Звуковой колорит лирики А. Блока

В сложной художественной структуре блоковских стихотворений звук выполняет функцию тончайшего инструмента искусства.

Рядом живут в стихотворениях А. Блока звуки реалистические, земные, и звуки-символы, звуки - вестники добра или зла, звуки, создающие необходимое настроение, сообщающие стихотворению композиционную стройность, организующие сюжет. Создается впечатление, что поэт воспринимает все - все вещи и явления - через звуки, закрепленные за ними творческим воображением или действительно слышимые.

Погружаясь в звуки, чутко улавливая все оттенки могучей симфонии жизни, Блок создал гармоническую картину звучащего мира, где все значимо и символично, конкретно и в то же время обобщено.

Обостренность звукового восприятия и отражение его в поэзии - одна из граней таланта поэта, свойство поэтического <<видения>> звуков.

Идейная и эстетическая позиция Блока-поэта отразилась и в своеобразном подходе к <<звуковому>> раскрытию темы, и в фабульных построениях, где звуки часто играют роль поворотного мига, определяющего развитие сюжета и композицию произведения, и в характере образа, поэтической лексики, тропики.

Звуковая основа создает композиционный рисунок многих стихотворений Блока. Например, цикл стихов <<На поле Куликовом>> развертывается в звуковом движении прежде всего. Это и скачущая кобылица, и летящая стрела, и потрескивание горящего костра, и струящаяся из ран кровь - в первом стихотворении цикла, а затем все более слышимый, нарастающий крик лебедей: <<За Непрядвой лебеди кричали, и опять, опять они кричат.>> Это и звук человеческого голоса, призыв биться с татарвою: <<За святое дело мертвым лечь!>>; это и причитания матери, и звон мечей. Звуки приобретают символический смысл: <<Слышал я твой голос сердцем вещим в криках лебедей>>; <<Орлий клекот над татарским станом угрожал бедой>>. Крики гордых птиц сопутствуют исторической схватке двух враждующих сторон, в них, несомненно, заложен широкий ассоциативный смысл, как и в выражении <<лебединая песня>> - последний, из глубины души исторгнутый вопль, предчувствие рокового исхода: <<Над вражьим станом, как бывало и плеск и трубы лебедей>>. Звуковое восприятие боя переплетается со зрительными образами, создавая целостную картину ратного подвига:

Я слушаю рокоты сечи И трубные крики татар, Я вижу над Русью далече Широкий и тихий пожар.

Можно говорить и о <<звуковой композиции>> стихотворения <<Эхо>> с его необычной, нервной строфикой, как бы передающей рождение звука, его полет, нарастание, угасание и новый мощный взлет. Звук дает толчок развитию сюжета, действия (<<. И вдруг влетели звуки>>,); иногда это слабый, едва различимый звук, как родничок, постепенно перерастающий в могучую реку: <<Ты из шепота слов родилась.>> <<Иду по шуршащей листве>>, ; <<Приближается звук.>> ; <<Смычок запел.>> .

Некоторые стихотворения так и воспринимаются: прежде всего - через звуки, организующие сюжет. Так, например, строится стихотворение <<Обман>>:

В пустом переулке весенние воды Бегут, бормочут, а девушка хохочет.

Будто издали невнятно доносятся звуки.

Где-то каплет с крыши

где-то кашель старика.

Шлепают солдатики: раз! два! раз! два!

Хохот. Всплески. Брызги.

В создании художественного образа, в построении сюжета, в раскрытии авторского мироощущения и отношения к объекту большую роль у Блока играет использование символики звуков и тишины, иногда контрастное сталкивание их. Блок жил в мире звуков, через них воспринимая жизнь и людей и ими выражая свое отношение к людям, к действительности, свое личное <<я>>. Блока можно было бы назвать коллекционером звуков бытия. Одна из современниц Блока, сотрудница Пушкинского дома в пору его создания, рассказывает о вечере памяти Блока, на котором Владимир Пяст говорил: <<Очень интересно замечание Блока об аэроплане, которым он, как и все мы в 1911 г. , увлекался. Блок сказал, что аэроплан внес в мир новый звук, не существовавший в нем до XX века, - звук пропеллера>>.

Звук как самодовлеющая величина (в сфере поэтической фонетики) бывает вестником каких-то важных событий, он порождает в лирическом герое предчувствие чего-то рокового, неизбежного: жизни, смерти, любви. Так, предвестником великих событий звучит колокольный звон во вступлении к циклу <<Стихов о Прекрасной Даме>>: <<Все колокольные звоны гудят>>, . Обычно звук колокола предшествует началу действия, является своего рода завязкой в сюжетных стихотворениях: <<В церкви ударил колокол. Распахнулись форточки, и внизу стал слышен торопливый бег>>. Но, вступив зачином, звук не умирает, он создает тревожный звуковой фон, в который вкрапляются и другие звуки: <<Бился колокол. Гудели крики, лай и ржанье>>, . Звон колокола выполняет в стихотворениях Блока очень разнообразные художественные функции. Так, колокол раздольный - это и глашатай весны, и он же может быть источником мучительных переживаний:

Бейся, колокол раздольный, Разглашай весенний звон! И на башне колокольной В гулкий пляс и медный зык Кажет колокол раздольный Окровавленный язык.

Можно встретить и другие оттенки значения этого символа. Колокол звучит торжествующе:

Звонким колокол ударом Будит зимний воздух. Мы работали недаром, Будет светел отдых.

Порой его звон пленителен и нежен: <<Тонкие поют колокола>>, Неназванный звук, без указания источника, может явиться причиной сомнений, колебаний, раздумий героя, быть вестником томительных и неясных ощущений:

Что мне поет?

Что мне звенит?

Иная жизнь?

Глухая смерть?

Кто кличет?

Кто плачет?

Куды мы идем?

Или так:

Давно уж не было вестей, Но город приносил мне звуки, И каждый день я ждал гостей, И слушал шорохи и стуки.

Звук же может быть спутником лирического героя и в самые светлые минуты его жизни; он же - непременный атрибут гармонически цельной натуры:

Свободен, весел и силен, В дали любимой Я слышу непомерный звон Неуследимый.

Звук перерастает в таинственную силу, имеющую необъяснимую власть над героем; тогда уже не важен характер звука, его источник, звук - некое божество, идол или идеал, которому служит герой, от которого зависит его жизнь:

На дымно-лиловые горы Принес я на луч и на звук

Усталые губы и взоры./p>

Лирический герой Блока, при всей его чуткости к условным знакам, намекам, вместе с тем живет в мире реальных вещей, мире звучащем, среди живой природы, среди людей, городского шума, песен. Многие звуки в этом мире неоднократно повторяются, варьируясь, соединяясь в звуковой картине, вновь расходясь: хруст песка, храп коня, журавлиный крик, шум дождя. Сводя разнообразные по характеру звуки в полифоническое содружество, Блок создает выразительную реалистическую картину:

Лишь слышно - ворон глухо Зовет товарищей своих, Да кашляет старуха.

Иль конь заржет - и звоном струн Ответит телеграфный провод.

Над озером скрипят уключины, И раздается женский визг.

И. Крук, исследуя поэтику Блока, связывает такие звуки, как скрип, лязг, визг, с темой антимузыкальности мира зла, страшного мира. С этим нельзя не согласиться, однако символика этих звуков у Блока шире, стилевая многозначность их более многогранна, нельзя связывать ее только с <<визгливыми и фальшивыми нотами>>, которые еще прорываются в <<мировом оркестре>>, как пишет об этом И. Крук, ссылаясь на статью А. Блока <<Интеллигенция и революция>>. Звуки эти нужны поэту и для создания самых реальных житейских картин, например:

Полон визга веретен

Двор, открытый лунным блескам. И,

Прорываются визги пилы,

И летят золотые опилки.

Ведь это совсем не то, что <<визжит кровавой смерти весть>> , так же, как значение глагола скрипеть различно в таких примерах: перья <<торжествующе скрипят>> и

Скрипнет снег - сердца займутся - Снова тихая луна.

И. Крук совершенно прав, говоря о <<музыкальной антитезе как одном из специфических приемов поэтики Блока, подчиненных задаче художественного отражения контрастов и конфликтов, трагичности судьбы человека в условиях <<страшного мира>>.

Вместе с цветовой образностью у позднего Блока изменяется и звуковая ткань стихотворений. Особенно заметны частые созвучия на диффузные гласные <<у>>, <<ы>>, <<и>>. Вспомним, что диффузность синэстетическиассоциируетсяснеполнотой,внутренней неуравновешенностью, слабостью и даже страданием - со всеми чувствами, которые можно обозначить общим понятием неустойчивость.

И вот уже ветром разбиты, убиты

Кусты облетелой ракиты.

И прахом дорожным

Угрюмая старость легла па ланитах,

Но в темных орбитах

Взглянули, сверкнули глаза невозможным.

И снится, и снится, и снится: Бывалое солнце!

(3 октября 1907)

Итак, проанализировав работы ведущих ученых-блоковедов, мы в своей работе пришли к выводу, что тема исследования музыкального оформления Александром Блоком своих произведений неисчерпаема, требует более подробного рассмотрения с членением ее на подтемы для получения более полного научного результата. Этого можно достигнуть, при сотрудничестве с психологами, искусствоведами, проводя фоносемантический и фонетический анализы различных произведений поэта.