Барон Мюнхгаузен – миф или реальность

У каждого народа есть своя литература, которая, как и наша замечательная русская, лишь одна ветвь на огромном плодоносном дереве литературы мировой. И какой бы стране ни принадлежали писатели – России, Франции, Англии, Соединенным Штатам Америки, - это люди особые. Они постигают великое и умеют в самом малом увидеть большое и важное, понять то, что интересно и нужно многим. Об этом очень точно сказал английский поэт Уильям Блейк:

В одном мгновенье видеть вечность,

Огромный мир – в зерне песка,

В единой горсти бесконечность

И небо – в чашечке цветка.

С этими особыми людьми мы отправляемся на волшебном корабле мысли, плывем сквозь бесконечные синие версты океана к берегам неведомых нам стран. Они помогают нам в этом путешествии постигать великое, в самом малом видеть большое и важное, отличать честный поступок от бесчестного, мужественный от трусливого, причем не только в чрезвычайных, героических обстоятельствах, когда все и так более или менее ясно, но и в самых будничных, это куда труднее. Эти особые люди учат нас ценить художественные достижения как своего, так и других народов, осваивать их и на этой основе формировать свои национальные открытия.

Счастлив, кто падает вниз головой;

Мир для него хоть на миг – а иной.

Вл. Ходасевич

Барон Мюнхгаузен – миф или реальность?

Правдивая выдумка или подлинная история?

Я очень люблю читать книги о приключениях, тайнах, загадках, путешествиях. С замиранием сердца слежу за развитием событий, переживаю за героев, которые преодолевают препятствия, подвергаются опасности, вступают в схватки с врагами, защищают слабых, проявляют смелость, благородство. С одним из таких героев я встретился, прочитав переведенные Корнеем Ивановичем Чуковским «Приключения барона Мюнхгаузена», которые принадлежат перу немецкого писателя Рудольфа Эриха Распе. Все вы, конечно, знакомы с приключениями барона Мюнхгаузена. Он так увлекательно рассказывает обо всем, что с ним происходило! А случалось с ним самое невероятное: он летал на пушечном ядре на Луну, преследовал быстроногого зайца с четырьмя ногами на животе и четырьмя запасными на спине, убивал перочинным ножом белых медведей, а однажды сам себя вытащил за волосы из болота. И всегда барон находил неожиданные решения в затруднительных, неразрешимых, казалось бы, ситуациях благодаря своей изобретательности, настойчивости, смекалке, веселому неунывающему нраву. Да, именно веселому неунывающему нраву!

Распе создал образ человека «оригинального склада мысли», который замечательно, неподражаемо придумывает удивительные небылицы, любит приукрашивать, а иногда немного и приврать. «Как?! Приврать?! – слышу я возмущение Мюнхгаузена. – Неужели вам неизвестно, что я – самый правдивый человек на свете? Ложь мне отвратительна, и я счастлив, что все мои близкие всегда считали меня правдивейшим на земле человеком».

Чудаку Мюнхгаузену присуще чувство юмора, т. е. такое состояние души, одаренность, талант, которые придают остроту всему, что душа в себя впитывает повседневно, ежечасно. А вместе с тем в человеке с юмором, каким является барон, нет ничего особенного, он так же, как и мы, сбивается с пути, делает промахи, совершает ошибки. Личность остроумного рассказчика настолько заинтересовала меня, что захотелось узнать, кто же такой Мюнхгаузен? Он миф или реальность? Его рассказы – это правдивая выдумка или подлинная история? Кем написаны книги о его приключениях?

Оказывается, имя Мюнхгаузена да и сам барон – не совсем плод воображения писателя. В XVIII веке в Германии не только на самом деле жил дворянин с такой фамилией и довольно схожей биографией, действительно бывал в России, участвовал в сражениях и придворных балах, но и прожил долгую жизнь, достойную его литературной славы. Более того, в мире существуют как минимум два музея барона Мюнхгаузена (в Латвии и Германии), где можно подробно ознакомиться с его настоящей судьбой.

1. Номер 701 в родословной Род Мюнхгаузенов существовал издавна: предок Гейно ходил в крестовый поход с Фридрихом Барбароссой, а потом книге Нижне-саксонской ветвиушел в монастырь. Но ему было предписано вернуться в мир и продолжать род. С него

Мюнхгаузенов и началась новая ветвь рода – Мюнхгаузен, что значит

«дом монаха». Поэтому на гербах всех Мюнхгаузенов были известные воины и вельможи. Например, в XVII веке прославился полководец Хилмар фон Мюнхгаузен, в XVIII – министр Ганноверского двора Герлах Адольф фон Мюнхгаузен, основатель Геттингенского университета. Но настоящая, всемирная слава, выпала на долю «того самого» Мюнхгаузена, который значился в родословной книге Нижнесаксонской ветви Мюнхгаузенов где-то в середине списка под номером 701, Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена, родившегося 11 мая 1720 года в поместье Боденвердер недалеко от Ганновера. Он был пятым сыном из восьми детей Отто фон Мюнхгаузена, умершего, когда мальчику было всего четыре года.

Жизнь в маленьком городке имела как свои преимущества, так и недостатки. Тихая размеренность и неспешность могут, конечно, стать мечтой для человека, уставшего от превратностей судьбы, но юноше, к тому же не старшему сыну в семье, найти здесь достойное занятие было довольно сложно. Однако вдова Отто фон Мюнхгаузена смогла выхлопотать для сына должность в свите герцога Антона Ульриха Брауншвейгского, где когда-то служил и его отец. Русская императрица Анна Иоанновна избрала этого герцога в мужья своей племяннице – принцессе Анне Леопольдовне. В связи с этим она срочно переименовала Ярославский драгунский полк в Брауншвейгский и дозволила Ульриху принимать на службу выходцев из германских земель. Будущее Иеронима Карла Фридриха было определено – его ждала военная служба.

Любовь к приключениям и авантюрам влекла Мюнхгаузена с юных лет, поэтому, когда герцог предложил ему отправиться в далекую и таинственную Россию, он согласился и на долгие годы покинул родной город «Я выехал в Россию верхом на коне. Дело было зимою. Шел снег», - говорит литературный Мюнхгаузен. Новая страна произвела на юношу (исторического, реального Мюнхгаузена) сильное впечатление: приехал он в декабре, что уже можно расценивать как испытание – русские морозы и снежные бураны для европейцев был сущим наказанием (вспомним рассказ о лошади на крыше колокольни!). К тому же Мюнхгаузен оказался в Петербурге – городе хотя и построенном по канонам европейской архитектуры, но поражавшем даже взыскательный взгляд новизной и грандиозностью. «В Петербурге мне жилось хорошо. Я часто ходил на охоту и теперь с удовольствием вспоминаю то веселое время, когда со мною чуть не каждый день случалось столько чудесных историй», - вспоминает герой книги Распе в рассказе «Искры из глаз». Петербург упоминается и в других рассказах («Удивительная охота», «Лошади под мышками, кареты на плечах»), причем описание природы не оставляет сомнений, что дело происходит действительно в нашей стране: «Зима в том году была очень холодная. Даже солнце простудилось, отморозило щеки, и у него сделался насморк. А когда солнце простужено, от него вместо тепла идет холод. Можете себе представить, как сильно я продрог в моей карете!»

Реального Мюнхгаузена интересовала жизнь русской столицы. Пажу молодого герцога повезло с торжественными церемониями. Бывая при дворе, он восхищался фейерверками и гвардейскими парадами, а в 1744 году судьба подарит ему встречу с одной из важнейших фигур в русской истории. Когда будущая Екатерина Великая, а покуда принцесса Софья Августа Ангальт-Цербстская, въезжала в российские пределы, ей помогали не только киногардемарины. В Риге августейшую невестку встречал почетный русский караул, коим командовал соотечественник принцессы – молодой барон Мюнхгаузен. Тот самый. И это – чистая правда. Мюнхгаузен принимал участие в придворных обедах и праздниках. Кстати, в одной из своих историй барон описал гигантский паштет, поданный на таком обеде: «Когда с него сняли крышку, наружу вышел одетый в бархат человек и с поклоном преподнес императрице на подушечке текст стихотворения». Можно было бы усомниться в этой «выдумке», если бы не точно такое же описание пирогов, поданных на обеде Петру I.

Однако жизнь придворных состоит не только из развлечений. Уже в конце февраля 1738 года русские войска под командованием фельдмаршала Миниха пошли на турок, и Антон Ульрих, командующий Брауншвейгским полком, вместе со свитой отправился честно исполнять воинский долг. Это была единственная военная кампания, в которой Мюнхгаузен действительно принимал участие и о которой потом много рассказывал: «Мы осаждали какой-то турецкий город, и понадобилось нашему командиру узнать, много ли в том городе пушек. Но во всей нашей армии не нашлось храбреца, который согласился бы незаметно пробраться в неприятельский лагерь. Храбрее всех, конечно, оказался я» («Верхом на ядре»). Поход стал чрезвычайно изматывающим, турки преследовали русских, не ввязываясь в генеральное сражение, на которое так рассчитывал Миних. В конце концов, русская армия отступила, и принц Антон Ульрих вместе с пажами вернулся в Петербург.

В дальнейшем пути барона Мюнхгаузена и его патрона резко расходятся. После кончины Анны Иоанновны в 1741 году Антон Ульрих и его супруга Анна Леопольдовна были арестованы и вместе с детьми сосланы в Голмогоры в Успенский монастырь, а их сын и наследник русского престола Иоанн Антонович заточен в каземат Шлиссельбургской крепости.

Время шло. Для Мюнхгаузена, который уже перерос роль пажа, открылась перспектива карьеры в русской армии. Вскоре он оказался в Лифляндии, которая была присоединена к России после Северной войны. Жизнь в Риге, куда направили новоиспеченного корнета, была ему близка и вполне понятна, ведь эти земли с XIII века были завоеваны немецкими крестоносцами. Для Мюнхгаузена началась обычная служба – сохранились документы его отчетов в полковую канцелярию, где он докладывает о событиях армейских будней, - здесь и амуниция и провиант, получение новых лошадей и лечение заболевших, поимка беглых и т. д. А литературный Мюнхгаузен вспоминает, что в Литве с ним случалось немало чудесных историй, одна из которых повествует о том, как однажды, находясь в гостях у одного приятеля, Мюнхгаузен одним прыжком вскочил рассвирепевшему коню на хребет и мгновенно укротил его («Конь на столе»). И все это благодаря его удивительной храбрости и умению обуздывать самых диких коней.

Так прошло десять лет. За это время барон проявил себя честным офицером, аккуратно исполнявшим обязанности.

Непосредственного участия в военных действиях ему больше не пришлось принимать. Несмотря на то, что Россия в 1741 году вступила в военный конфликт со Швецией, и Брауншвейгский полк готовился к выступлению за границу с Финляндией, в документах отмечено, что во время этого похода Мюнхгаузен оставался в Риге с отставшей от полка командой. «Божией милостью Мы, ЕЛИСАВЕТ ПЕРВАЯ, Императрица и Самодержица Всероссийская Известно и ведомо да будет каждому, что Мы Иеронимуса Мюнхгаузена в наши ротмистры 1750 года февраля 20 дня всемилостивейшее пожаловали и учредили ». Этот указ, подписанный Императрицей Елизаветой Петровной, хранится в Боденвердере в музее Мюнхгаузена.

Дослужившись до чина ротмистра Мюнхгаузен выходит в отставку и уезжает на родину, чтобы уладить наследственные дела после смерти матери и старших братьев.

Началась новая страница жизни.

Вернувшись в Боденвердер, барон женился на дочери местного судьи и зажил спокойной и даже скучной жизнью средней руки немецкого помещика. Он много занимается хозяйством, а все свободное время посвящает своему излюбленному занятию – охоте. Мюнхгаузен прославился сразу. В уютном и безумном XVIII столетии, когда в Боденвердере, под Хаммельном, у камина в теплой компании так приятно было поведать истину о русском престолонаследии или о своей решающей роли в русско-турецкой войне.

Слушатели были вольны верить ему или нет, ведь никто из них не был ни в России, ни на Луне, ни в брюхе кита Один из современников вспоминал, что «обычно Мюнхгаузен начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пенковую трубку с коротким мундштуком и поставив перед собой дымящийся стакан пунша Он жестикулировал все выразительнее, крутил руками на голове свой маленький щегольский паричок, лицо его все больше оживлялось, и в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии».

«Когда я приближаюсь к дичи на расстояние выстрела, от куртки отрывается пуговица и, как пуля, летит прямо в зверя! Зверь падает на месте, убитый удивительной пуговицей» («Чудесная куртка»). А одна из историй, рассказанная бароном, случилась с ним в Петербурге и содержит, на мой взгляд, «уникальную инструкцию» о том, как развести в походных условиях огонь: «Изо всей силы я ударил себя кулаком по правому глазу. Из глаза, конечно, так и посыпались искры, и порох в то же мгновение вспыхнул , ружье выстрелило, и я убил одним выстрелом десять отличнейших уток. Советую вам всякий раз, когда вы вздумаете развести огонь, добывать из правого глаза такие же искры» («Искры из глаз»).

Кстати сказать, барон Мюнхгаузен был весьма остроумен и чаще всего начинал повествование в ответ на слишком уж невероятные россказни охотников или рыболовов об их выдающихся «подвигах». Его истории без конца пересказывались и вскоре приобрели широкую известность.

2. Анонимные враги и Так спокойно текла жизнь досточтимого барона, пока однажды ему не прислали по почте берлинский альманах «Спутник лите-ратурные двойники веселых людей». В предисловии к одному из разделов было написано: «Возле Ганновера живет весьма Остроумный господин М-х-з-н, пустивший в оборот особого рода замысловатые истории». Далее шли несколько рассказов-анекдотов, от которых у Мюнхгаузена дух захватило. Господи, кошмар-то какой! Ну, рассказывал он разные истории за кружкой пива, ну привирал, бывало, но не до такого же срама!

Предполагалось, что автором берлинского альманаха был кто-то из соседей или даже родственников барона, хорошо знавший хозяина Боденвердера и обладавшего бойким пером.

Это первое явление литературного героя могло бы оказаться последним: он еще не успел стать тем шомполом, на который, подобно уткам в его охотничьих историях, нанизываются невероятные приключения. Однако безымянный автор «Спутника веселых людей» кое-что уловил: а именно заведомую, нарочитую невероятность приключений Мюнхгаузена. Плести небылицы – это действительно умение «особого рода». Недаром в народных сказках (и на самом деле) устраиваются состязания, кто кого переврет. У барона были хорошие исходные данные.

Так реальный барон Мюнхгаузен встретился со своим литературным двойником и нажил себе первого анонимного врага. Но дело на этом не закончилось. «Спутник веселых людей» попался на глаза некоему Рудольфу Эриху Распе – геологу, искусствоведу и авантюристу. Дела у Распе в то время шли, по-видимому, неважно, и он решил подзаработать: перевести, а вернее, пересказать на английский язык несколько анекдотов. В маленькую книжечку Распе вложил весь свой бешеный темперамент и изобретательность. Это был фонтан, фейерверк самозабвенного, безоглядного вранья. Врать, как Распе, не умел никто. Неудивительно, что книгу о Мюнхгаузене ждал немедленный триумф, однако прижизненной славы автору она не принесла. У Распе хватило ума не ставить свое имя на титульном месте, дабы не связываться с реальным бароном. После появления книги «Повествования барона Мюнхгаузена о его чудесных путешествиях и походах в Россию» его, потомственного барона, засыпали насмешливыми письмами. В Боденвердер стали приезжать любопытные, желающие поглазеть на живого барона-враля. Слугам даже приказали отгонять их от дома любыми средствами. Сказать, что барона Мюнхгаузена рассердила такого рода «слава», значит не сказать ничего. Он был просто взбешен! Как, его, правдивого человека, публично опозорили!

Встреча со вторым литературным двойником добила Мюнхгаузена. Его родовое имя стало всеобщим посмешищем, синонимом виртуозной лжи. Вдобавок он, Фридрих Иероним, чей дом был украшен фамильным гербом, не может даже вызвать обидчика на дуэль. Потому что нельзя драться с чистым листом бумаги, с человеком, который предусмотрительно назвал себя Никто. Хотя, если бы не было этой маленькой книжки, вряд ли кто-нибудь вспомнил бы имя барона Мюнхгаузена. Так что с высоты прошедших столетий подлинный барон, может быть, и перестал бы обижаться на анонимного автора книги, ибо она принесла славу не только самому Мюнхгаузену, но и его родному городу. А славу, как мы знаем, любил не только литературный герой, но и его прототип. 1. Создавая книгу, Распе только оттолкнулся от реального барона Мюнхгаузена, так как тот в действительности не был таким фантастическим лгуном. И благодаря воображению писателя, подкрепленному также европейским фольклором (сказками, анекдотами), родился колоритный литературный герой, которому суждено будет жить в веках.

А литературные Мюнхгаузены меж тем размножались. Вернуть героя на родину, т. е. перевести книгу Распе на немецкий язык взялся поэт Готфрид Август Бюргер. Впрочем, нет, не перевести, а опять-таки пересказать, потому что каждый, кто встречался с Мюнхгаузеном, не мог уйти от соблазна приврать что-нибудь от себя. В результате Мюнхгаузен № 3 стал более осязаем и обстоятелен. Свою фамилию во избежание скандала Бюргер, как и Распе, на титульном листе не поставил, и его авторство было установлено только в первой половине XIX века. Вышедшие на немецком языке «Удивительные путешествия, походы и веселые приключения барона Мюнхгаузена на воде и на суше, о которых он обычно рассказывал за бутылкой вина в кругу своих друзей» были последними, которые застали в живых несчастного владельца Боденвердера. Хочется надеяться, что славный потомок крестоносцев до конца сохранил здравый взгляд на мир и самого себя. С современниками, однако, это не случилось. С Мюнхгаузеном произошел редчайший в истории случай, когда реальная личность стала литературным персонажем еще при жизни и под собственным именем.

3. Возвраще-ние в Россию В 1971 году через 41 год после того, как Мюнхгаузен покинул Россию, ему суждено было вернуться в книге под названием «Не любо – не слушай, а лгать не мешай» (текст Г. А. Бюргера, пересказ Н. П. Осипова). Третий приезд Мюнхгаузена в Россию оказался нелегальным,

1 Прототип – реальное лицо, послужившее автору основой для создания литературного персонажа.

т. к. маленький томик «Путевых чудесных приключений барона Мюнхгаузена», выпущенный в Англии Николасом Трюбнером, был предназначен для тайного ввоза в Российскую Империю. Но триумфальное шествие барона по России началось, когда книгу Распе, подмешав к ней немного текста из Бюргера, пересказал для детей Корней Чуковский. Впрочем, для детей ли? Мюнхгаузена Чуковского с не меньшим удовольствием читают и взрослые.

4. Печальный финал История блистательного реального Иеронима Карла Фридриха фон Мюнхгаузена имела печальный финал. Живя в блиста-тельного реаль-ного окружении правды и вымыслов, судьба вновь сыграла с ним злую шутку – 73-летний барон

Иеронима Карла Фридриха

Мюнхгаузена

Мюнхгаузена влюбился! Его супруга Якобина фон Дуттен к тому времени умерла, и барон решил жениться снова. Семнадцатилетняя Бернардина фон Брун, дочь отставного майора, согласилась выйти за него замуж, и в 1790 году состоялась их свадьба. Но вскоре разразился скандал: у Бернардины родился ребенок, которого барон Мюнхгаузен, имея на то веские основания, отказался признать своим. Барон затеял судебную тяжбу и дело о разводе. Разбирательство тянулось годами. Судьи запутывали все, как только могли, ведь в их интересах было вытянуть из истца как можно больше денег. Оплачивая бесконечные заседания, он полностью разорился и остался в одиночестве. Ребенок умер (в то время детская смертность была очень высокой), Бернардина исчезла, избежав скандала, близких родственников рядом нет, верных друзей тоже. Он умер в нищете в 1797 году, но до самой смерти остался верен себе: когда ухаживавшая за ним женщина спросила, почему у него не хватает двух пальцев на ноге (их он отморозил в России), барон гордо сообщил, что их откусил белый медведь.

5. Вечный ли-тературный Популярность барона, «всегда говорившего только правду», оправдана его редким талантом – никогда не терять герой, спутник человечества присутствия духа и находить выход из самых ужасных, казалось бы, безвыходных ситуаций. «Не моя вина, если со мною случаются такие диковины, которых еще не случалось ни с кем. Это потому, что я люблю путешествовать и вечно ищу приключений, а вы сидите дома и ничего не видите, кроме четырех стен своей комнаты».

Мюнхгаузен – неисправимый фантазер, он придумывает то, чего никогда не может быть, и в этом видит смысл своей жизни, потому что именно в этой выдуманной жизни он реализует себя и по-настоящему живет. Люди неизменно слушают его, потому что в его рассказах они греются у огня чужой фантазии, скрывая ехидными улыбками и насмешками свое наслаждение от ее тепла.

И можно смело предположить, что чудесные приключения литературного барона Мюнхгаузена далеки от завершения, что люди искусства (писатели, драматурги, художники) еще не раз будут возвращаться к этому привлекательному и многогранному персонажу, ибо нравится нам это или нет, но ложь, выдумка, фантазия будут существовать, пока существует человеческая мысль.

III. Заключение

Безудержность авторской фантазии, устанавливающей радостное соседство обыденной жизни и волшебной сказки, которым живет подлинная фантастика, а также остроумная игра слов изумляют, сообщают огромный заряд неподдельного веселья, открывают просторы для творчества и фантазии. В легком шутливом тоне авторам (Распе, Бюргеру) удалось изобразить персонаж, особенности его характера, вызвав у читателей эмоциональный отклик, сформировав у него определенную оценку того, что изображено. Писатели словно заставляют внимательно всмотреться в слово, увидеть за внешними признаками его смысл, и главное, дают немало пищи для серьезных размышлений о сущности человека, об устройстве общества.

Итогом исследовательской работы считаю пополнение своего багажа новыми знаниями, умениями, применение которых на практике помогло мне в соотнесении содержания художественного произведения, отдельных высказываний историков и исследователей жизни Мюнхгаузена с их конкретным выражением. Одновременно я развивал навыки работы со словарями, текстами научного стиля, логическое мышление. Выясняя, всегда ли говорит неутомимый барон только правду, я попытался проследить, благодаря кому из писателей барон стал известным и вечным литературным героем. А обращение к подлинной и мнимой биографии барона, в свою очередь, позволило мне восстановить некоторые важнейшие аспекты жизни Росси и Европы в XVIII веке.

А главным результатом моей работы, безусловно, является повышение интеллекта, филологической культуры: начитанность, понимание литературного текста, исторического документа.