Души «мёртвые и живые» в поэме Н. В. Гоголя «Мёртвые души»

Мечта о большом эпическом произведении, посвящённом России, привела Гоголя к замыслу поэмы «Мёртвые души». Работа над произведением началась в 1835 году. Сюжет поэмы, подсказанный Пушкиным, определил первоначальную схему произведения: показать Русь «с одного боку», т. е. с её отрицательной стороны. Однако конечной целью своего труда Гоголь планировал «выставить на всенародные очи» всё то хорошее, что таилось в русской жизни и что давало надежду на возможность её обновления. Широта замысла определила обращение писателя к эпическим формам.

На мой взгляд, Гоголь отразил в своей поэме три России: Россию «мёртвых душ» - помещиков и чиновников, Россию крестьян, и в конце поэмы появляется прекрасный образ Руси-тройки, птицы-тройки. Сделано это настолько искусно и полно, что «Мёртвые души» можно назвать исследованием русской жизни второй четверти прошлого века. В памяти сразу всплывает и другое величайшее произведение русской литературы – «Евгений Онегин» А. С. Пушкина, являющееся, по выражению В. Г. Белинского, «энциклопедией русской жизни».

Наиболее широко на страницах поэмы представлены образы современных автору помещиков. Как похожи они на помещиков из романа «Евгений Онегин»!

Николай Васильевич изображает жизнь российских помещиков в пяти главах: со второй по шестую. Развития действия в этих главах практически нет, Гоголь многократно повторяет одну и ту же ситуацию: приезд Чичикова к очередному помещику с целью покупки мёртвых фактически, но живых юридически, т. е. не вычеркнутых из ревизских списков, душ. Помещики представляются последовательно, один за другим: праздного мечтателя, живущего в мире грёз Манилова сменяет «дубинноголовая» Коробочка, бесшабашного, враля и шулера Ноздрева – «окостеневший кулак» Собакевич, и завершает эту галерею помещиков Плюшкин – скряга, доведший своё имение и крестьян до полного разорения, «прореха на человечестве». Автор явно ориентирует читателя на сопоставление их между собой, логика введения тех или иных героев определяется степенью отрицательных качеств каждого. Все главы построены по единой схеме: изображение деревни, усадьбы, интерьера, портрета помещика.

Манилов – это первый представитель помещиков, с которым нас знакомит автор. Образ Манилова динамически разворачивается из пословицы: человек ни то ни сё, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан. Окружающие вещи, свидетельствуют о его неприспособленности, оторванности от жизни, о безразличии к реальности: господский дом стоит на юру, «открытом всем ветрам». Манилов проводит время в беседке с надписью: «Храм уединённого размышления», где ему приходят в голову разные фантастические проекты, например, провести подземный ход от дома или выстроить через пруд каменный мост. «В его кабинете всегда лежала какая-то книжка, заложенная закладкою на четырнадцатой странице, которую он постоянно читал уже два года». В картузах, табачнице рассыпан пепел, горки выбитой из трубки золы аккуратно расставлен на столе и окнах, что составляет досуг Манилова. Он никогда не выезжает на поля, а между тем мужики пьянствуют, у сереньких изб деревни, где нет ни одного деревца – «только одно бревно». Хозяйство идёт как-то само собой.

Портрет Манилова построен по принципу количественного нагнетания положительного качества: восторженности, симпатии, гостеприимства, до крайнего избытка, переходящего в противоположное, отрицательное качество: «черты лица его были не лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару». В лице его «выражение не только сладкое, но даже приторное, подобное той микстуре, которую ловкий светский доктор засластил немилосердно». «В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: «Какой приятный и добрый человек!» В следующую <> ничего не скажешь, а в третью скажешь: «Чёрт знает что такое!» - и отойдёшь подальше»

Кто знает, не погибни Ленский на дуэли, не превратился бы он, как и предсказал Пушкин, вот в такого Манилова?

Расстался б с музами, женился,

В деревне, счастлив и рогат,

Носил бы стёганный халат

Коробочка, хозяйственная и суетливая, напоминает постаревшую мать Татьяны Лариной, которая «солила на зиму грибы, вела расходы, брила лбы»

Коробочка – «одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожай, убытки и держат голову несколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки В один целковики, в другой полтиннички, в третий четвертачки»

В фольклорной традиции птицы, упоминаемые в связи с Коробочкой (индюки, куры, сороки, воробьи), символизируют глупость, бессмысленную хлопотливость. Характерный для Гоголя метонимический перенос – чучело на длинном шесте в чепце хозяйки – создаёт пародийно овеществленного двойника Коробочки, усиливая впечатление комической бессмыслицы бережливости одинокой вдовы, копящей неизвестно для кого и не видящей дальше своего носа. Вещи в доме, с одной стороны, отражают наивные представления Настасьи Петровны о пышной красоте, с другой – её скопидомство и круг домашних развлечений (гадание на картах, штопанье, вышивки и стряпня): «комната была обвешана старенькими полосатыми обоями; картины с какими-то птицами; между окон старинные маленькие зеркала с тёмными рамками в виде свернувшихся листьев; за всяким зеркалом заложены были или письмо, или старая колода карт, или чулок; стенные часы с нарисованными цветами на циферблате». Звуковой образ бьющих часов построен на контрасте зловещего змеиного шипения в обиталище бабы Яги и вместе с тем изображения десятилетиями неизменного старушечьего быта, «охрипшего» от времени: «шум походил на то, как бы вся комната наполнилась змеями <> стенным часам пришла охота бить. За шипеньем тотчас же последовало хрипенье, и наконец, понатужась всеми силами, они пробили два часа таким звуком, как бы кто колотил палкой по разбитому горшку»

Общечеловеческая страсть, изображённая Гоголем в образе Коробочки, - «дубинноголовость». Она боится продешевить при продаже «мёртвых душ», опасается, как бы Чичиков не обманул её, хочет выждать, чтобы «как-нибудь не понести убытку»; может быть, эти души «в хозяйстве как-нибудь под случай понадобятся», и вообще «товар такой странный, совсем небывалый». Коробочка поначалу полагает, будто Чичиков намерен выкапывать мёртвых из земли.

Коробочка решается продать «души» со страху и из суеверия, ибо Чичиков посулил ей чёрта и чуть не проклял: «да пропади и околей со всей вашей деревней!», тем более что чёрт ей привиделся во сне: «гадкий а рога-то длиннее бычачьих».

В образе Коробочки заключён тип «дубинноголового» упрямца, закоснелого и омертвевшего в своей ограниченности: «иной и почтенный, и государственный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка. Как зарубил что себе в голову, то уж ничем его не пересилишь»

Образ Ноздрёва представляет тип «разбитного малого», кутилы «неугомонной юркости характера», «исторического человека», ибо всякий раз он попадает в историю: либо его выводят из зала жандармы, либо выталкивают свои же приятели, либо он напивается в буфете, либо врёт, будто держал лошадь голубой или розовой масти. Он также охоч до женского пола, по его выражению, не прочь «попользоваться насчёт клубнички». Главная страсть Ноздрёва – «нагадить ближнему»: он распускал небылицы, расстраивал свадьбу, торговую сделку, но по-прежнему почитал себя приятелем того, кому нагадил. Страсть его общечеловеческая, не зависит ни от чина, ни от веса в обществе. По Гоголю, подобно Ноздрёву, гадит человек «с благородной наружностью, со звездой на груди».

Портрет Ноздрёва также построен на метонимии лица и согласуется с его метонимической фамилией: «возвращался домой он иногда с одной только бакенбардой, и то довольно жидкой. Но здоровые и полные щёки его так хорошо были сотворены и вмещали в себе столько растительной силы, что бакенбарды скоро вырастали вновь, ещё даже лучше прежних».

Вещи вокруг Ноздрёва тождественны его хвастливой и азартной натуре. С одной стороны, они иллюстрируют хаотичность, беспорядочность, с другой – его гигантские претензии и страсть к преувеличениям. В доме Ноздрёва всё заляпано краской: мужики белят стены.

Энергичный, деятельный дух Ноздрёва, в противоположность праздности Манилова, тем не менее лишён внутреннего содержания, абсурден и в конечном счёте так же мёртв. Он меняет всё, что угодно: ружья, собак, лошадей, шарманку – не ради выгоды, а ради самого процесса.

Ноздрев – шулер, он подпаивает Чичикова мадерой и рябиновкой с запахом сивухи, чтобы обыграть в карты. Играя с Чичиковым в шашки, ухитряется обшлагом рукава халата продвинуть шашки в дамки.

Ноздрева сменяет Собакевич. Он похож «на средней величины медведя»; цвет лица «калёный, горячий, какой бывает на медном пятаке»; его имя – Михайло Семёнович – также указывает на фольклорного медведя. Однако ассоциативно фамилия соответствует характеру и портрету: у Собакевича «бульдожья» хватка и лицо; кроме того, к людям он относится, как цепной пёс. Грубость и неуклюжесть – суть портрета Собакевича. Природа, создавая его лицо, «рубила со всего плеча: хватила топором раз – вышел нос, хватила другой – вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и, не обскобливши, пустила на свет». Бездушность Собакевича подчёркивает метафорическая подмена лица широкой молдаванской тыквой, а ног – чугунными тумбами.

Вещи вокруг Собакевича повторяют тяжёлое и прочное тело хозяина: крепкий и асимметричный дом,»как у нас строят для военных поселений и немецких колонистов»; крестьянские избы и колодец из корабельного дуба, но без всяких резных узоров; пузатое ореховое бюро – совершенно медведь; стол, кресло, стулья, казалось, говорили: «И я тоже Собакевич!» Даже дрозд похож на Собакевича.

Собакевич – хозяин, материалист, и ему нет дела до «сокровищ на небесах». Гипертрофированная практичность его контрастна слащавым «эмпиреям» Манилова, так же как привычка ругать всё подряд, видеть во всех мерзавцев и мошенников противопоставлена восторженной идеализации людей, присущей Манилову. Губернатор у Собакевича – «первый разбойник в мире», «за копейку зарежет». Весь город – христопродавцы, «мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет <>. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья». Чиновники, по его мнению, «даром бременят землю», а стряпчий Золотуха – «первый хапуга в мире».

Собакевич – человек-кулак». Метафора Гоголя выражает общечеловеческую страсть, олицетворённую в образе Собакевича, – страсть к тяжёлому, земному, плотскому. Это – стяжательство особого рода, оно кардинально отличается от беспочвенного, зыбкого стяжательства Чичикова; напротив, оно предметно, по-хозяйски прочно (даже «мёртвые души» у Собакевича не дрянь-душа, а «ядрёный орех, все на отбор»).

Заканчивает галерею помещиков скряга Плюшкин. Образ заплесневелого сухаря, оставшегося от кулича, привезённого дочерью, тождествен метафорическому смыслу его фамилии. Его портрет создаётся с помощью гиперболических деталей: Плюшкин предстаёт бесполым существом, скорее бабой («Платье на ней было совершенно неопределённое, похожее очень на женский капот, на голове колпак»), Чичиков принимает его за ключницу, так как на поясе у него ключи, и он бранит мужика «довольно поносными словами»; «маленькие глазки ещё не потухли и бегали <> как мыши»; «один подбородок только выступал очень далеко вперёд, так, что он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать». На засаленном и замасленном халате «вместо двух болталось четыре полы»; спина запачканная мукой, «с большой прорехою пониже». Образ-фикция становится нарицательным обозначением общечеловеческого типа скупца: Плюшкин – «прореха на человечестве».

Предметный мир вокруг Плюшкина свидетельствует о гнилости, тлении, умирании, упадке. Хозяйственность Коробочки и практическая расчётливость Собакевича у Плюшкина превращается в противоположность – «в гниль и прореху». В его хозяйстве по-прежнему сохраняется грандиозный размах: громадные кладовые, амбары, сушилы с холстами, сукнами, овчинами, сушёной рыбой, овощами. Однако хлеб гниёт в кладовых, зелёная плесень покрывает ограды и ворота, бревенчатая мостовая ходит, «как фортепьянные клавиши», кругом ветхие крестьянские избы, где «многие крыши сквозят, как решето», две сельские церкви опустели. Дом Плюшкина – аналог средневекового замка скупца из готического романа: «каким-то дряхлым инвалидом глядел сей странный замок»; в нём сплошь щели, все окна, кроме двух «подслеповатых», за которыми обитает он, забиты.

Из рачительного, образцового хозяина, у которого размеренным ходом «двигались мельницы, валяльни, работали суконные фабрики, столярные станки, прядильни», Плюшкин трансформируется в паука. Сначала он – «трудолюбивый паук», хлопотливо бегающий «по всем концам своей хозяйственной паутины», он славится хлебосольством и мудростью, миловидными дочками и сыном, разбитым мальчишкой, целующимся со всеми подряд.

Плюшкин изображён на фоне тления, уничтожившего его богатства. «Скупость Плюшкина – это как бы обратная сторона его отпадения от людей» (Е. Смирнова). умственные способности Плюшкина тоже приходят в упадок, сводятся к подозрительности, ничтожной мелочности: дворовых он считает мошенниками; составляя список «мёртвых душ» на четвертушке листка, сокрушается, что нельзя отделить ещё осьмушку, «лепя скупо строка на строку».

Бюро Плюшкина, куда он погребает деньги Чичикова, символизирует гроб, где в глубине косной материи похоронена его душа, духовное сокровище, умершее от стяжательства.

Существенное значение имеет возрастная характеристика гоголевских героев. Прекраснодушный мечтатель Манилов открывае галерею образов помещиков, а завершает её Плюшкин – «прореха на человечестве», впавший в мертвенный сон духовной деградации. Символический «возрастной» подтекст очевиден: пустая мечтательность, свойственная юности, не к лицу нации, мучительно ищущей путей самоопределения, как не к лицу ей и духовная закостенелость, ставшая тормозом на этом пути. Сила и воля Собакевича («Нет, кто уж кулак, тому не разогнуться в ладонь!») лишены идеала, сердцевины, души, по сути, они так же мертвы, как мечтательность Манилова или скупость Плюшкина, в конечном счёте они тормозят движение «птицы-тройки» Руси.

Подробно, безжалостно описывает Гоголь чиновников города Н. , имеющих много общего и с чиновниками в «Ревизоре». Николай Васильевич не даёт широко развёрнутых образов, уделяя основное внимание характеристике этой среды в целом, стремясь создать коллективный, групповой портрет продажного племени «толстых и тонких» чиновников. Если помещики индивидуализированы, то чиновники сознательно обезличены, автору важно подчеркнуть главное: антинародность и антигосударственность их деятельности, которую Гоголь доводит до степени гротеска и фантасмагории. Пушкин в своём романе даёт портрет подобного чиновника отставного советника Флянова, одним штрихом: «Тяжёлый сплетник, старый плут, обжора, взяточник и шут». Как и помещики, чиновники воплощают социальное зло, высшая ступень которого проявляется в «Повести о капитане Копейкине».

В повести автор основное внимание уделяет характеристике социального и психологического облика Чичикова: он герой нового времени, его порождение и воплощение. Делец-приобретатель новой буржуазной формации, делающий главную ставку на «капитал», активный, целеустремлённый, изобретательный, он та «страшная и подлая сила», которая приходит в Россию на смену «небокоптителям», но не способная, как и они, содействовать возрождению Отечества.

Характер Чичикова непрост. В начале повествования автор рисует внешний облик героя: «не красавец, но и не дурной наружности», «ни слишком толст, ни слишком тонок», «человек средних лет», подчёркивая неопределённость и непредсказуемость этого образа.

Автор отмечает «тёмное» и скромное происхождение героя. Его начальное воспитание и обучение протекали в «маленькой горенке с маленькими окнами», которые никогда не открывались. Отец оставил в наследство Павлуше полтину меди да завет старательно учиться, угождать учителям и начальникам, сторониться друзей и самое главное – беречь и копить копейку. В завещании батюшка ничего не сказал сыну о моральной ответственности перед людьми, о чести и достоинстве. Идя по дороге жизни и вырабатывая свои житейские принципы, Чичиков понял, что эти понятия только мешают достижению корыстных целей.

Гоголю удалось показать характер сложный, который выписан с такой психологической точностью и обобщенностью, что узнаваем и сегодня. Называя Чичикова «подлецом», писатель не только высказывает своё отношение к типу таких людей, но и ясно осознаёт, что приобретательство становится страшным бичом общества.

Приступая к самому грандиозному проекту – покупке «мёртвых душ», Павел Иванович пытался учесть опыт предшествующих неудач, потому действия его были неторопливы и в то же время целенаправленны и масштабны. Он постиг «великую тайну нравиться», производя неотразимое впечатление на губернское дворянство. Ему не откажешь в знании людей, как тонкий психолог, беседует он с помещиками. Наконец, Гоголь не отказал Чичикову в таких качествах, как энергия и воля, чего лишены совершенно «мёртвые души» чиновников и помещиков. Однако «живая душа» героя «Мёртвых душ» несёт миру не меньшее зло. На смену косности и пошлости приходит воинствующая подлость.

Сделав главным предметом изображения человеческую душу в её индивидуальном, национальном и общечеловеческом проявлениях. Гоголь убеждает читателя в том, что души героев – помещиков, чиновников и дельцов тина Чичикова – «мёртвые» или находятся в разных стадиях «омертвления». Живую, одухотворённую силу русской нации писатель увидел в русском народе.

Народ талантливый, трудолюбивый, многострадальный. С глубоким чувством патриота и верой в великое будущее своего народа пишет о нём Гоголь. Он видел бесправие крестьянства, его приниженное положение и то отупение и одичание, которые явились результатом крепостного права. Таковы дядя Митяй и дядя Миняй, крепостная девочка Пелагея, не отличавшая, где право, а где лево, плюшкинские Прошка и Мавра, забитые до крайности. Но и в этой социальной подавленности Гоголь видел живую душу «бойкого народа» и расторопность ярославского мужика. Он с восхищением и любовью говорит о способности народа, смелости и удали, выносливости и жажде свободы. Крепостной богатырь, плотник Пробка «в гвардию годился бы». Он исходил с топором за поясом и сапогами на плечах все губернии. Каретник Михей создавал экипажи необыкновенной прочности и красоты. Печник Милушкин мог поставить печь в любом доме. Талантливый сапожник Максим Телятников – «что шилом кольнёт, то и сапоги, что сапоги, то и спасибо». А Еремей Сорокоплехин «одного оброку приносил по пятьсот рублей!». Вот беглый крепостной Плюшкина Абакум Фыров. Не выдержала его душа гнёта неволи, потянуло его на широкий волжский простор, он «гуляет шумно и весело на хлебной пристани, подрядившись с купцами». Но нелегко ему ходить с бурлаками, «таща лямку под одну бесконечную, как Русь, песню». В песнях бурлаков Гоголь слышал выражение тоски и стремление народа к другой жизни, к прекрасному будущему. Горячая вера в скрытые до времени, но необъятные силы всего народа, любовь к родине, позволили Гоголю гениально предвидеть её великое будущее.

Вопросом о будущем России завершается первый том «Мёртвых душ»: «Русь, куда же несёшься ты?». Обращён он к «птице-тройке», которая у Гоголя является символом национальной стихии русской жизни. Автор надеется на нравственное пробуждение русского «национального духа», он верит в великое будущее своего народа и заканчивает своё произведение гимном будущей прекрасной России: «Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо всё, что ни есть на земле, и, косясь, посторониваются и дают ей дорогу другие народы и государства».