Рассказ "Вор в ночи"

Дни тянулись медленно и томительно. Большинство гномов собирали сокровище в кучу, приводили его в порядок. Тогда-то Торин и заговорил об Аркенстоне Трейна и умолял гномов искать его в каждом углу.

"Потому что Аркенстон моего отца, - сказал он, - сам по себе стоит больше, чем река золота, а для меня он и вовсе бесценен. Из всего сокровища именно этот камень я предназначил себе и буду беспощаден к любому, кто найдёт его и сокроет. "

Бильбо услышал эти слова и испугался, боясь подумать о том, что произойдёт, если камень найдут - завёрнутый в старый узелок из лохмотьев, служивший Бильбо подушкой. Но всё-таки он никому ничего не сказал, потому что по мере того, как скука донимала всё сильнее, некий план начал складываться в его маленькой голове.

Некоторое время всё шло без изменений, пока вороны не принесли вести о том, что Дэйн с более чем пятьюстами гномами спешит с Железных Холмов и уже находится в двух днях пути от Дола.

"Но они не смогут достигнуть Горы незамеченными, - сказал Роак, - и я опасаюсь, как бы не было битвы в долине. Не назвал бы я разумным это решение. Несмотря на то, что они народ решительный, вряд ли они одолеют войско, осаждающее вас. И даже если бы им это удалось, что вам это даст? Вслед за ними придут зима и снег. Как вы собираетесь кормиться без поддержки и доброжелательности соседей? Сокровище может принести вам смерть, несмотря на то, что дракона больше нет!"

Но Торин остался непоколебимым. "Зима и снег пощиплют и людей с эльфами, - сказал он, - и они поймут, что их пребывание здесь - бесполезная трата времени. Зачем же мучиться без толку? Мои друзья сзади и зима впереди, возможно, сделают их сговорчивее".

Этой ночью Бильбо решился. Небо было чёрным и безлунным. Как только стемнело, он отошёл в угол внутренней комнаты караульной и вытащил из узелка верёвку и Аркенстон, закутанный в тряпицу. Он взобрался на верхнюю площадку стены. Только Бомбур был здесь: была его очередь караулить (гномы оставляли только одного часового).

"Как холодно, - сказал Бомбур, - хотел бы я иметь здесь такой же огонь, как у них , в лагере!". "Внутри довольно тепло", - сказал Бильбо. "Ещё бы, но мне дежурить ещё до полуночи, - проворчал толстяк. - Жалкая обязанность. Не то чтоб я осмеливаюсь не соглашаться с Торином, да удлинится его борода, но он никогда не отличался гибкостью".

"И всё же он не так твёрд, как мои ноги, - сказал Бильбо. - Я уже устал от бесконечных ступенек и каменных коридоров. Многое бы отдал сейчас, чтобы ощутить траву под ступнями".

"А я бы многое отдал, чтоб промочить горло чем-нибудь покрепче и лечь в мягкую постель после сытного ужина!"

"Этого я тебе, пока продолжается осада дать, не могу. Но я уже давно не дежурил и могу постоять на часах вместо тебя, если хочешь. Что-то сегодня не спится".

"Ты славный малый, мистер Бэггинс. С благодарностью принимаю твоё предложение. Если увидишь что-нибудь примечательное, разбуди сперва меня, запомни! Я лягу во внутренней комнате, слева, недалеко".

"Ступай уже! - сказал Бильбо. - Я разбужу тебя в полночь, а ты разбудишь следующего часового".

Как только Бомбур ушёл, Бильбо надел кольцо, закрепил верёвку, соскользнул по стене вниз и скрылся. У него было в запасе около пяти часов. Бомбур будет спать (он мог спать в любое время, после приключения в лесу он всё старался снова погрузиться в те удивительные грёзы), а все остальные работали с Торином. Маловероятно, чтобы кто-то, даже Фили или Кили, пришёл на стену не в своё дежурство.

Было очень темно, и, когда Бильбо прошёл недавно сделанную часть дороги и спустился в низину к реке, он перестал узнавать дорогу. Наконец он подошёл к излучине, где ему предстояло перейти реку, если он собирался попасть в лагерь, как желал. Русло было мелким, но довольно широким, и переправиться, да ещё и в темноте, было трудным для маленького хоббита. Он уже почти перебрался на другую сторону, как вдруг поскользнулся на круглом камешке и с плеском свалился в холодную воду. Едва только он выкарабкался на отмель, рожа и отплёвываясь, как во тьме появились яркие фонари эльфов, отыскивающих причину шума.

"Это была не рыба!" - сказал один.

"Это шпион. Спрячьте фонари! Они помогут ему больше, чем нам, если это то странное маленькое существо, их слуга".

"Слуга, ещё чего!" - фыркнул Бильбо и в середине фразы громко чихнул. Эльфы тут же бросились на звук.

"Светите сюда, - сказал он, - я здесь, если вы меня ищете!" Он снял кольцо и неожиданно появился из-за скалы.

Они тотчас же схватили его, несмотря на изумление: "Кто ты? Гномовский хоббит? Что ты делаешь? Как ты пробрался так далеко мимо часовых?" - спрашивали они один за другим.

"Я мистер Бильбо Бэггинс, - ответил он, - товарищ Торина, если вы желаете знать. Я хорошо знаю вашего короля в лицо, хотя он, вероятно, не знает, как выгляжу я. Но Бард должен помнить меня. Барда я как раз и хочу видеть".

"Неужели! - сказали они, - и какое же у тебя к нему дело?"

"Какое бы ни было, оно моё личное, мои дорогие эльфы. И если вы хотите вернуться в родные леса из этого холодного недоброго места, - говорил он, дрожа, - вы проведёте меня к огню, где я смогу обсохнуть, и потом вы позволите мне поговорить с вашими начальниками, как можно скорее. Я могу пробыть здесь только час или два".

Вот как и случилось, что спустя каких-нибудь два часа после того, как он выбежал от Ворот, Бильбо сидел рядом с горячим костром перед шатром, где сидели, с любопытством оглядывая его, Король Эльфов и Бард. Хоббит, в эльфийских доспехах, наполовину закутанный шерстяным одеялом, был для них чем-то новеньким.

"Вы, конечно же, знаете, - Бильбо говорил в своей лучшей деловой манере, - что положение крайне тяжёлое. Лично я устал от всего этого предприятия. Я хотел бы быть сейчас на Западе, дома. Там народ благоразумнее. Но у меня свой интерес в этом деле - одна четырнадцатая доля, если быть точным, согласно письму, которое, я надеюсь, я захватил с собой. " Он вытащил из кармана своей старой курточки (которую до сих пор носил поверх кольчуги) мятое, много раз сложенное письмо Торина, то самое, которое лежало под часами на каминной полке в Мае!

"Часть прибыли, обратите внимание, - продолжал он, - я сознаю это. Лично я готов, и ещё раз готов принять ваши требования со всем вниманием и вычел бы то, что полагается вам, из целого прежде, чем предъявлять права на собственную долю. Но вы не знаете Торина Оукеншильда так, как знаю его я. Уверяю вас, он лучше согласится сидеть на груде золота и голодать до тех пор, пока вы будете здесь.

"Отлично. Ну и пусть! - сказал Бард. - Такой глупец заслуживает голодной смерти".

"Согласен, - сказал Бильбо. - Я понимаю вашу точку зрения. Но зима уже наступает. Скоро выпадет снег, и снабжение станет трудным, я полагаю, даже для эльфов. Будут ещё и другие трудности. Вы не слышали о Дэйне и гномах с Железных Холмов?"

"Слышали, довольно давно. Но какое отношение они имеют к нам?" - спросил король.

"Я так и думал. Я вижу, у меня есть информация, которой нет у вас. Дэйн, должен вам сказать, сейчас менее чем в двух днях пути отсюда, и с ним по крайней мере пять сотен выносливых гномов - многие из них прошли ужасные войны гномов с гоблинами, о которых вы, без сомнения слышали. Когда они доберутся сюда, могут возникнуть серьёзные проблемы".

"Зачем ты говоришь нам это? Ты предаёшь своих друзей или пытаешься запугать нас? " - мрачно спросил Бард.

"Дорогой Бард! - пропищал Бильбо. - Не делай таких скороплительных выводов! Никогда не встречал такого подозрительного народа! Я только пытаюсь избежать проблем для всех заинтересованных сторон. Сейчас я сделаю вам предложение!!!"

"Мы выслушаем его!" - сказали они.

"Вы увидите его! - сказал Бильбо - Вот оно!" Он достал Аркенстон и отбросил в сторону лохмотья.

Сам Король Эльфов, чьи глаза были созданы для того, чтобы видеть удивительное и прекрасное, отановился в изумлении. Даже Бард пристально рассматривал его, не говоря ни слова. Он был похож на шар, наполненный лунным светом и будто висел перед ними в сети, сотканной из сверкания морозных звёзд.

"Это Аркенстон Трейна, - сказал Бильбо, - Сердце Горы, а также и сердце Торина. Он ценит его больше реки золота. Я отдаю его вам. Он поможет вам на переговорах". И Бильбо не без дрожи вручил удивительный камень Барду. Страстное желание, смешанное с восхищением, мелькнуло во взгляде хоббита. Бард держал камень в руке, неотрывно глядя на него.

"Но почему ты отдаёшь его, как свой?" - с усилием выговорил он.

"Хорошо, - сказал хоббит, замявшись, - Это не совсем так; но. я готов отдать его как свою долю. Может быть, я и взломщик - или как там они говорят (лично я себя никогда им не считал), но я честный. В любом случае, я должен возвращаться. Пусть гномы делают со мной, что хотят. Я надеюсь, он вам пригодится".

Король Эльфов посмотрел на Бильбо с ещё большим удивлением. "Бильбо Бэггинс! - сказал он, - Ты заслуживаешь носить доспехи эльфийских принцев больше, чем те, на которых они пошиты. Но не думаю, что Торин Оукеншильд посмотрит на это так же. Я знаю о гномах гораздо больше, чем ты можешь себе представить. И я бы посоветовал тебе остаться у нас. Здесь ты трижды желанный гость. "

"Спасибо Вам, - сказал Бильбо с поклоном, - "Но я не думаю, что должен бросить своих друзей так, после всего, через что мы прошли вместе. К тому же я обещал разбудить старого Бомбура в полночь! Действительно, мне пора идти, и немедленно!"

Никакие слова не могли остановить его. С ним послали провожатых. И, когда он уходил, Король Эльфов и Бард отдали ему честь. Когда они проходили через лагерь, какой-то старик, закутанный в тёмный плащ, поднялся со своего места у входа в палатку и направился к ним.

"Хорошая работа, мистер Бэггинс!- сказал он, похлопав Бильбо по спине - Кто бы мог подумать, что Вы способны на такое!" Это был Гендальф.

В первый раз за много дней Бильбо по-настоящему обрадовался. Но времени на вопросы, которые он тут же захотел задать, не было.

"Всё в своё время! - сказал Гендальф. - Дело идёт к концу, если я не ошибаюсь. У тебя впереди неприятности, но не унывай. Ты справишься. Такие дела затеваются, что даже вороны не слышали. Доброй ночи!"

Запутанно, но ободряюще. Бильбо заторопился. Когда его привели к безопасному броду и доставили сухим на другой берег, он попрощался с эльфами и осторожно пробрался к воротам. Огромная усталость навалилась на него. Но он успел до полуночи вскарабкаться вверх по веревке - она всё ещё висела там, где он её оставил. Он отвязал её, спрятал и уселся на стене. Ему не давал покоя вопрос: что же случится дальше?

В полночь он разбудил Бомбура, а сам в свою очередь свернулся в уголке, не слушая благодарностей старого гнома (которых, он чувствовал, совсем не заслужил). Очень скоро он заснул, забыв до утра все свои заботы. Прозаично, но факт: ему снилась яичница с беконом.