерство и обретая мужество, готовясь к тому часу, когда они сами с мечом и под личной хоругвью поскачут непременно впереди войска!- на врага. В «Слове» широко использована военная терминологическая лексика, как в прямом, так и в переносном значении. Встречаются образы-символы: «копие переломить конец поля» - одержать победу, «испити шеломомъ Дону»- победить врага у Дона, «главу свою приложити»- пасть в бою и т. д.
В начале сороковых годов очень заметный этап в изучении «Слова» представляют труды М. А. Буслаева. В ряде своих работ он поставил себе целью изучить «Слово» в связи с древней русской мифологией и народными поверьями. Руководствуясь главнейшими положениями мифологической школы, Буслаев привлек к объяснению «Слова» материал народной поэзии - скандинавской, германской и славянской, объясняя черты сходства между нею и «Словом» общностью мифологической первоосновы. Если отвлечься от порочности исходных теоретических предпосылок Буслаева, в его наблюдениях нужно признать много ценного для объяснения «Слова».
Многие исследователи пишут, что единственный достоверный источник знаний о поэме – само «Слово», однако почти все они ныне привлекают новый и новый исторический, летописный, сравнительный литературный, мифологический, палеографический, диалектологический, этнографический, астрономический, географический и т. п. материал, приближающий нас к истине или удаляющий от нее.
Всего в исследовательской литературе насчитывается более семисот работ о «Слове». Оно было переведено на большинство западноевропейских языков (французский, английский, немецкий, голландский, датский, итальянский) и на все славянские (чешский, болгарский, словенский, сербский). Дорогие, великолепно исполненные и тщательно комментированные издания «Слова», вышедшие в разных странах, говорят о напряженном к нему интересе.
Значение этого «благоуханного цветка» русской литературы безмерно велико еще и оттого, что он стоит в начале того сложного развития литературы, которое впоследствии, с XIV века, привело к образованию трех братских народов: русского, украинского и белорусского. «Слово» как бы отмечено печатью тех самых качеств, которые с течением веков определили собой лучшие стороны литературы этих народов. На заре древнерусской литературы оно свидетельствует уже о творческих способностях братских народов, о самобытности истоков их культур и служит как бы символом их единства.
«Слово о полку Игореве» требует более подробного и разностороннего анализа, но текстуальный разбор его композиции, стиля, образов, народнопоэтических мотивов должен быть целенаправлен и в конечном итоге должен служить выяснению той высокой патриотической идеи, которая воодушевляла автора, гениального выразителя русской подлинно народной идеологии. «Смысл поэмы,- писал К. Маркс,- призыв русских князей к единению как раз перед нашествием монголов». В умах лучших русских людей это сознание необходимости национального единения перед лицом грозной внешней опасности родилось намного раньше, чем в Западной Европе.
Патриотизм автора «Слова» был глубоко народен. Близостью к народной поэзии характеризуется и его художественное творчество.
По мотивам своего содержания «Слово о полку Игореве» созвучно с русским богатырским эпосом; насыщенность «Слова» народнопоэтическими мотивами несомненна, однако трудно определить размеры фольклорного влияния на него, так как в точности неизвестно, что представляла собой русская устная поэзия в XI-XII веках.
Но надежным свидетельством самого факта существования и значительного развития различных жанров фольклора (героических и лирических песен, обрядовой поэзии, причитаний, заговоров, пословиц и др. ) в эпоху создания «Слова» служит в первую очередь текст этого памятника.
Автор «Слова» не раз вспоминает о певце Бояне, а если и говорит, что начнет свое повествование «по былинам сего времени, а не по замышлению Бояню», то на самом деле он вдохновлялся песенным творчеством Бояна и следовал его стилю. Как Боян «свивал» «оба полы сего времени», так и автор «Слова о полку Игореву» «свивает» (сопоставляет) события, описываемого им похода князя Игоря с воспоминаниями о славянских победах русских князей в былые времена.
О Бояне в «Слове» сказано, что он «вскладал» свои персты на живые струны. Значит, он сам исполнял свои песни, и сам аккомпанировал себе на струнном инструменте, как и другие народные певцы, о существовании которых в те времена свидетельствуют исторические документы.
Из характеристики, данной автором «Слова» творчеству Бояна, видно, что в его творчестве было много общего с народными эпическими песнями (старинами, былинами), донесенного в устной передаче до XIX-XX веков. Это высокое парение народного певца, широту полета его мысли и воображения можно уподобить зачину русских былин, поразительному по такой широте поэтического охвата:
Высота ли, высота поднебесная,
Глубота, глубота окиян-море,
Широко раздолье по всей земли,
Глубоки омуты днепровские. !
Концовка былины: «то старина, то и деянье» - напоминает выражение самого автора «Слова» о старых временах, «старых словесах», к которым он обращается, начиная излагать события Игорева похода.
Автор «Слова о полку Игореве», писавший свое произведение в конце XII века, был отделен от Бояна временем около ста лет; Боян для него «соловей старого времени», прославлявший своими песнями великого Ярослава, храброго Мстислава, который зарезал Редедю перед масонскими полками, славивший «красного» Романа Святославича, Всеслава Полоцкого и др. Он был современником этих князей, имена которых занесены в летописи XI века.
Человек другой эпохи, автор «Слова о полку Игореве» находился под обаянием вещего Бояна и подражал ему. Он хорошо помнил и воспроизводил некоторые его запевы, «припевки», пословицы, например: «Хоть и тяжко голове без плеч, худо и телу без головы».
Вслед за Бояном автор «Слова» пользовался приемами и стилистическими средствами народной поэзии: постоянными эпитетами (синее море, сизый орел, серый волк, чистое поле, черный ворон, каленые стрелы и др. ), отрицательными сравнениями («Не буря соколы занесе чрес поля широкая, галицы стады бежать к Дону великому», «не десять соколовъ на стадо лебедей пущаще, но своя вещиа пръсты на живая струны въскладыша» и др. ), тавтологическими выражениями «трубы трубятъ», «мосты мостити», «ни мыслию смыслити, ни думаю сдумати»), повторениями («Ярославна рано плачетъ в Путивле» и др. ).
Плач Ярославны близок к народным причитаниям. В словаре и фразеологии текста памятника немало чисто народных речений.
«Слово о полку Игореве», однако, вовсе не является записью устной песни. Это прежде всего литературно-художественное произведение, родственное по своему духу народной поэзии, но близкое в то же время памятникам тогдашней русской письменной литературы. В художественном мастерстве «Слова» органически сочетаются элементы народной поэтической речи и литературного творчества. Поэт-художник рисует вещие, символические образы (кровавые предрассветные зори, тучи с громом и дождем стрел, черные туманы с моря, предвещающие несчастье). Он живо рисует картины природы – то мрачные (клич птичий и звериный сулит большое побоище), то светлые, приветливые (веселые песни соловьев сменяют клекот хищных птиц, туманы теплы, вечерние зори ясны); он создает олицетворения, полные таинственного и символического смысла (Дева Обида изображается выходящей из моря с лебедиными крыльями; она пробудила своим плесканием тяжелые времена, широкая печаль растеклась по всей Русской земле). В олицетворениях, в поэтических параллелизмах, в выборе сравнений заметно воздействие народной поэзии, однако творчески переосмысленное, литературно переработанное.
Автор «Слова» не подражал внешним приемам народного творчества, а, обращаясь к различным его жанрам, самостоятельно и свободно использовал их народнопоэтические средства и образы. Так, если герои древних народных песен нередко наделялись свойствами «лютых зверей» и животных, то и в «Слове о полку Игореве» Всеволод назван «буй туром», Всеслав Полоцкий – волком, а князь Игорь - соколом. Но для автора «Слова» эти названия являются не более чем образными уподоблениями, и если былинный князь Волх Всеславьевич рисуется оборотнем, умевшим действительно превращаться в волка, то в «Слове о полку Игореве» мотив оборотничества Всеслава Полоцкого, рыскавшего по ночам подобно волку, служит лишь средством поэтической характеристики.
Благодаря этому мы можем сделать вывод о том, что «Слово о полку Игореве» является величайшим и своеобразным сложным жанровым памятником древней Руси.
1. 2 Место «Слова о полку Игореве» в поэтике древнерусской литературы.
Категория литературного жанра – категория историческая. Жанры появляются только на определенной стадии развития искусства слова и затем постоянно меняются. Дело не только в том, что одни жанры приходят на смену другим и ни один жанр не является для литературы вечным, - дело еще и в том, что меняются самые принципы выделения отдельных жанров, меняются типы и характер жанров, их функции в ту или иную эпоху.
Современное деление на жанры, основываясь на чисто литературных признаках, появляется сравнительно поздно. Для русской литературы чисто литературные принципы выделения жанров вступают в силу в основном в XVII веке. До этого времени литературные жанры в той или иной степени несут, помимо литературных функций, функции внелитературные.
Сходные явления мы наблюдаем в фольклоре, где внефольклорные признаки жанров имеют очень большое значение, особенно в древние периоды.
Жанры в древнеславянских литературах выделялись по несколько иным признакам, чем в новой литературе. Главным было употребление жанра, та «практическая цель», для которой предназначался жанр. Церковные жанры имели те или иные функции в церковном обиходе. С определенными функциями политической жизни страны были связаны и вновь возникшие в русской литературе жанры.
Другая особенность: обилие и многообразие этих жанров. Особенность эта состоит в несомненной связи с первой: с разнообразием потребностей в них и употреблением в различных областях церковной и государственной жизни.
Несмотря на наличие двух взаимодополняющих систем жанров – литературных и фольклорных, русская литература XI-XIII веков находилась в процессе жанрообразования. Разными путями, из различных корней постоянно возникают произведения, которые стоят особняком от традиционной системы жанров, разрушают ее, либо творчески ее перерабатывают.
Возможно даже, что зарождение новых жанров происходит в устной форме, а потом уже закрепляется в литературе.
«Слово» принадлежит к числу книжных отражений раннефеодального эпоса. Автор «Слова о полку Игореве» причисляет свое произведение к числу «трудных повестей», т. е. к повествованиям о военных деяниях.
В «Слове» соединены два фольклорных жанра: «слава» и «плач». В самом «Слове» и «плачи» и «славы» упоминаются неоднократно. И в других произведениях Древней Руси мы можем заметить то же соединение «слав» в честь князей и «плача» по погибшим.
Это соединение в «Слове о полку Игореве» жанра «плачей» с жанром «слав» не противоречит тому, что «Слово о полку Игореве» как «трудная повесть» близка по своему жанру к «военным деяниям». «Трудные повести», как и «военные деяния», принадлежали к новому жанру, очевидно, соединившему при своем образовании два более древних жанра – «плачей» и «слав». «Трудные повести» оплакивали гибель героев, их поражение и восхваляли их рыцарские доблести, их верность и их честь.
В «Слове» есть близость к народным «славам» и «плачам», но по своему динамическому решению оно приближается к сказке. Это произведение исключительное по своим художественным достоинствам, но его художественное единство достигается не тем, что оно следует, как это было в обычном средневековье, определенной традиции, такого отказа от следования какой-либо устоявшейся системе жанров, которая определяется требованиями действительности и сильной творческой индивидуальностью автора.
Художественная логика «Слова», не будучи принципиально отлична от нашей, тем не менее, обладает средневековым и чисто авторским своеобразием. Она может выходить за пределы этой средневековой художественной логики, свойственной как «Слову», так и другим художественным произведениям его времени, и подменять их или восполнять той образной системой, которая характерна только для нашего времени.
И в самом деле, эстетическое восприятие в средние века в Древней Руси было несколько иным, чем в современности.
Обратим, прежде всего, внимание на анонимность многих произведений Древней Руси. Анонимность была проявлением не только недостатка авторского чувства собственности, но и явлением эстетики.
«Анонимность» не следует рассматривать лишь под углом зрения отсутствия чувства «авторской собственности», пониженного личностного начала и т. п. ; анонимность есть также и явление поэтики средневековья и фольклора. Средневековое произведение пишется не для самовыражения, а для того, чтобы ответить на ожидания, требования, желания читателя, слушателя, зрителя. Неизвестный автор озабочен не собой, а тем, для кого он создает свое произведение.
Отсюда связь анонимности с традиционностью. Традиционность также выражает коллективное начало искусства. Двигаясь в рамках традиционности, творец как бы идет по проторенным, знакомым его слушателям, читателям и зрителям путям. В искусстве же чрезвычайно важен как раз момент узнавания. Этот момент узнавания особенно важен в древнерусском искусстве, где он может даже преобладать над моментом познания нового. Автор произведения один, но он творит для многих, использует то, что сделано до него многими. Если в созданном им «что-то не так», переписчики или исполнители всегда могут переделать, ибо у них нет ощущения отличий стиля произведения от традиционных стилей. Этих стилей много, но они тоже различаются между собой не по авторам, а по тому, для чего и для кого произведение создается, по жанрам.
Анонимность, традиционность и церемониальность требуют повторений. В древнерусских произведениях эстетически действенна не новизна, а этикетная обычность. Художник ищет не свежести впечатлений, а выражения этих впечатлений в полагающихся им формах.
От этих представлений древнерусскому книжнику было очень легко перейти к уверенности в том, что произведение не пишется автором, не «придумывается» им, а как бы диктуется традицией, чем-то посторонним, стоящим над автором.
В фольклоре глубоко специфичным является сам процесс создания народных произведений. В отличие от творчества писателей, закреплявших за собой авторство и датировавших свои произведения, народнопоэтическое творчество всегда было устным и анонимным. Вместе с тем коллективное начало в фольклоре диалектически соединялось с индивидуальным авторством.
Фольклорные произведения, безусловно, создавались наиболее талантливыми людьми, владевшими искусством слова. Но их творческая работа была тесно связана со всем народным коллективом. Произведения отдельных авторов предназначались для всего народа, поэтому в них воплощались общенародные идеи и широко использовались народные поэтические традиции, в пределах которых проявлялось личное художественное мастерство их создателей. Кроме того, не закрепляя за произведениями своих имен, народные певцы и рассказчики отдавали их в распространение всей народной массы. Таким образом, в фольклоре, в конечном счете, преобладало коллективное начало, хотя в нем велика роль и отдельной талантливой личности.
Итак, мы можем выделить такую черту, как анонимность, что также указывает нам на близость автора «Слова» и самого «Слова о полку Игореве» к фольклору.
Знакомство со «Словом» отчетливо обнаруживается во всем последующем развитии древнерусской литературы.
В самом начале XV века «Слово» послужило литературным образцом для создания «Задонщины». «Задонщина» - это небольшое поэтическое произведение, посвященное прославлению победы Дмитрия Донского на Куликовом поле «за Доном». «Задонщина» ведет это прославление, пользуясь образами «Слова о полку Игореве», противопоставляя печальное прошлое радости победы. Но автор «Задонщины» не всюду понял «Слово», исказил и ослабил многие художественные образы.
Через «Задонщину», а может быть, и непосредственно «Слово» оказало влияние и на другое произведение о Донской битве – на так называемое «Сказание о Мамаевом побоище».
В XVI веке «Слово», без сомнения, переписывалось в Пскове или в Новгороде.
По-видимому, именно «Слово» отразилось в псковской летописи в рассказе о битве под Оршею 1512 г.
Есть основание думать, что «Слово» было знакомо автору «Поэтической повести об осадном сидении казаков в Азове», составленной в середине XVII века.
Таким образом, «Слово о полку Игореве» время от времени давало о себе знать в различных областях Руси. Его читали и переписывали, в нем искали вдохновение для собственных произведений. Созданное на юге Руси, «Слово» «не затерялось,- по выражению академика А. С. Орлова,- на границе дикого поля; оно обошло весь горизонт русской территории, не раз пересекло его окружность».
Глава 2. Взаимосвязь «Слова о полку Игореве» с традициями и образами славянского фольклора.
2. 1 Жанровое тождество «Слова о полку Игореве» и произведений устного народного творчества.
Любовь к родной земле составляет основу русского народнопоэтического творчества.
Народ воспевал в поэтических произведениях чаще всего войны освободительные и осуждал войны захватнические, грабительские. На протяжении многих веков фольклор воспитывал чувство любви к родине, сознание ответственности за ее судьбу, сплачивал народ перед лицом опасности, учил героизму.
Величайший памятник древнерусской литературы – «Слово о полку Игореве» - самым тесным образом связан с народной поэзией.
В конце XI веке начались феодальные междоусобные войны, и ослабленная, лишенная единства Киевская Русь стала добычей иноземцев.
Основная тема древнерусской литературы – судьбы русского государства и народа. Древнерусская литература в своих лучших произведениях вся посвящена Русской земле, ее истории, ее общественному и государственному преобразованию. Надо сказать, что древнерусские произведения очень часто посвящены общественным бедствиям, военным неудачам русских.
Автор «Слова о полку Игореве» пишет о судьбах всей Русской земли, опустошаемой половцами и лишенной внутреннего единства, необходимого для сопротивления врагу. «Слово» учит, молит, призывает к единству, к мужественному и объединенному отпору врагу, исходя из факта поражения, несчастья.
Неизвестный автор создал свое произведение по горячим следам событий. Он считал, что все исторические перипетии и подробности хорошо известны современникам. Задача автора состояла в том, чтобы дать политическую и художественную оценку событию, показать своим современникам, какое значение имеет неудача Игорева похода для исторической судьбы всей Русской земли.
Композиция «Слова о полку Игореве» при первом взгляде кажется очень сложной, а иногда и непоследовательной. Автор переходит от темы к теме, от одних действующих лиц своего повествования к другим, постоянно меняет место действия. Нельзя не отметить также то, что быстро меняется время действия – автор обращается от настоящего к прошлому и от прошлого к настоящему и к предчувствиям грозного будущего.
В факте поражения русских войск на Каяле автор «Слова» увидел проявление страшного зла феодальной раздробленности, отсутствие единения между князьями, проявление эгоистической политики князей, жаждущих личной славы.
Поражение войска Игоря вызывает глубокое раздумье поэта – гражданина, патриота о судьбах Русской земли, и основная идея «Слова» - это страстный призыв русских князей к единению. Эта идея получает четкое воплощение во всей художественной структуре произведения и, прежде всего в его сюжете и композиции, а также в системе изобразительно-выразительных средств.
«Слово» открывается небольшим вступлением. Оно непосредственно не связано с ходом повествования. В нем автор размышляет о художественных принципах изложения материала и как бы ведет диалог с читателем. Вступление подчёркивает общественный патетический торжествующий пафос произведения. Далее автор переходит к повествованию о событиях похода. В экспозиции дается лаконичная, выразительная характеристика Игоря и подчеркивается, что его поход на половцев был пред принят во имя Русской земли.
Вступление русских войск в поход составляет завязку сюжета «Слова». Автор не говорит, когда и откуда выступил Игорь, каков был путь следования русских войск, зато вводит яркие картины природы, исполненные глубокого символического значения. События развиваются стремительно. Автор дает краткий, эмоционально приподнятый рассказ о первом столкновении русских с половцами и о богатых трофеях, взятых русскими. Резким контрастом к этому эпизоду выступают символический пейзаж накануне второго сражения. В описании битвы автор сосредотачивает внимание на героической фигуре буй-тура Всеволода и ограничивается упоминанием об Игоре, который пытается вернуть на поле боя бегущих ковуев.
Поражение русских войск составляет кульминацию сюжета. Автор показывает, какие тягостные последствия это поражение имело для всей Русской земли. Он подчеркивает, что в результате разгрома Игоревых войск сведены на нет успехи коалиционного похода киевского князя Святослава против половцев.
Символом единой Русской земли является Киев и великий киевский князь. Поэтому действие «Слова» переносится в столицу Русской земли. Вводится картина «мутного сна», который видит Святослав. Этот сон истолковывают бояре: они сообщают о поражении Игоря. Чувство скорби, вызванное тягостной вестью, Святослав выражает в своем «золотом слове», со слезами смешанном. Монолог великого князя Киевского перерастает в страстный публицистический призыв автора «Слова», обращенный к князьям: постоять «за землю Рускую», отомстить «за раны Игоревы буего Святославовича», прекратить вековые междоусобные распри.
Публицистическое обращение автора к князьям сменяется лирическим плачем жены Игоря Ярославны, являющимся важным звеном в дальнейшем развитии сюжета; и предваряет развязку – бегство Игоря из плена. Игорь возвращается в Киев и тем самым как бы признает свою вину – нарушение обязательств перед Русской землей. Завершается «Слово» провозглашением «славы» в честь князей – Игоря, Всеволода, Владимира, Игоря и их дружины.
Таким образом, «Слово о полку Игореве» не дает последовательного рассказа о походе и даже отступает от ряда исторических фактов. Автор берет лишь самые значительные эпизоды, которые позволяют ему ярче выразить свое отношение к событиям, донести до своих слушателей основную идею. Именно гражданская патриотическая идея прочно соединяет в единое художественное целое все части произведения. «Четкость политической мысли, лирическая взволнованность, публицистическая страстность, широта исторической мышления, высокая художественность – все это делает «Слово» прекрасным благоухающим цветком славянской народной поэзии, достойным внимания, памяти и уважения» - писал В. Г. Белинский.
Важно отметить, что «Слово» не столько повествует о событиях Игорева похода, сколько их обсуждает, дает им оценку. Оно говорит о них как о хорошо известных читателям. Это грозная речь патриота – речь страстная и взволнованная, поэтически непоследовательная, то обращающаяся к событиям живой современности, то вспоминающая дела седой старины, то гневная, то печальная и скорбная, но всегда полная веры в родину, полная гордости за нее, уверенности в будущем. В самом деле, в «Слове» ясно ощущается широкое и свободное дыхание устной речи. Оно чувствуется и в выборе выражений – обычных, употреблявшихся в устной речи терминов военных и феодальных; оно чувствуется и в самой ритмике языка, как бы рассчитанного на произнесение вслух. Исключительно сильна в «Слове» и его ритмичность. Автор, выбирая свою поэтическую манеру, рассматривает как своего предшественника не какого-либо из известных и нам ораторов XI – XII веков, а Бояна - певца, поэта, исполняющего свои произведения под аккомпанемент какого-то струнного инструмента – по-видимому, гуслей.
Вот почему, размышляя над жанровой природой «Слова», важно обратиться к народной поэзии.
Необходимо добавить, что «Слово о полку Игореве» отнюдь не произведение устной народной поэзии, но оно очень близко к ней по своей идейной сущности и стилистическому строю. В искусстве слова существует система двух жанров (Д. С. Лихачев), одна из них это система народнопоэтических жанров – былин, исторических песен, обрядовых песен и т. д. именно с этими жанрами устного народного творчества хотелось бы провести аналогию.
К концу X века Киевская Русь была единым и могучим государством. Она объединяла почти все восточнославянские племена. Во главе ее стоял опирающийся на дружину князь.
С Киевской Руси начинается история нашей страны. Защита ее от нападения врагов была защитой интересов всего русского народа.
В конце XI века начались феодальные междоусобные войны, и ослабленная, лишенная единства Киевская Русь стала добычей иноземцев.
Героические былины описывают события преимущественно XI – XII века. «Былины, как жанр, возникают, очевидно, одновременно с русской феодальной государственностью», - пишет академик Б. А. Рыбаков. Время действия героев былин в литературе принято называть героической эпохой, когда молодому Русскому государству, в пору его организации, пришлось вести тяжелую и кровопролитную борьбу за существование.
Былины выросли из древних песен и легендарно-сказочных повествований. История своеобразно сочетается в них с поэтическим вымыслом, реальность с фантастикой. Величественность образов, пафос и монументальность былин способствовали их популярности в широких слоях народа. Главное в этих произведениях – рассказ о героических подвигах: один или несколько героев – богатырей, самоотверженно преданных родине, беззаветно храбрых и благородных, сражаются за родную землю и спасают ее от порабощения. Война изображается здесь не как поединки отдельных героев.
«Восхищенное (эстетическое) соотношение вызывают подвиги – исключительные случаи совпадения этих моментов: совмещение внутренних и внешних границ экзистенции. Поэтизация подвигов, воспевание их вершителей – героев как феноменов внешневнутренней целостности человеческого «я» кладет начало героике – древнейшему модусу художественности. Героическое созвучие внутреннего мира героев и их внешней среды, обедняющее обе эти стороны в единое целое», - писал Г. Ф. Гегель, - представляет собой некий эстетический принцип смыслопорождения, состоящий в совмещении внутренней данности бытия («я») и его внешней заданности». В основе своей героический персонаж «не отделен от своей судьбы, они едины, судьба выражает внеличную сторону индивида, и его поступки только раскрывают содержание судьбы» - говорил А. И. Гуревич.
Первоначальное отделение эстетического соотношения от морального и политического четко прослеживается в «Слове». Публицистически осужденный за «непособие» великому князю киевскому, поход Игоря одновременно наделялся обликом подвига. Мотивировка похода - совпадение личного самоопределения князя с его служением сверхличному «ратному духу»: Игорь «истягну умъ крьпостiю своею и поостри сердца своего мужествомъ, наплънився ратного духа». Роковое знамение ясно говорит ему о грядущем неблагополучии, однако герой не вопрошает о судьбе; внутренне совпадая со своей ролевой границей, он воодушевленно устремляется навстречу ее внешнему осуществлению. Той же природы самозабвенное поведение в бою князя Всеволода и авторское любование этим поведением: «кая раны дорога, братия, забывъ чти и живота, и града Чрънигова отня злата стола, и своя милыя хоти, красныя Глъбовны, свычая и обычая!» Все перечисленные ценности миропорядка и частной жизни героя, вытесненные из его кругозора «ратным духом», в момент совершения подвига перестают быть значимыми и для автора: теряют статус границ внутреннего «я».
Продолжая проводить параллель между жанром былина и «Словом о полку Игореве», хотелось бы рассмотреть их идейный мир. Главными идеями былинного эпоса было стремление русского народа сохранить свой старый эпический фонд как память о величии Киевской Руси, о создании своей государственности, общенародной защите и любви к родной земле. Былины содействовали поднятию духа и подготавливали к борьбе с врагами.
Идеи «Слова» не были чем-то исключительным в исторической деятельности своего времени. И автор «Слова» не был одинок в своем призыве к единению. В одном из писем к Энгельсу в 1863 г. К. Маркс так определил главную идею «Слова о полку Игореве»: «Смысл поэмы – призыв русских князей к единению как раз перед нашествием врагов». Эта идея единения перед лицом страшной внешней опасности подчиняет себе все содержание «Слова». Призыв к единению проникнут в «Слове» самой страстной, самой сильной и самой нежной любовью к родине.
Какую же общность сюжетов можно отметить между былиной и «Словом»? художественные особенности былин органически связаны с их идейным содержанием. Исторические события многих веков, наиболее памятных народу явления большого национального значения воплотились в былинах на основе поэтических законов типизации, отбора, художественного вымысла и широкой обобщенности изображенного. Один из главных принципов типизации, заключающийся в показе множественного, общенародного в широко обобщенном единичном. Поэтому борьбу в былинах ведет обычно не столько вся воинская масса, сколько отдельные воины-богатыри, которые в героических поединках с врагами олицетворяют народную силу. Как правило, в героических былинах действуют сравнительно небольшое число героев, а центральное место занимают только трое из них – прославленные богатыри Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович.
Надо сказать, что связь с былиной ясно ощущается в «Слове» в изображении персонажей. Автор «Слова» гиперболизирует своих героев. Эта гиперболизация – один из способов художественного обобщения, типичный и для героического эпоса. Подобно тому, как в былинах богатырь соединяет в себе все свойства русского войска, русской дружины или русского крестьянства, в «Слове» на положительных героев-князей переносятся характеристика и подвиги их дружины. Перед нами в «Слове» начальная стадия этого процесса, который в эпосе в более позднее время привел к тому, что русское войско оказалось поглощено в собирательном образе богатыря, стало отсутствовать в былинах.
Так, например, Всеволод Буй Тур прыщет на врагов стрелами, гремит о шлемы мечами харалужными: шлемы оварские «поскепаны» его калеными саблями. О мечах и саблях говорится во множественном числе. Конечно, стрелы, мечи и сабли – «не личные» Всеволода. Автор «Слова» говорит здесь о том , что Всеволод прыщет на врагов стрелами своей дружины, сражается ее мечами и саблями.
Подобно тому, как Илья Муромец:
«куда махнет – туда улица, куда перемахнет – туда переулок. » так и Всеволод Буй Тур – «камо Туръ поскочяше своимъ златымъ шеломомъ посвъчивая, тамо лежать поганыя головы половецкыя». То же перенесение подвигов дружины на князя видим мы в «Слове» и в других случаях. Святослав Киевский «претрепалъ» коварство половцев «своими сильными плъки и харалужнами мечи»; Всеволод Суздальский может «Донъ шеломы выльяти», - конечно, не своим одним шлемом,а многими шлемами своей дружины. Также и Ярослав Осмомысл заступает королю путь своим войском. Дружина еще присутствует в «Слове», но она уже служит фоном для главного героя – князя.
Необходимо подчеркнуть, что еще одной особенностью общности сюжетов является единое место действия – Русская земля. Богата и обильна былинная Русь: поля щедро родят хлеб, в лесах много зверья, в реках рыбы. В этой стране много городов, сел и деревень. Города блистают теремами и храмами, окружены стенами и башнями, улицы вымощены, в праздники их украшают сукнами и коврами. В былинах природа близка и понятна людям. Она их не только кормит и поит, но и защищает от врагов. Подобное представление о родной земле мы находим и в «Слове». Образ Русской земли – центральный в «Слове»; он очерчен автором широкой и свободной рукой. Автор «Слова» рисует обширные пространства Русской земли. Он ощущает родину как единое огромное и живое существо. В необъятных просторах Руси могущество героев «Слова» приобретает гиперболические размеры: Владимира Святославовича нельзя было пригвоздить к горам Киевским. В радостях и печалях русского народа принимает участие вся русская природа: солнце тьмою заслоняет путь князю – предупреждает его об опасности. Донец стелет бегущему из плена Игорю зеленую постель на своих серебряных берегах, одевает его теплым туманом, сторожит гоголями и утками. Подобно Игорю, обернувшемуся соколом и бившему гусей и лебедей к завтраку, обеду и ужину, в былине о Волхе Всеславовиче. Волх, обернувшись соколом, бьет гусей и лебедей для дружины. Воспитание курских дружинников Всеволода Буй Тура напоминает воспитание того же Волха Всеславовича. Даже языческие боги, упоминаемые в «Слове», воспринимаются как образы народной поэзии.
На основании общности тематики, героики, идей, сюжетов и образов богатырей мы можем утверждать, что «Слово о полку Игореве» тесно связано с русским народным творчеством.
Представляется важным сказать, что не только с былинами мы можем увидеть тесную связь «Слова», но и выявить при анализе тождественные черты с жанром исторической песни.
Исторические песни – это стихотворные эпические, лиро-эпические, а иногда и лирические устные произведения, художественно выражающие идейно-эмоциональное отношение народа к конкретным событиям, часто обобщенных в действиях исторических лиц. Они были созданы на основе общенародных поэтических традиций в эпоху национально-освободительной борьбы против монголо-татарского ига. Как эпические произведения, многие исторические песни имеют сходные с былинами поэтические черты, но являются качественно новой ступенью развития устной эпической поэзии. Воспеваемые события передаются в них с большой исторической точностью, чем в былинах, хотя принципы художественного отбора, обобщения, оценки деятельности также обусловлены своеобразным мировоззрением того социального слоя, в котором бытовала песня, его эстетическим идеалом. Предметом изображения в исторических песнях являются отдельные факты политической истории народа, эпизоды из жизни государственных деятелей, военоначальников и народных вождей. «Слово о полку Игореве» также отражает факты. Оно посвящено походу князя Игоря Святославовича Ногород-Северского, предпринятого им в 1185 году против половцев.
«Исключительно важной особенностью исторической повести являются широко типизированные образы богатырей, а это требовало индивидуализации образов, что было новым этапом в истории фольклора в изображении человека», - считает Н. И. Кравцов.
Историческим песням, так же как и «Слову о полку Игореве», присуща идеализация образов. Например, в исторических песнях о Емельяне Пугачеве говорится как о защитнике слабых и бедных людей. Он был их идеалом власти. Так в «Слове» Игорь выступает защитником земли Русской, всего русского народа.
Народные образы «Слова» тесно связаны с его народными же идеями. Художественная сторона и идейная неотделимы в «Слове» друг от друга. Вот, например, обычное в «Слове» сравнение битвы с жатвой: «Тогда при Олзъ Гориславливече съяшется и растяшетъ усобицами, погибашетъ жизнь Дажьдбога внука»; «чрьна земля подь копыты костьми была посъяна, а кровию польяна: тугою взыдоша по Руской земли»; «на Нелизъ снопы стелють головами, молотять чепи харалужными, на тоцъ животъ кладутъ, вьютъ душу отъ тъла». Эти сравнения были очень часты в устной народной поэзии. Они обильно встречаются позднее – в записях исторических песен, сделанных в XVIII, XIX веках.
Не плугами поле, не сохами пораспахано
А распахано поле конскими копытами,
Засеяно поле не всхожими семенами,
Засеяно казачьими головами,
Заволочено поле казачьими черными кудрями.
Чорна роля заорана,
Кулями засiяна
Бiлим тiлом зволочена,
Кровью сполощена.
Это сравнение поля битвы с пашней в «Слове» и в народной поэзии имеет глубокий идейный смысл. Это даже и не сравнение, а противопоставление. В «Слове» и народной поэзии противопоставляются война мирному труду, разрушение – созиданию, смерть – жизни.
Нельзя не отметить, что из лирических жанров «Слово о полку Игореве» стоит ближе всего к народным плачам и прославлениям. Народно-песенное начало выражено в «Слове» сильно и глубоко. Отдельные части «Слова» очень близки к хвалебным песням, слагавшимся в честь того или иного героя – князя или воина, - «славам», а другие – народным «плачам». Плач (или причитание) – это жанр музыкально-поэтического фольклора разных народов, традиционно элегической импровизации, связанной преимущественно с похоронами, свадебными, поминальными и другими обрядами, неурожаем, болезнью, рекрутскими наборами и т. д.
Плачи и славы автор «Слова» буквально приводит в своем произведении, им же он больше всего следует в своем изложении. Их эмоциональная противоположность дает ему тот обширнейший диапазон чувств и смен настроений, который так характерен для «Слова».
Плачи автор «Слова» упоминает не менее пяти раз; плач Ярославны, плач жен русских воинов, павших в походе Игоря, плач матери Ростислава. Плачи же имеет в виду автор «Слова» тогда, когда говорит о стонах Киева и Чернигова и всей Русской земли после похода князя Игоря. Дважды приводит автор «Слова» и самые плачи: плач Ярославны и плач русских жен. Многократно он отвлекается от повествования, прибегая к лирическим восклицаниям, столь характерным для плачей: «О Руская земле! Уже за шеломянемъ еси!»; «То было въ ты рати въ ты плъки, а сицей рати не слышано!»; «Что ми шумить, что ми звенить далечерано предъзорями!»; «А Игорева храброго плъку не кръсити!»
Близко к плачам и «золотое слово» Святослава, если принимать за «золотое слово» только тот текст, который заключается упоминанием Владимира Глебовича, - «Туга и тоска сыну Глебову». «Золотое слово» «съ слезами смъшано», и Святослав говорит его, обращаясь, как и Ярославна, к отсутствующим - к Игорю и Всеволоду Святославовичам.
Автор «Слова» мысленно его оплакивает, прерывая свое повествование близкими к плачам лирическим отступлениями. «Дремлетъ въ полъ Ольгово хороброе гнъздо. Далече залетъло! Не было оно обидь, порождено, ни соколу, ни кречету, ни тебъ, чръный воронъ, поганый половнине!»
Связь плачей с лирической песнью особенно сильна в так называемом плаче Ярославны из «Слова о полку Игореве». Автор «Слова» как бы цитирует плач Ярославны – приводит его более или менее большие отрывки или сочиняет его за Ярославну, но в таких формах, которые действительно могли ей принадлежать.
Не менее активно, чем плачи, участвуют в «Слове» песенные славы. С упоминания о славах, которые пел Боян, «Слово», начинается. Славой Игорю, Всеволоду, Владимиру и дружине «Слова» заканчивается. Ее поют Святославу немцы и венедещи, греки и Морава. Слава звенит в Киеве, ее поют девицы на Дунае. Она вьется через море, пробегает пространство от Дуная до Киева. Отдельные отрывки из «слав» звучат в «Слове»: и там, где он слагает примерную песнь в честь похода Игоря, и в конце «Слова», где он провозглашает здравицу князьям и дружине. Слова славы то тут, то там слышатся в обращении к русским князьям, в диалоге Игоря с Донцом («Княже Игорю, не мало ти величия»; «О, Донче! Не мало ти величия»). Наконец, они прямо приводятся в его заключительной части: « Солнце свътится на небесь, - Игорь князь въ Руской земли».
Славы, в противоположность плачам, были очень тесно связаны с княжеским бытом, и эта связь их с княжеским бытом постоянно заметна в «Слове». Славу поет князьям Боян, под звон струнного инструмента; славу поют князьям девицы и иноземцы. Славы, по-видимому, исполнялись по-разному, но пелись они всегда князьям в определенной обстановке (пир, возвращение князя в родной город и т. д. ).
Не случайно эти славы и плачи так часто упоминаются в «Слове». С этими плачами и славами в значительной степени связана и стилистика «Слова» - ее народная основа.
Важно сказать, что мы не только можем отметить близость «Слова о полку Игореве» к жанрам устного народного творчества, но и проследить связь «Слова» с древнерусским язычеством, которое в те времена составляло основу славянского фольклора, а также соответствие в образной и языковой системе произведения древнерусской литературы и устного народного творчества.
2. 2 Система образов в «Слове о полку Игореве».
Основу предметного мира эпических и драматических произведений обычно составляет система образов. Как и любая система, эта сфера произведения характеризуется через составляющие ее элементы (например, персонажи) и структуру. Вокруг главных героев группируются второстепенные и эпизодические.
Рассмотрим систему образов «Слова о полку Игореве». На наш взгляд, в ней можно выделить следующие составляющие:
1) Образы – персонажи: а) главные герои: Игорь, Всеволод, Святослав; б) второстепенные герои: Ярославна, русские жены; в) эпизодические герои: князья, призванные на защиту государства, образы древнерусского язычества;
2) Образы природы: а) живая природа – звери и птицы; б) неживая природа – растения, реки; в) явления природы;
3) Образы древнерусского язычества: а) славянские божества; б) символика, аллегория
4) Образ Русской земли;
5) Образ Автора.
Исходя из составленной нами классификации, мы рассмотрим систему образов «Слова о полку Игореве». Система персонажей в произведении составлена в основном образами русских князей.
Отношение автора «Слова о полку Игореве» к русским князьям двойственное. Он видит в них представителей Руси, он им сочувствует, гордясь их успехами и скорбя об их неудачах. Однако вместе с тем автор «Слова» с осуждением говорит об их эгоистической узко местной политике и раздорах.
На примере Игоря Святославовича Новгород-Северского автор показывает несчастные последствия отсутствия единения.
По существу, весь рассказ в «Слове» о походе Игоря выдержан в чертах его характеристики Святославом: храбрый, но безрассудный Игорь едет в поход, несмотря на то, что поход этот с самого начала обречен на неуспех. Основным побуждением его при этом является стремление к личной славе.
В образе Игоря Святославовича подчеркнуто, что его поступки обусловлены в большей мере заблуждениями его среды, его личными свойствами. Его деяния дурны, и это потому, что над ними господствуют предрассудки феодального общества и заблуждения эпохи. Тем самым на первый план в «Слове» выступает общественное и историческое над индивидуальным и временным. Игорь Святославович – сын эпохи. Это «средний» князь своего времени: храбрый, мужественный, в известной мере любящий родину, но безрассудный и недальновидный, заботящийся о своей чести больше, чем о чести родины.
Доблестным воином является и Всеволод. Он неотделим от своих воинов. Доблесть и мужество Всеволода, проявленные им в бою на Каяле, беспримерны. Своим златым шеломом подсвечивая, скачет он по полю брани, поражая врагов. Противопоставление войны и мира, воплощенного в образе русских женщин, особенно ярко в лирическом обращении автора «Слова» к Всеволоду Буй Туру. В разгар боя Всеволод не чувствует на себе ран, он забыл честь и жизнь и своей милой любимой «красныя Гльбовны свычая и обычая».
В Святославе «великом, грозном киевском» автор «Слова» не отражает черты реальной исторической личности, а воплощает свой идеал мудрого, могущественного правителя Русской земли, хранителя ее чести и славы. Образ Святослава раскрывается в «Слове» в «мутном сне» и «золотом слове». Здесь перед нами мудрый правитель, скорбящий о своих беззрасудных вассалах - «сыновцах», горько сокрушающийся по поводу того, что князья-вассалы не помогают ему.
С большим осуждением говорит автор «Слова» о родоначальнике князей – Ольговичей – Олеге Святославовиче, внуке Ярослава мудрого. Вспоминая этого Олега, автор «Слова» говорит, что он «мечемъ крамолу коваше и стрълы по земле съяше». При Олеге Святославовиче «съяшется и растяшитъ усобицами» Русская земля. Автор «Слова» отмечает гибельность крамол Олега прежде всего для трудового народа, для крестьянства. Автор «Слова» наделяет Олега ироническим отчеством «Гориславич», имея в виду горе народное, вызванное усобицами Олега, а не его личное.
Таким же зачинателем усобиц изображен и родоначальник полоцких князей – Всеслав Полоцкий. Весь текст «Слова» о Всеславе представляет собой размышление о его злосчастной судьбе. Всеслав изображен в «Слове» с осуждением и с теплотой лирического чувства в традициях народного эпоса: неприкаянный князь, мечущийся, как затравленный зверь, хитрый, «вещий», но несчастный неудачник. Перед нами исключительно яркий образ князя периода феодальной раздробленности Руси.
Нельзя не отметить, что в остальных князьях автор «Слова» в большей мере подчеркивает их положительные черты, чем отрицательные. Он гиперболизирует военные подвиги русских князей, их могущество, славу. В этой гиперболизации автор «Слова» выражает свои мечты о сильной власти на Руси, о военном могуществе русских князей. Владимир Святославович так часто ходил в походы на врагов, что его нельзя было пригвоздить к горам Киевским. Всеволод Суздальский может Волгу веслами расплескать, а Дон шлемами вылить, и автор «Слова» скорбит о том, что его нет на юге.
Необходимо подчеркнуть, что совсем особую группу составляют женские образы «Слова». Все они овеяны мыслью о мире, о семье, о доме, проникнуты нежностью и лаской, ярко народным началом. В них воплощена печаль и забота родины о своих воинах.
В идейном замысле автора женские образы занимают очень важное место, подчеркивая созидательное начало, противостоящее войне и разрушению.
Ярославна, юная жена Игоря, оплакивает не только пленение своего мужа, она скорбит обо всех павших русских воинах.
Жены русских воинов после поражения Игорева войска плачут о своих павших мужьях. Их плач, полный нежности и беспредельной грусти, носит глубоко народный характер: «Уже намъ своихъ милыхъ ладъ ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати».
Особняком в «Слове» стоит образ певца-поэта Бояна. Происходит от старославянского «ба(ion)ти», что означает, с одной стороны: «ворожить», «заговаривать», с другой – «баснословить». Боян – бог песен, славословий, музыки и музыкальных инструментов. Внук Велеса, сын Тура. Также Баян (Боян) – эпический поэт-певец. Его имя встречается в надписях Софии Киевской и в новгородской летописи. «Боян бо вещий, аще кому хотяше песнь творити, то растекашется мыслию по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы». В песнях Бояна сказались шаманская традиция, связанная с представлением о мировом древе, и навыки ранней славянской поэзии, восходящей к общеиндоевропейскому поэтическому языку. Боян сам исполнял свои песни, и сам аккомпанировал себе на струнном инструменте. Действительно ли существовал какой-нибудь певец-поэт с именем Боян, или это имя в устах автора "Слова" было нарицательным (от слова "баяти") для обозначения профессионального певца-поэта, во всяком случае, в лице вещего Бояна мы имеем тип певца эпохи XI-го века. С какими же чертами является древнерусский профессиональный поэт-певец?
• Во-первых, древнерусский певец-поэт имеет значение высокое, полубожественное: он - внук Велеса, он - вещий песнотворец; его игра на гуслях и пение по своей очаровательности подобны пению соловья. Автор "Слова о полку Игореве" иногда сожалеет, что певцом похода Игорева не был вещий Боян.
• Во-вторых, профессиональный певец-поэт отличается разносторонностью; слагая свою песню, он вносит в нее эпизоды из событий, происшедших в самых разнообразных местностях родной и чужой стороны: он растекается мыслью по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками, он рыщет чрез поля и горы
• В-третьих, профессиональный певец воспевает по преимуществу старое время: он - соловей старого времени; даже воспевая своих современников, профессиональный певец-поэт сплетает с современными событиями чудесные события минувшего прошлого, восходя при этом до древнейших времен, до Трояновых веков.
• В-четвертых, профессиональный певец вводит в свою песню "припевки", т. е. остроумные меткие изречения, касающиеся воспеваемых лиц и событий. Такова, напр. , "припевка" Бояна про князя Всеслава Полоцкого: "ни хытру, ни горазду, ни птицею горозду, суда Божия не минути"; такова и другая его припевка: "тяжко ти голове кроме плечю; зло ти телу кроме головы".
В-пятых, задача профессионального певца-поэта состоит в величании и прославлении князей.
Таков тип древнерусского профессионального певца-поэта в изображении автора "Слова о полку Игореве».
С воспоминания о Бояне автор «Слова» начинает свое выступление. Его он рассматривает как своего предшественника в том же роде поэзии. И это отчасти раскрывает нам, как воспринимал автор «Слова» свое произведение. В идейном замысле «Слова» образ Бояна имеет существенное значение. Он нужен автору для того, чтобы подчеркнуть следование «былинам сего времени»- действительным событиям. Он нужен автору, чтобы указать на правдивость своего произведения.
Могущество Русской земли автор «Слова» связывает с деятельностью «старого» Владимира и «старого» Ярослава и, сосредотачивая основное внимание на «нынешней невеселой године» Русской земли, он сожалеет о том, что «того старого Владимира уже нельзе бе пригвоздити к горам Киевским».
Между природой и человеком стираются границы. Люди постоянно сравниваются и с птицами и со зверями: с турами, соколами, галками, воронами, «лютым зверем», кукушкой и т. д.
Автор «Слова» с точностью передает своеобразный характер звуков, издаваемых животными – зверями и птицами. Лебедь у него «пояше» или, будучи вспугнутым, «крычет»; соловей «ущекотал», его пение – «щекот»; орлы «клектом зовут», дятлы «тектом путь кажут»; степные зверки, байбаки и суслики издают свист; лисицы «брешут»; туры «рыкают».
Символической зловещей картиной природы открывается описание второй битвы: «кровавыя зори свет поведает. Чръныя туча с моря идута в них трепещуть синии млънии. Бытии грому великрму! Идти дождю стрелами с Дону великаго!»
Ветры, внуки Стрибога, веют с моря стрелами на храбрые полки Игоревы. Здесь и отражение реальной обстановки – действительно, во время боя ветер благоприятствовал половцам – и в то же время яркий художественный символ. Стрибог Сварожич – сын Сварога. Отец Посвиста и Погоды. Вместе с другими богами освобождал Перуна из заточения. Верховный царь ветров, бог урагана, воздушного пространства, являющийся в бурях и вихрях; «ветры- Стибожьи внуки». Ветры издревле олицетворялись как существа достаточно самобытные: на лубочных картинках ветер изображается в виде окрыленных человеческих голов, дующих из облаков.
К природе обращается Ярославна, чтобы развеять свою скорбь и в то же время заставить «светлое и тресветлое» Солнце, Ветер, Днепр Словутич помочь Игорю вырваться из плена. В связи с этим плач Ярославны как бы несет на себе функцию магического заклинания сил природы.
Необходимо добавить, что одухотворены, а поэтому дружественны или враждебны русичам все природные стихии и явления, в том числе и реки. В «Слове» приводится множество названий рек, и к каждой у автора особое отношение. Реки персонифицировались. Днепр Словутич – помощник, покровитель. Стугна – коварна, полна студеной жестокости. Каяла – гибельная, окаянная река, как и Канина, где «канули» русские дружины и сама слава русичей.
Олицетворяя природу, автор «Слова» добивается яркого и поэтического выражения своей поэтической мысли (самовольно выступив в поход, Игорь нарушил свои обязанности по отношению к Русской земле, и природа отвернулась от него, стала на сторону врагов. Когда же Игорь, осознав вину перед родиной, бежит из плена, силы природы радостно приветствуют князя и активно помогают ему).
В основе славянского фольклора лежит обращение к языческим корням. Это и языческие обряды и вера в языческих богов. Языческая стихия во многом формирует образную систему «Слова». Это мы можем увидеть при детальном рассмотрении образов древнерусского памятника, что еще раз указывает на близость «Слова о полку Игореве» к фольклору.
Героем «Слова» является не какой-либо из князей, а русский народ, Русская земля. К ней, к Русской земле, обращена вся полнота личных чувств автора «Слова» образ Русской земли – центральный в «Слове», он очерчен автором широкой и свободной рукой. Автору поэмы присуще народнопоэтическое восприятие мира. Природа в «Слове» как бы живет самостоятельной жизнью и в то же время служит художественным авторским комментарием к происходящему. С устной народной поэзией связан в «Слове» прием олицетворения сил природы. Автор поэмы – христианин, но христианские воззрения остаются за пределами поэзии. Языческие представления еще обладают для него определенной эстетической ценностью. Потому в «Слове» широко представлен языческий мифологический элемент. Языческая мифология являлась для автора «Слова» поэтическим арсеналом, из которого он черпал художественные образы.
Враждебные русским стихии представлены в «Слове» приверженцами «поганых язычников». Это, прежде всего тьма, ночь – в противоположности свету, дню и заре (затмение солнца как знак беды и гибели). Это стонущая роза; звериный свист; это волки, что сторожат по оврагам Игореву беду; это лисицы, что лают на червленые щиты. Это «бусови врани» - бусовы зловещие вороны (Бус, Бооз, Вооз – легендарный вожак половцев, мифический отец племени). И это Див, что «кличет в верху древа», когда князь Игорь собирается в поход. Див – это мифическое существо язычников, олицетворение дикости и стихийности, враждебной человечности и культуре. Див враждебен русским. Див бьет крылами, сзывая на кровавый пир все враждебное русским
К служению интересам Русской земли, а не корыстным, личным призывает князей автор «Слова». Русская земля, ее народ – «Дажьбожи внуки» - являются основным героем «Слова». Дажьдбог- один из древних славянских богов, бог этого мира, солнечный бог, носитель солнечного света. «Дающий бог», создающий условия для жизни на Земле; податель небесной влаги и урожая; бог, «дающий жизнь» природе. «Слово о полку Игореве» говорит о славянах, как о внуках солнца – Дажьбога. Он прародитель
Русского народа. Во имя интересов родины, народа звучит вдохновенный и страстный голос поэта. Он представляет себе Русскую землю во всей сложности политической борьбы того времени, осмысляет ее судьбу в широкой исторической перспективе. Его глубоко волнуют честь и слава родины. Вот почему поражение Игоря воспринимается как страшное оскорбление всей Русской земле. И эту авторскую мысль ярко раскрывает поэтический образ Девы Обиды, которая встает в силах «Дажьбожа внука», то есть русского народа. Обида – лебедь, птица печали; облачная дева, которая плескалась на синем море лебедиными крыльями. Также – богиня беды, дочь Мары. В «Слове о полку Игореве» встала Обида «в силах Дажьбожа внука, вступилъ девою на землю Трояню, въплескала лебедиными крылы на синем море, у Дону плещущи». Также автор персонифицирует и одушевляет Карну и Желю: «за ним кликну Карна и Жля, поскачи по Руской земли». Карна (Кручина) – от слова «корить» - богиня скорби и похоронного обряда, богиня печали, богиня – плакальщица, сестра Жели. Желя происходит от слова «жалеть», богиня похоронного обряда, провожающая на погребальный костер. Отсюда же и «жальник» - могила. Также богиня смерти и печали. «Желя», «желение» - скорбь по умершим. Считалось, что одно лишь упоминание имен Карны и Жели облегчает душу и может спасти от многих бедствий в дальнейшем. Не случайно в славянском фольклоре так много плачей и причитаний.
Страстный патриот и гражданин, автор «Слова» мыслит Русскую землю единым могучим феодальным государством с политическим центром в Киеве, государством, в котором вассалы неукоснительно выполняют свои обязанности по отношению к своему сюзерену.
Итак, Русская земля, в описании которой объединились лирика и публицистика,- основной художественный образ «Слова». Широта кругозора – идейного и художественного – основа творческого метода автора. Трудно подобрать в средневековье другую художественную манеру, которая с такой живописностью позволила бы конкретно изобразить всю необъятную Русь, вызвать к ней сочувствие, возбудить русских людей на ее защиту.
Следовательно, образы русских князей, женские образы «Слова» даны не сами по себе,- они служат конкретному раскрытию идей автора – призыву к единению. Перед нами и здесь «Слово» выступает как произведение исключительно целеустремленное рукой художника – автора «Слова» - водила политическая мысль, мысль страстная, полная горячей любви к родине.
Мы можем сделать вывод, что все образы «Слова от полку Игореве» тесно связаны с идейным замыслом автора. Все в этом произведении, до мельчайших деталей, строго и стройно подчинено центральной идее
«Слова».
Также образы «Слова о полку Игореве» тесно связаны с древнерусским язычеством, которое составляло основу славянского фольклора. Что еще раз указывает на близость «Слова» к устному народному творчеству. Исключение составляют образы Игоря и Святослава – главных персонажей. Они не являются образами устного народного творчества, но несут фольклорные черты. См. п. 2. 1
2. 3 Система художественно-изобразительных средств в «Слове о полку Игореве».
Устное народное поэтическое творчество имеет немало особенностей, отличающих его от письменной литературы. Хотя литература и фольклор в течение веков существовали параллельно, они всегда были вполне самостоятельными областями словесного искусства.
Являясь искусством слова, которое служит отправным материалом и средством раскрытия идейно-художественного содержания произведений, литература и фольклор имеют общий арсенал средств художественной выразительности. Сопоставимы в них принципы художественного обобщения и типизации действительности, а также многие композиционные приемы.
Автор «Слова о полку Игорева» постоянно использует художественно-выразительные средства, присущие фольклору, такие как постоянные эпитеты, отрицательные сравнения, синтаксический параллелизм, тавтологические выражения, повторения, гиперболы и др. Это еще раз указывает на близость «Слова» к устному народному творчеству.
Из всех художественных тропов наибольшую свободу творцу предоставляют сравнения. Сравнение – один из простейших тропов: определение явления или понятия в художественной речи при помощи сопоставления его с другим явлением, имеющим общие признаки с первым. Сравнение сообщает явлению или понятию то освещение, оттенок смысла, какой намерен придать ему писатель. Сравнения в новой литературе могут делаться по любому поводу. Необходимо подчеркнуть, что художественные образы «Слова» крайне редко строятся на сравнениях. В большинстве случаев перед нами не столько сравнения, сколько подмена, замещение одного ряда явлений другим, в основе которого лежит не сходство, а уверенность в том, что в мире существуют эстетически высокие области, такие, как война, охота, земледелие, отношение человека к природе, которые художественны сами по себе и одно сопоставление с которыми вызывает представление о художественной ценности того, о чем говорится.
Сравнения в «Слове» в своем чистом виде все встречаются, хотя редко,- так же редко, как и в других произведениях устного народного творчества того времени. Но нельзя не отметить, что, прибегая к сравнениям, авторы очень часто пользуются формой отрицательного сравнения. Обычно отрицательные сравнения в «Слове» считаются признаками его народно-песенной основы. «Немизъ кровави брезъ не бологомъ бяхуть посъяни костьми рускихъ сыновъ».
Художественная система «Слова» построена не на внешних сходствах, ведущих к сравнениям, а на каких-то символических представлениях. Пир – битва. Сюда же относится символика, связанная с солнцем: князь – солнце, молодые князья – месяцы, и представления о приметах, предвещающих смерть, гибель, поражение (затмение – поражение, крыша без князька – смерть), об оборотничестве (князь оборачивается волком и носится волком в ночи).
Сравнения вводятся в тексте «Слова о полку Игореве» с помощью сравнительного союза «аки»: о курянах, например, говорится: «сами скачютъ, акы сърым влъцем в полъ». Надо сказать, что эти сравнения берутся не по внешнему сходству, а по символической системе устного народного творчества: князья сравниваются с волками, турами. Как сравнение охотничьего характера может рассматриваться и сравнение половецких телег с лебедями в единственном случае, в котором сравнение вводится с помощью формы «рци» от глагола «речи»: «крычать тълъгы полунощы, рци, лебеди роспущени».
В устном народном творчестве мы также можем встретить сравнения. Так, Илья Муромец «на коне сидит, подобно как столетний дуб». При сравнении исходный образ сохраняется, сближается с другим по сходству. Типичны и отрицательные сравнения:
Не бела заря занималася,
Не красно солнце выкатилося,
Выезжал тут добрый молодец,
Добрый молодец Илья Муромец.
Художественность произведения не создается «приемами», «образами», «средствами», а заложена уже в самом содержании произведения, а поверхность отражает лишь то, что находится в этой глубине. Художественность «Слова о полку Игореве» - в особой интерпретации несчастного похода князя Игоря как части русской истории, в восприятии значимости происходящего, причастности к целому отдельных личностей, их поступков и разнообразных событий вокруг похода и его героев.
Метонимия – основной художественный троп в «Слове». Метонимия – ( от греч. metonymia – переименование) – один из основных тропов: замена в поэтической речи названия явления, понятия или предмета другим названием, неразрывно связанным в нашем сознании с представлением об этом жизненном явлении. Удивительна в «Слове» полнота метонимий. По самому своему существу метонимия есть подстановка части вместо целого. Целое присутствует только как бы намеком, и, тем не менее, этот намек влечет за собой однородные образы.
Метонимия характерна преимущественно для военного языка. На метонимии построено большинство военных терминов и военных образов. «Хощу бо,- рече – копие приломити (начать битву) конець поля половецкаго, с вами, русици, хощу главу свою приложити (погибнуть в бою), а либо испити шеломомъ Дону (с боем дойти до Дона)».
Метонимия представляется следующими деталями в описании битвы и похода: «комони ржутъ», «трубы трубять», «стоять стязи», «глаголють стязи», «рассушася стрълами по полю», «ту ся копиемъ приламати, ту ся саблямъ потручати», «гремлеши о шеломи мечи харалужными» и др.
Серия метонимий присутствует в речи Всеволода Буй Тура, когда он описывает военные доблести своих воинов-курян. «А мои ти куряне свъдоми къмети: подъ трубами повити, подъ шеломы възлъяни, конецъ копия въскръмлени». Оба ряда образов полны – и ряд воинского «воспитания», и ряд того, под чем они воспитаны (трубы, шлемы и копья – оружие рядового ратника; меч отсутствует, т. к. это вооружение привилегированного ратника). Воспитанные так, они опытны: «пути имъ въдоми, яругы имъ знаеми».
Каждое из этих выражений значит нечто больше, чем дает его прямой смысл. Или это поход врагов, или сбор войска, или готовность к выступлению в поход и т. д. Всегда два смысла – прямой, узкий и более широкий, общий.
Важно сказать, что метонимия, как и сравнение, ограничена определенными областями, где метонимия допустима и где она традиционна.
Вот почему и в сравнении, и в метонимии мы встречаемся с некоторой традиционностью и повторяемостью. Повторение – одна из стилистических фигур: оборот поэтической речи, состоящий в повторении одних и тех же слов, иногда фраз, в повторяемости и однородности синтаксических оборотов речи, в звуковых повторениях разных видов.
Повторяемость встречается в «Слове» в различных видах. Каждый из этих видов имеет, помимо общего эстетического назначения повторяемости еще и частные цели.
Один из наиболее частых видов повторений в «Слове» - это перечисления: «съ черниговськими былями, съ могуты, и съ татраны, и съ шельбиры, и съ топчакы, и съ ревуги, и съ ольберы».
Перечисления встречаются как способ усиления, как способ гиперболизации. Гипербола- (преувеличение)- образное выражение, состоящее в непомерном преувеличении силы, значения, размера изображаемого явления. Так, например, перечисление народов, поющих славу Святославу, служит показу широты распространения этой славы: «Ту нъмци и венедици, ту греци и Морава поютъ славу Святославлю».
Повторение тех или иных слов и выражений подчеркивает длительность действия: «бишася день, бишася другый; третьяго дни къ полуднию падоша стязи Игоревы». Аналогичным образом автор «Слова» пользуется и словом «уже»: «уже снесеся хула на хвалу; уже тресну нужда на волю; уже връжеся дивъ на землю».
Повторяемость этих «уже» связана еще с одной особенностью в «Слове» - наличием в нем рефренов. Рефрен – стихи, повторяющиеся в стихотворении после каждой строфы или после определенного их сочетания. Рефрен не только важен для атмосферы оплакивания происходящего, но и как «стук судьбы», явление частое в музыке и придающее «Слову» своеобразную музыкальную организованность.
В качестве одного из видов повторений могут рассматриваться и идущие подряд одинаковые синтаксические конструкции – особенно короткие: «земля тутнетъ, ръкы мутно текутъ, пороси поля прикрываютъ»; «въстала обида въ силахъ Дажьбожа внука, вступила дъвою на землю Трояню, въплескала лебедиными крылы на синъмъ море. »
В устном народном творчестве усилению и уточнению содержания подчинены и различные повторения слов: биться – ратиться, руда – кровь, конь – лошадь добрая, сильные – могучие.
Постоянные эпитеты также являются, с одной стороны элементом «поэтики повторения», а с другой – связи «Слова» с устным народным творчеством. Эпитет – (приложение), слово, определяющее, поясняющее, характерное какое-нибудь свойство или качество понятия, явления, предмета. В народном поэтическом творчестве часто используется постоянный эпитет, переходящий из одного произведения в другое. Так, например, кони в «Слове» имеют эпитет борзый, чем подчеркивается главное достоинство боевого коня – его быстрота. «А всядемъ, братие, на свои бръзня комони». К своему брату Всеволоду Игорь обращается: «Съдлай, брате, свои бръзни комони».
Эпитет «злат» по отношению к княжескому стремени встречается в «Слове» трижды: «въступи Игорь князь въ златъ стремень», «ступаетъ въ златъ стременъ», «вступита, господина, въ злата стремень»
Трижды автор «Слова» называет Игоря «буим», и каждый раз в связи с упоминанием его ран: «за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославича».
Слово в устном народном творчестве очень выразительно. Особенное значение придается эпитету. В фольклоре каждое лицо – враги и друзья характеризуется определенным эпитетом, часто эти эпитеты становятся постоянными. Так, богатырь определяется, как мы уже отмечали, добрым молодцем, старым казаком, дружина – храбрая, голова – буйная, плечи – могучие, очи – ясные, сердце – ретивое, уста – сахарные, поле – чисто, реки – быстрые. Враги, наоборот, - поганые, злые.
«Слово» постоянно сопрягает и ассоциативно связывает различные явления. Связывать разные явления помогает постпозитивный союз «бо» со значением «потому что», «так как», и то же слово как усилительно-выделительная частица со сходным значением – «же», «ведь». Например, «уже,княже, туга умъ полонила,- се бо два сокола слътъста съ отня стола злата», «нъ нечестно одолъсте, нечестно бо кровь ноганую пролиясте».
Можно отметить и следующую особенность «Слова»: если в современной художественной прозе «глаголы говорения» чрезвычайно разнообразны и, в сущности, любые глаголы человеческих действий могут быть обращены по своему значению в глаголы говорения (например, со словами прямой речи можно не только «обратиться», но также «обернуться», «прервать», «засмеяться» и т. д. ), то в «Слове» и в Древней Руси даже ритуал плача, который во всех случаях требовал слов и пения, сопровождался обозначением «аркучи»: «жены руския въсплакашась, аркучи», «Ярославна рано плачетъ въ Путивлъ на забралъ, аркучи»
Наконец, следует упомянуть и о ситуационных повторениях. Эти ситуационные повторения вызваны, с одной стороны, тем, что только некоторые явления жизни считались эстетически ценными (война, охота, земледелие, и пр. ), о чем мы уже говорили, а с другой – древнерусским ритуалом, которым сопровождалось то или иное событие.
Обращает на себя внимание в «Слове» и значение «берега» или «брега» как места ритуальных действий, оплакиваний, ритуальных пений. Например, «темнъ березъ плачется мати Ростиславля по уноши князи Ростиславъ», се бо готьскыя красныя дъвы въспъша на брегъ синему морю».
Олицетворение – один из приемов художественного изображения, состоящий в том, что живые, неодушевленные предметы, явления природы наделяются человеческими способностями и свойствами: даром речи, чувствами, мыслями. Прием олицетворения природы всецело связан с устной поэтической традицией, как и исполненный глубокого лиризма плач Ярославны. Олицетворение и одушевление отвлеченных понятий: обиды – Дева Обида, скорби и печали – Карна и Жля, которые поскакали по Русской земле,- восходит к народной поэзии.
Из фольклора черпал автор «Слова» и отдельные сравнения, эпитеты. С народной песенной традицией связаны и многочисленные яркие параллелизмы. С песней роднит «Слово» и наличие рефренов.
Использование художественно-выразительных средств подчеркивает своеобразие творческой манеры автора «Слова», по-своему использовавшего фольклорные изобразительные средства и поэтические краски.
Заключение.
В данной реферативной работе нами исследован вопрос о близости славянского фольклора и «Слова о полку Игореве».
Проведя подробный сопоставительный анализ памятника древнерусской литературы с различными жанрами и образами устного народного творчества, мы можем сделать следующие выводы.
Во-первых, «Слово» было представлено в разных аспектах изучения: мы рассмотрели наиболее фундаментальные работы академиков, которые представляют научно-методическую значимость и позволяют нам судить о его важности в литературе.
Во-вторых, мы изучили поэтику «Слова», рассмотрев при этом зарождение и особенности жанра «слова» в древнерусской литературе, и можем сказать, что с точки зрения поэтики и жанровой принадлежности «Слово о полку Игореве» ближе всего к жанру воинской повести.
В-третьих, было выявлено жанровое тождество «Слова» и произведений фольклора, путем сопоставления с жанрами былины, исторической песни, плача и славы. На основании этого можно выявить наиболее тесную связь «Слова о полку Игореве» с жанром былины.
В-четвертых, мы представили информацию о системе образов «Слова» и связи этих образов с древнерусским язычеством, которое составляло основу устного народного творчества.
В-пятых, была проанализирована система художественно-изобразительных средств «Слова» и устного народного творчества, и выявлена их тесная взаимосвязь и взаимообусловленность.
Таким образом, мы установили тождественные черты «Слова о полку Игореве» со славянским фольклором.
Практическая значимость реферата представляется автору в том, что исследованный и изложенный материал позволит расширить знания в области одного из самых сложных периодов истории русской литературы и изменить взгляды некоторых педагогов на данное произведение литературы, а также раскрыть возможность нетрадиционного подхода при изучении данного произведения в школьном курсе литературы.
Последние поступления статей
- 2015-03-23
Христианин Пушкин и христианская литература
Наш святой долг - сберечь и передать следующим поколениям память о том, что создано и завоевано, что происходило задолго до нашего рождения. Память...подробнее ...
- 2015-03-23
Искусство в Японии
Каждый народ создает свой прекрасный и мудрый художественный мир – свое искусство. Искусство выражает душу своего народа, его особое лицо, его...подробнее ...
- 2015-03-23
Tопонимические названия Пушкинских мест
В нашей жизни много интересного, каждый человек чем-нибудь увлекается. А меня заинтересовало происхождение географических названий, связанных с...подробнее ...
- 2015-03-23
Реки Ханты-Мансийского округа
Внутренние воды – это та часть гидросферы, которая находится внутри какой-либо территории. К внутренним водам относится реки, озера, подземные...подробнее ...
Комментарии