Функции образа розы в литературе, живописи

Родословная розы уходит в глубокую древность. Самые первые сведения о ней встречаются в древнеиндийских сказаниях, хотя родиной «королевы цветов» считается Персия. Персы любят цветы, и самой популярной темой их поэзии является красота весны и любовь соловья и розы Если розу срывают, соловей вскрикивает. Тема эта нашла широкое отражение в персидской литературе, самым ярким представителем которой был Омар Хайям.

Но не только Хайям отдавал дань розе. «Бустан» - цветочный сад и «Гюлистан» - розовый сад – известные сочинения Саади. А поэма Низами «О любви Лейли и Меджнун» дает нам представление о персидских садах двенадцатого века. Низами описывает сад, в который приходит Лейли. Упоминает красные тюльпаны, желтые розы, нарциссы: где «листья дикой розы купаются в серебристых фонтанах жасмина, и ирис поднимает свою голову. На чинарах воркуют голуби. На самой верхней ветке сидит соловей и вздыхает, как Меджнун, а внизу роза, как Лейли, подняла свою голову и смотрит на птицу».

Из книги «Мифы народов мира» мы узнаем, что Брахма, споривший с Вишну о цветах, сначала отдал предпочтение лотосу, но, увидев розу, извинился перед Вишну и признал первенство за розой. По преданию, Лакшми, самая красивая женщина на свете, родилась из раскрывшегося бутона розы.

По одной из античных легенд, роза покраснела от того, что на ее лепестки упала капля крови с ноги Афродиты, уколовшейся шипом розы во время поисков АдонисаПривезенная из восточных стран в Древнюю Грецию, роза посвящается богине красоты Афродите. Венками из роз греки украшали невест, а розовыми лепестками усыпали покои новобрачных. Но венки на голове и груди древних греков являлись также и знаком траура и символом кратковременности жизни. О силе их любви к цветам можно судить хотя бы по тому, что первая знаменитая вязальщица розовых венков Синиона из Глицера была увековечена греческим живописцем Паузиасом. Впоследствии за копию с этого портрета римский полководец Лукулл заплатил золотом.

Во времена христианства святые отцы начинают называть розу «райским цветком» и посвящают ее богородице. Возникают легенды: святой Доминикий, желая быть угодным Богу, раздирает грудь терниями, которые превращаются в розы

Упругие стебли гордо держат цветки разных оттенков – от снежно-белых и голубовато-сиреневых до густо-лиловых. И каждый цветок – словно строка из поэмы, нота из волшебной мелодии.

«Благоухая, розы рассказывают сказки», - писал Гейне. «Живая молния!» - воскликнул А. А. Блок, когда увидел среди кустов пунцовую розу. «Как луч зари»,- назвал М. Ю. Лермонтов раскрывшийся на заре алый бутон. «Расцвела роза в роще, и с ее появлением все цветы получили новую жизнь» - замечал А. С. Грибоедов. «Ярко-радостными» показались молодому В. Я. Брюсову цветы после майской грозы. «Пусть роза сорвана, она еще цветет» - это Надсон.

Как хороши, как свежи были розы

В моем саду! Как взор прельщали мой!

Как я молил осенние морозы

Не трогать их холодною рукой! так писал в середине XIX века русский поэт И. П. Мятлев. Позднее эта элегия обрела вторую жизнь с появлением известного стихотворения в прозе «Как хороши, как свежи были розы» И. С. Тургенева, в котором с проникновенной грустью говорится о воспоминаниях ушедшей молодости. Затем оно вдохновило скульптора В. Беклемишева на создание мраморной статуи молодой девушки с увядшими цветами в руках.

Из выдающихся поэтов XIX столетия особенно любил и увлекался розами величайший поэт В. Гюго. Он всегда говорил, что ничего так не желал бы, как умереть в эпоху цветения роз. И желание его исполнилось. Он умер как раз в конце мая, когда они в полном расцвете; гроб его буквально утопал в розах.

Из ранних стихотворений Пушкина лицейской поры, вероятно, лишь одно небольшое стихотворение «Роза» давно уже вызывает различные недоуменные вопросы, догадки, несогласия и споры, хотя на первый взгляд оно кажется прозрачным и ясным. Напомним прежде всего весь его текст:

Где наша роза,

Друзья мои?

Увяла роза,

Дитя зари.

Не говори:

Так вянет младость!

Не говори:

Вот жизни радость!

Цветку скажи:

Прости, жалею!

И на лилею

Нам укажи.

В академическом издании «Сочинений» Пушкина 1900 г. Л.  Н.  Майков снабдил этот текст довольно подробным комментарием, в котором проследил эмблематическое значение лилии и розы в различные периоды словесного искусства, от античности и средних веков вплоть до нового времени. Однако вывод, к которому пришел этот опытный исследователь, был неопределенным и неясным: в стихотворении Пушкина, по его словам, «противоположение между двумя цветками проведено так осторожно и тонко, без всякого намерения вызвать нравоучительное заключение, что пиеса не представляет никакой печати искусственности и является подобием наивной народной песни». Несколько неожиданной, но правдоподобной долгое время казалась догадка о «Розе» Ю.  Г.  Оксмана, высказанная в начале 20-х годов нашего века. Так, например, в «Сочинениях» Пушкина (в изд. «Academia») 1936 г. говорилось: «В последних четырех стихах своего стихотворения Пушкин образу розы противополагает образ лилеи, символизирующий неувядаемую красоту и жизненную силу. Последний образ, возможно, заимствован Пушкиным из тридцать четвертого письма „Писем русского путешественника“ Карамзина». «Правдоподобность» этой догадки отмечал также Б.  П.  Городецкий и другие.

В недавнее время поиски нового истолкования «Розы» возобновились в связи с появлением публикаций статей о нем зарубежных исследователей. В 1966 г. профессор Гамбургского университета Дитрих Герхардт напечатал весьма интересное сообщение «Первый немецкий перевод стихотворения Пушкина». Ему удалось обнаружить, что произведения русского поэта впервые появились на немецком языке не в 1823 г. , как это считалось доныне, а несколько ранее, — в 1821 г. , когда в малоизвестном издании «Муза» было напечатано стихотворение «Роза» в вольном переводе Христофа-Августа Тидге. Но последнее, третье четверостишие в интерпретации Тидге теряет всю свою загадочность и приобретает заурядный бытовой смысл: поэт предлагает читателю не думать об увядшей розе и взглянуть на «свежую лилию». При таком истолковании стихотворения весь скрытый смысл противопоставления лилии — розе пропадает; в передаче Тидге увядшей розе без всякого ущерба могла быть противопоставлена вместо лилии «свежая» или расцветающая роза: как будто переводчик не почувствовал, что у Пушкина роза и лилия, несомненно, играют роль не реальных цветов, а являются лишь цветочными символами. Повинен ли в этом сам Тидге или автор немецкого подстрочника пушкинского стихотворения, которое Тидге перелагал в немецкие стихи, мы сказать не можем, не располагая никакими данными по этому поводу. Д.  Герхардт, однако, отмечает, что цветочная символика не была чужда поэзии самого Тидге, в чем убеждают такие его стихотворения, как «Утренняя роза» («Die Morgenrose») или «Блеск лилии невинности» («Lilienglanz der Unschuld»). Поэтому нельзя не признать вполне своевременной попытку еще раз обратиться к истолкованию «Розы», предпринятую Уолтером Викери в статье «К вопросу о замысле „Розы“ Пушкина».

В самом деле, как мы уже видели, замысел этого стихотворения, ключ к которому одно время казался утерянным, все еще представляется зыбким, неясным, интригующим; хотя известен ряд опытов его объяснения, большинство их относится к давнему времени, а результаты их не могут считаться ни бесспорными, ни даже правдоподобными.

Свою статью У.  Викери начал с полемики против упомянутой выше гипотезы, что замысел «Розы» возник из рассуждения Гердера, приведенного в «Письмах русского путешественника» Карамзина. Эту старую догадку, долго державшуюся в пушкинской литературе, У.  Викери счел неправдоподобной и нуждающейся в пересмотре. Он писал: «При истолковании „Розы“ надо иметь в виду не только автора, но и адресата. Вполне правдоподобным нам кажется предположение М.  А.  Цявловского, что „Роза“ Пушкина является откликом на стихи Вяземского „К друзьям“ — о символе молодости — розе, которая „утром гордится красой“, а к ночи увядает». У Чайковского есть романс «Если розы тихо осыпаются» (на слова Д. С. Мережковского). Это одно из лучших творений гениального композитора.

Любовь – это горькое счастье,

Она средь шипов цветет.

И кто в это счастье поверит,

Тот сердце свое разобьет

Стихи эти написал в юности Ю. Фучик. Их нашли в бумагах писателя-борца уже после казни его в фашистском застенке. А помните легенду или быль о гениальном грузинском художнике-самоучке Нико Пиросманашвили? Влюбившись в звезду кафе-шантана, он продал свое нехитрое имущество и на все деньги купил для нее миллион алых роз.

Проникновенные строки посвятил розе и французский поэт Теофил Готье. В стихотворение «Видение розы» он рассказывает о девушке, вернувшейся с первого в жизни бала. Бережно прижимает она к груди алый розовый цветок, который сопутствовал ей целый вечер, и, отдаваясь воспоминаниям, утомленная и взволнованная засыпает. Девушке кажется, что в окне появляется призрак розы, который приглашает ее танцевать. В 1911 году талантливый балетмейстер Михаил Фокин поставил на музыку Вебера хореографическую миниатюру «Видение розы». В 1967 году Большой театр возродил этот балет.

Роза, как известно, связана с образом богини весны Флоры.

У Э. М. Фальконе Флора – это сидящая молодая девушка, у ног которой лежат розы и наполненный ими колчан. Ритмичные контуры стройного тела, мягкие почти детские черты ее юного лица, изящное движение опущенных рук придают ее облику благородную простоту.

У К. Коровина в натюрморте с портретом Перцевой великолепные розы в антикварных вазах красуются на первом плане, тогда как нежная и хрупкая модель скромно «прячется» на втором плане, как колористически необходимый, но не главный элемент композиции.

Художник же начала XIX века В. А. Тропинин сравнивает свою модель московскую купчиху Е. И. Корзинкину, изображенную в русском костюме, с этим нежным цветком. В этюде почти с одинаковым отношением написаны и фигура, и костюм, и красочный интерьер.

Художник изменяет масштабные соотношения между изображением и интерьером. В результате фигура композиционно приобретает доминирующее значение на плоскости картины, а сам образ Корзинкиной получает большую психологическую убедительность. Молодая женщина в богатой одежде лишь внешне кажется живущей благополучной жизнью – глаза ее смотрят грустно, улыбка неуверенна.

Основное в характере модели – женственность и душевное обаяние – передано художником через нежные, хрупкие розовые лепестки.

Неоднократно обращались к образу этого цветка и чувашские поэты, художники.

Картина Р. Ф. Федорова «Розы Нарспи» густо насыщена символами, но это не набор абстрактных знаков и схем, которые он призывает нас разгадать. Одна из особенностей творческой манеры художника — смешение жанров: элементы портрета, пейзажа или натюрморта объединяются в одном произведении.

Этот стилистический приём даёт наглядное представление о гармонии всего мироздания.

Творчество еще одного нашего земляка, художника А. В. Данилова основано на принципах сохранения и развития традиций реалистического направления в искусстве. Его профессиональное кредо - утверждение красоты и гармонии во взаимоотношениях природы и человека. Одна из характерных особенностей палитры художника - обращение к тёплой гамме красок, вызывающей ассоциации с солнечным светом, воздухом, наполненным сочным запахом трав, нежностью и благоуханием цветов. Это позволяет ему наиболее правдиво и искренно выразить чувства любви к природе.

Через века и страны гордо и властно шествует царица цветов. Французский поэт П. Гамарра сказал, что она распространяет дыхание будущего. Художники и поэты всех времен и народов не устают воспевать ее, потому как «нет в мире ничего нежней и краше, чем этот сверток алых лепестков, раскрывшийся благоуханной чашей». Это – С. Я. Маршак. Они, розы, «гордятся своим телом, которое нежнее, чем грудь девушки». Это – Метерлинк. И они символ не только любви, но и беззаветной сыновней верности родной земле. Недаром говорил К. Кулиев:

Родную землю просьбой беспокою.

Я говорю ей тихо: «Не забудь,

Когда умру, ты мне своей рукою

Клинок и розу положи на грудь»

Если хотите порадовать любимого друга, открыть перед ним сердце – подарите ему розу!