Великие семьи великих людей

Впервые Россия открыто чествовала не самодержца, не полководца, не сановника, а человека частного, который только и делал, что сочинял стихи и повести. Москва чествовала великого Пушкина. Просвещённые купцы, знаменитые адвокаты, актёры, писатели, генералитет, ослепительные дамы, студенты заполнили нынешний Колонный зал. На кафедре Ф. М. Достоевский Он говорил о всемирной отзывчивости нашего национального гения, о долге интеллигента перед народом. Пушкинская речь была его прощанием с Россией, осталась его завещанием и пророчеством.

После речи Достоевского прошло сорок лет. И один из его духовных сынов, великий русский поэт А. А. Блок, сказал своё прощальное слово – и тоже о Пушкине.

А тогда, в 1880 году, в Петербурге жила семидесятилетняя Александра Николаевна Карелина, прабабка Блока. Встречалась ли она с самим Пушкиным, неизвестно. Но в молодые годы Александрина принадлежала к кругу ближайших друзей и знакомых поэта. Сашенька была девицей образованной, она зачитывалась Юнгом-Штиллингом, штудировала «Историю» Карамзина, углублялась в Шекспира и Шиллера, критиковала «Евгения Онегина», сама что-то сочиняла. Плетнёв находил в ней что-то особенное. «Она, как Орфей, одушевляет самые камни»,-говорил он. Дельвиг называл Сашеньку Девой Гор. Подарив ей альманах «Северные цветы на 1827 год», поэт надписал на нём изящный мадригал.

В 1824 году Сашенька вышла замуж за артиллерийского офицера Григория Силыча Карелина. Он был личностью замечательной. По отзывам тех, кто знал его, это был человек железного здоровья, громадной энергии, «бесконечно умный», глубоко образованный, красноречивый. Он самоучкой стал выдающимся натуралистом-зоологом, ботаником, палеонтологом, энтомологом. В своих путешествиях он собрал коллекции, которые специалисты именуют «колоссальными». Немногие сохранившиеся письма его замечательны по слогу – необыкновенно живому, свободному. Таков прадед поэта А. А. Блока.

Александра Николаевна до глубокой старости жила сентиментально-романтическими воспоминаниями. Она помнила наизусть державинские оды, перечитывала немецких, французских и русских поэтов, всем предпочитая Шиллера, Ламартина и Жуковского. В семидесятые годы Александра Николаевна подолгу гостила в Петербурге у младшей дочери, Елизаветы Григорьевны, бывшей замужем за профессором-ботаником Андреем Николаевичем Бекетовым.

В 1876-1883 годах Бекетов был ректором Петербургского университета. Человек он был общительный, любил молодёжь: у него самого выросли четыре дочери. В поместительном ректорском доме по субботам бывало шумно. Собиралось до ста человек студентов, кое-кто из профессоров, барышни и дамы.

Внизу, у ректора, толковали о важных материях – о науке, о политике. А наверху, в белой зале и гостиной, веселилась молодёжь – музицировали, пели, танцевали, ставили живые картины, даже разыгрывали пьески. Потом пили чай с бутербродами и домашним вареньем.

В один из таких субботних вечеров, 15 ноября 1880 года, третья из сестёр Бекетовых, Александра Андреевна, выданная замуж за молодого учёного-юриста Блока, почувствовала приближение родов. К утру родился мальчик. Младенца приняла на руки Александра Николаевна Карелина.

Один из последних отсветов пушкинской эпохи блеснул над колыбелью Александра Блока.

«Прекрасная семья. Гостеприимство стародворянское, думы – светлые, чувства – простые и строгие», - так говорил Блок о семье, в которой вырос.

Живая память старины, фамильные предания, поэзия домашнего очага, налаженный уют. И верность традициям русского гуманизма и либерализма, ясное сознание общественного долга. И – любовь к работе, к деятельности, понимаемой как призвание и служение. Все интересы в семье были сосредоточены на культуре, науке, литературе, искусстве. Презрение ко всему внешнему, мелкому, суетному, меркантильному и карьерному – характерная черта всех Бекетовых. И ещё - строгая требовательность к посторонним людям.

Так было и с моей семьёй:

В ней старина ещё дышала

И жить по-новому мешала,

Вознаграждая тишиной

И благородством запоздалым

До самого конца поэт хранил благодарную память о нравственной атмосфере бекетовского дома. В годы своего духовного перелома он утверждал, что чем глубже и острее чувствует связь с родиной и народом, чем сильнее ненавидит всякое уничтожение человека, тем большую опору находит в идеалах и понятиях, господствовавших в его семье. «Ведь я с молоком матери впитал в себя дух русского «гуманизма». Дед мой – А. Н. Бекетов, ректор СПб. университета, и я по происхождению и крови «гуманист» Чем более пробуждается во мне сознание себя как части этого родного целого, как «гражданина своей родины», тем громче говорит во мне кровь»

Бекетовская кровь

Глава семьи – сороковых

Годов соратник; он поныне,

В числе людей передовых,

Хранит гражданские святыни

Самым темпераментным, энергичным, душевно широким, отзывчивым на чужую беду был в семье именно он, дед, Андрей Николаевич. Ученик и друг старика Бекетова К. А. Тимирязев наиболее приметной чертой его нравственного облика назвал «доброту, горячую любовь к людям, забвение себя ради других».

В просторной квартире братьев Бекетовых собиралась молодёжь. Бывал здесь и Ф. М. Достоевский, который писал брату «Я много обязан моим добрым друзьям Бекетовым это люди дельные, умные, с превосходным сердцем, с благородством, с характером». «Кружку Бекетовых я многим обязан», - признавался, в свою очередь, и Д. В. Григорович. Здесь «слышался негодующий благородный порыв против угнетения и несправедливости», - отмечал известный русский прозаик, переводчик и искусствовед.

Седой как лунь, погружённый в свои труды и заботы, но неизменно общительный, добродушный и приветливый, не по летам бодрый, старомодно-элегантный «идеалист чистой воды», умудрявшийся дружить с желчным и неуживчивым Щедриным, - таким запомнился А. Н. Бекетов внуку-поэту.

Бабушка поэта, Елизавета Григорьевна, была женщина глубоко и разносторонне одарённая, и более всего – талантом неукротимой жизненности.

А. А. Блок в автобиографии много говорит и о бабушке : «Её мировоззрение было удивительно живое и своеобразное, стиль – образный, язык – точный и смелый Она умела радоваться просто солнцу, просто хорошей погоде, даже когда её мучили болезни и доктора».

Натура «пламенно-романтическая», Елизавета Григорьевна обожала музыку и поэзию. Она писала маленькому Блоку шутливые стихи, «в которых звучали, однако, временами грустные ноты»:

Так, бодрствуя в часы ночные

И внука юного любя,

Старуха – бабка не впервые

Слагала стансы для тебя

Воспитанная в духе строгом и даже суровом, Елизавета Григорьевна была человеком замечательного трудолюбия. С молодых лет она профессионально занималась литературой. Свободно владея несколькими языками, бабушка Блока трудилась главным образом над переводами стихов и прозы. Через Елизавету Григорьевну установились живые, непосредственные связи бекетовской семьи с русской литературой. Елизавета Григорьевна была знакома с Н. Гоголем, знала Ф. Достоевского, Л. Толстого, Я. Полонского, А. Майкова, М. Щедрина, переписывалась с А. Чеховым.

Любовь к литературе и, как выразился Блок, «незапятнанное понятие о её высоком значении» унаследовали от старших Бекетовых их дочери. Три из них отдали себя служению литературе. Старшая, Екатерина Бекетова, пользовалась известностью и как переводчица, и как автор стихов, рассказов и большой повести «Не судьба». Александра, мать Блока, переводила с французского и писала стихи. Мария неутомимо переводила, составляла биографические, географические, исторические научно-популярные книжки, а в поздние годы писала книги о Блоке и о его семье.

Вот какую важную роль играли и сама литература и «старинные понятия» о её ценности в бекетовской семье с её богатыми преданиями и традициями, с царившей в ней атмосферой культурной преемственности.

Отец А. Блока, Александр Львович Блок, был очень умён и образован, владел по меньшей мере шестью языками, поражал необъятностью знаний. Он воплощал в себе тип учёного-искателя, стремившегося проложить в своей науке - государствоведении – новые пути, но не преуспел в этом деле.

Собственно научной деятельностью интересы и запросы А. Л. Блока далеко не исчерпывались. Натура его была артистическая. Искусство занимало в его духовном мире огромное место. Он любил Флобера, Шекспира и Гёте, Достоевского и Лермонтова. Музыку любил страстно и сам был пианистом, умевшим блеснуть мастерским исполнением Бетховена, Шопена и Шумена. Впоследствии мать Блока признавалась, что многим обязана мужу, и прежде всего – развитием своего художественного вкуса. Следует отметить, что Александр Львович обладал необузданным, диким нравом. Незлобивый старик Бекетов, узнав об этом, понял, что нужно спасать дочь и маленького внука. Уговоры всей семьи Бекетовых склонили её к разрыву с мужем.

Сашура рос без отца. Рос, окружённый обожанием и нежной заботой матери, бабушки, тёток. «Золотое детство, ёлка, дворянское баловство, няня, Пушкин» Обо всём этом Блок хотел рассказать в «Возмездии», но не успел, - остались только намётки плана.

В ректорском доме продолжала собираться и развлекаться молодёжь. А в тихой детской, под боком у прабабушки, Александры Николаевны Карелиной, «ребёнок – не замешан, спит в кроватке, чисто и тепло». Утром же, в кабинете деда, сидя на полу рассматривает картинки в тяжёлых томах Бюффона и Брема, и «няня читает с ним долго-долго, внимательно, изо дня в день:

Гроб качается хрустальный

Спит царевна мёртвым сном

Всё это вспомнилось через много лет:

Внемлю сказке древней, древней

О богатырях, о заморской, о царевне,

О царевне ах

Саша рос живым, шаловливым. Как любил он шутливые игры – в конку, в войну, с беготнёй и криками, в картонных латах и с деревянным мечом.

И ещё обожал он «благоуханную глушь маленькой усадьбы», без которой непредставимы ни жизнь, ни поэзия А. А. Блока. Бекетовское Шахматово в Клинском уезде, в Подмосковье, навсегда покорило сердце поэта. В семье всегда подчёркивалось, что живут они не на даче, а «в деревне». Дачную жизнь Бекетовы считали синонимом мещанской пошлости.

Блока привезли в усадьбу младенцем. Он проводил там каждое лето. Он нежно любил этот «угол рая», в котором пережил лучшие дни, часы и минуты. В последний раз Блок приехал сюда на несколько дней в июле 1916 года. И уже в самом конце, умирая, думал о своём Шахматове, о своей «возлюбленной поляне», и слабеющей рукой набросал жившую в его воображении картину прошлого.

Огромный тополь серебристый

Склонял над домом свой шатёр,

Стеной шиповника душистой

Встречал въезжающего двор

Белеет церковь над рекою,

За ней опять – леса, поля

И всей весенней красотою

Сияет русская земля

Эти стихи – последние, что написал Блок. Он ушёл из жизни со словами о русской земле, прелесть которой узнал и почувствовал в Шахматове, в родном Подмосковье.

Здесь ему много читали. К пяти годам он научился читать сам. И научила его (тайком от матери) всё та же прабабка, Александра Николаевна Карелина, пушкинская современница. А года через два он уже и сам стал сочинять стихи про зайца и кота, крохотные «рассказы». Всё это аккуратно кривоватыми печатными буквами записывалось в самодельные тетрадочки. Альбомчики и тетрадочки составлялись, главным образом, для матери. «Моей милой мамочке», «Мамулин альбом» - так они назывались. А позже, примерно на девятом году, возник ежемесячный журнал «Корабль». В нём кратчайшим образом перелагался «Робинзон Крузо», под впечатлением пушкинской «Полтавы» появляется собственная:

Разбиты шведы. И бегут.

Ползут, как тараканы.

И у Петра звенят стаканы.

Мазепа с королём

Встречают праздники с печальным днём,

Они зовут бегущих

Среди костров большущих.

В этой так рано проявившейся страсти к сочинительству, конечно, не было ничего из ряда вон выходящего. Мало кто их ребят не любит сочинять. Но в бекетовском доме это было тем более естественным. Ведь здесь стихи звучали постоянно. Здесь все, начиная с деда и бабки, сами писали их.

«С раннего детства я помню постоянно набегавшие на меня лирические волны, еле связанные ещё с чьим-либо именем», - писал Блок в автобиографии. Раньше других запомнились имена Жуковского и Полонского с его смело изысканными стихами:

От зари роскошный холод

Проникает в сад

Но до того, как самому отдаться во власть лирических волн, было ещё очень далеко

Блок нежно и преданно любил и почитал свою семью, ценил её уклад. Он полагал, что настоящее детство и настоящая мать «создают фон для будущей жизни в миру». Годам к пятнадцати Блок особенно сильно почувствовал духовную связь с матерью. У неё всегда находили понимание и поддержку его первые, ещё безотчётные порывы и стремления.

В юные годы Блока мать оказывала на него влияние огромное, ни с кем иным не сравнимое. Раньше всех она поверила в его талант, в его призвание. Ей одной он читал свои стихи, доверял сердечные тайны. «Это совсем необыкновенно», - так он сам охарактеризовал свои отношения с матерью. Многому научив сына, Александра Андреевна сама с жадностью прислушивалась к тому, что он говорил, пытаясь перенять его пафос и даже фразеологию.

Со своей матерью сохранил Блок душевную связь на всю жизнь. Последние дни жизни безнадежно больного Блока были очень тяжёлыми. Сознание мутилось. Но в забытьи иногда проплывали обрывки своего, давнего:

И слышу, мать мне рядом шепчет,

«Мой сын, ты в жизни был силён;

Нажми рукою свод покрепче,

И камень будет отвалён».

Завершая рассказ о семейной обстановке, в которой вырос великий поэт А. А. Блок, невольно возникает желание поразмышлять о том, в каких семьях живём мы, те, кому сегодня шестнадцать-семнадцать лет.

Кто только не нападает сейчас на нас! Но посмотрим на причины происходящего, может быть эти обвинения нужно предъявлять не нам, а старшему поколению? Много ли сейчас сердечности в наших семьях? Спокойна ли домашняя обстановка? Всегда ли хочется молодым идти домой? Кто прокурил родительский дом, и молодёжь ли заполнила его сквернословием и спиртными напитками? Разговаривают ли в семье с молодёжью нормально? Не здесь ли начинается рассадник сквернословия, осуждения и равнодушия к добру и злу?

Поэтому вместо осуждения молодёжи, может быть, старшему поколению следует задуматься – так ли уж она плоха? Критиковать легче всего. А ведь мы, юные, так нуждаемся в бережной поддержке, а поддерживать можно лишь примером своей жизни. Никакие размышления отвлечённые не дадут добрых плодов, только действия старших могут быть убедительными.

Радостно сознавать, что год 2009 объявлен Годом молодежи. Очень хочется надеяться, что детям и молодежи будет оказываться еще больше внимания. Значит, станут более прочными и счастливыми будущие семьи.